RSS-канал сайта Моя Заря
Моя Заря - сайт микрорайона Заря города Балашиха
03 | 12 | 2022
Заря Балашиха
Меню сайта Моя ЗАРЯ

Моя Заря

Последние новости Зари
BALASHIHA.RU
 

Ресурсы сайта Моя ЗАРЯ

Пользовательское меню
-- О сайте Моя ЗАРЯ --

Присылайте Ваши новости на адрес MyZarya@yandex.ru с пометкой для сайта Моя Заря.

143922, Микрорайон Заря, город Балашиха, Московская область
143930, Микрорайон Северный, город Балашиха, Московская область

Создание и поддержка сайта:
Вятских Иван Вячеславович
myzarya@yandex.ru
"Народный проект"
2005
Информация о мкр. Северный:
 

Награда сайта Моя ЗАРЯ на конкурсе Золотая паутина Подмосковья 2007

Диплом сайту Моя Заря от Администрации Балашихи

Благодарственное письмо сайту Моя ЗАРЯ


"Моя Заря" в социальных сетях:
"В Контакте"
YouTube 1
YouTube 2
YouTube 3

QR-code MYZARYA.RU

 
Новые комментарии
Популярные материалы:

 
Уважаемые посетители сайта Моя ЗАРЯ!
Сайт микрорайона Заря города Балашиха рад приветствовать Вас!
Если Вы хотите подать объявление о купле или продаже, просим на форум, требуется регистрация с указанием правильного адреса электронной почты.
Если у Вас возникают проблемы с регистрацией или размещением объявлений, пишите через форму обратной связи, постараюсь помочь.
С уважением, Вятских Иван Вячеславович.

Стоматология Дент-Л Заря

ЗАРЯ ПОБЕДЫ НАШЕЙ

Печать E-mail
История - История мкр. Заря г. Балашиха
10.01.2010 16:18

Заря Победы нашейЗАРЯ ПОБЕДЫ НАШЕЙ

К 60-летию Победы над Германией

ИЗДАНИЕ ПЕРВОЕ
Издательство Дельта г. МОСКВА

Уважаемые земляки!

    К сожалению, время неумолимо. И с каждым годом среди нас становится все меньше и меньше тех, кто на своих плечах вынес военное лихолетье и с оружием в руках отстоял нашу страну.
Редеет строй наших ветеранов, и поэтому важно именно сейчас, в год Великой Победы, вспомнить о том, кем и как она добывалась, сколько за нее было положено жизней и вынесено страданий.
А разве не лучший памятник героям той войны книга, которую мы предлагаем вашему вниманию, уважаемый читатель?
Книга, в которой рассказывается о боевом пути знаменитых главкомов ВВС и Героев Советского Союза: П.Ф. Батицкого, А.И. Колдунова, И.М. Третьяка, В.Н. Пчелинцева, В.Е. Шапиро, К.И. Попова.
Книга, из которой мы узнаем о юном разведчике Виталии ИвановеВиталии Иванове и пехотинце Иване Добровольском.
Это уже позже один из них станет знаменитым врачом и писателем, а другой - генералом и руководителем лучшей в Московской области ветеранской организации.
Ну и конечно же мы постарались рассказать о том, как создавался поселок Заря - городок летчиков и зенитчиков, ракетчиков и связистов - настоящих профессионалов, которые и сегодня стоят на страже российского неба.
Тем не менее, самая большая часть книги посвящена воспоминаниям ветеранов, прошедших с боями путь от Москвы до Берлина, от Сталинграда до Вены, форсировавших Днепр, освобождавших Польшу, Чехословакию и другие страны Европы.
Эти воспоминания тем более ценны, что они являются документальными свидетельствами непосредственных участников тех событий, людей, которые испытали на себе боль и страдания Великой Отечественной, горечь поражений и радость победы.

Депутат Московской областной Думы Юрий Бусов


Оглавление:

Я приглашаю вас в музей

Войскам ПВО - 90 лет

Вставай, страна огромная!

Все выше, и выше, и выше
Н. Полякова


Стражи неба (противовоздушная оборона Варшавы в 1914-1915 гг.)

С. НЕЛИПОВИЧ кандидат исторических наук, начальник архивного отдела администрации Балашихинского района Московской области, член научного совета Российского государственного военно-исторического архива

Из истории ветеранского движения

Уроки мужества

Социальная защита и государственная политика

Даешь платформу!

Правовая защита и общество «Милосердие»

Растить патриотов

Первичные организации - центр ветеранской работы


Летающий командир

Подготовил А. ГАЛАНИН

На Киевском направлении
ТИТКОВ Александр Ильич, полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны

Мое военное детство
БАЙКОВ Михаил Евгеньевич, полковник милиции, академик Академии безопасности обороны и правопорядка, заслуженный работник МВД СССР

Керченско-Феодосийская операция
СКУДНЕВ Дмитрий Михайлович, полковник медицинской службы в отставке, кандидат медицинских наук, участник Великой Отечественной войны

Стояли насмерть (с фотокопией из книги)
СЛИПКО Григорий Кириллович, генерал-майор в отставке, участник Великой Отечественной войны

Войну я начинал солдатом
ДОБРОВОЛЬСКИЙ Иван Леонтьевич, генерал-майор в отставке, участник Великой Отечественной войны

Ветеран крылатой гвардии
НЕЖИВЕНКО Петр Николаевич, полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны

Медаль за отвагу
ИВАНОВ Виталий Иванович, полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны, заслуженный врач РСФСР

Время оккупации было страшное
ГОЛОТЮК Василий Леонтьевич, полковник в отставке
ВОЛКОВ Петр Дмитриевич, полковник в отставке
САХНО Любовь Алексеевна, узница фашистских концлагерей
ТКАЧЕНКО Григорий Павлович, полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны
ЧИЖЕНЬКОВ Николай Николаевич, полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны


Последний бой
ЛЕВШИН Николай Александрович, полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны
ЛИСТОВСКИЙ Алексей Васильевич, полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны


Поклонимся великим тем годам...
БУЛГАКОВ Алексей Иванович, полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны
ГАЛКИН Сергей Николаевич, полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны
ГОВОРОВ Гордей Михайлович, полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны


В памяти навсегда
КОРОЛЕВ Анатолий Иванович, полковник медицинской службы в отставке, участник Великой Отечественной войны
КОСТЕРИН Леонид Михайлович, полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны
КУЗНЕЦОВА Фаина Даниловна, участница Великой Отечественной войны
МОРОЗОВ Иван Трофимович, полковник в отставке


От Курска до Берлина...
МУХОДАВКИН Григорий Архипович, полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны
РУДАКОВ Николай Сергеевич, полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны
СОСНОВИКОВ Николай Васильевич, полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны
СТЕПАНЕНКО Валентина Семеновна, узница фашистских концлагерей
ШИРОКОВ Аркадий Степанович, полковник в отставке


Солдаты победы

Главкомы ПВО

Подготовил А. Галанин

Мы защищали свободу
Подготовил А. Галанин

Четыре тысячи взлетов и посадок
Л. ЕФИМОВА
Л. БОРОДИНА


Столица противовоздушной обороны
В. ГОЛОТЮК, научный сотрудник Военной академии воздушно-космической обороны им. Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, полковник в отставке
Н. ПОЛЯКОВА


Город на Заре
Н. Полякова


Исторический путь УНР-607

Славные традиции

«Ожиданием своим ты спасла меня...»

Наши земляки
Бусов Юрий Васильевич

Наши депутаты

Платформа "Заря"
 

Авторский коллектив выражает благодарность за издание книги депутату Московской областной Думы Юрию Васильевичу Бусову.
Книга подготовлена к печати редакцией Балашихинской региональной газеты «Факт» и Советом ветеранов поселка Заря.
Особая благодарность за участие в подготовке книги И.Л. Добровольскому, Б.В. Ващенко, Л.М. Костерину, И.Т. Морозову, П.Н. Неживенко.


Я приглашаю вас в музей

   Главная достопримечательность Зари стоит многих иных, имеющихся в крупных городах. Своих гостей жители поселка непременно ведут в уникальный Музей Войск противовоздушной обороны. Старожилы и без экскурсовода могут отлично рассказать новеньким историю ПВО, ну а нашим гидом по залам музея стал старший научный сотрудник полковник в отставке Э.П. Гончаров.

Компактное здание музея гармонично вписано в окружающую среду и устремлено ввысь благодаря самолетам, ракетам и зенитным орудиям, размещенным на выставочной площадке на открытом воздухе. Общая экспозиционно-выставочная площадь двух этажей и смотровой площадки составляет без малого три тысячи квадратных метров.

Музей был основан в январе 1978 года главнокомандующим Войсками ПВО Маршалом Советского Союза П.Ф. Батицким. В инициативную группу вошли военачальники, историки, политработники, ветераны Великой Отечественной войны. Имя Павла Федоровича историки связывают с расцветом ПВО как вида Вооруженных Сил и повышением их стратегической роли в оборонной мощи страны. Сразу у входа нас встречает правительственный указ об учреждении Дня Войск ПВО страны, датированный 1975 годом. К этому времени относится и введение знака Войск ПВО, который высоко ценят все воины противовоздушной обороны.

Решение о создании музея прорабатывалось тщательно и основательно. В 1968 году состоялось первое заседание комиссии по созданию музея под председательством маршала авиации Е.Я. Савицкого, и началась собирательная работа. В 1975 году было построено здание музея, 19 января 1978 года утвержден его штат. 4 апреля 1978 года первые посетители увидели высокопрофессиональную, художественно оформленную экспозицию. С тех пор вот уже четверть века музей считается одним из лучших по содержанию, емкости, размаху и серьезности представленных материалов.


Войскам ПВО - 90 лет

2004 год - знаменательный для истории и ветеранов Войск ПВО страны. На основании новых источников и документов историки пересмотрели и переосмыслили саму дату возникновения противовоздушных войск.

После внимательного изучения архивов выяснилось, что датой зарождения «противосамолетных» войск следует считать декабрь 1914 года. В соответствии с приказом главнокомандующего 6-й армией № 90 от 17 ноября 1914 года «...для защиты столицы Российского государства от авиации противника» создается воздушная оборона Петрограда и его окрестностей.

Приказом предписано с 25 ноября 1914 года (8 декабря н. ст.) введение инструкции по воздухоплаванию. Первым начальником назначается генерал-майор Г.В. Бурман.

Фото Георгия Владимировича Бурмана мы видим на первом стенде. В витрине собраны уникальные документы, найденные энтузиастами в исторических архивах. Рядом - винтовка Мосина образца 1891 года. Авиация противника развивалась ускоренным образом. Противоборствующим средством на первых порах и были вот такие винтовки, пулеметы «максим». Пулеметы устанавливались на приспособленных лафетах под определенным углом и довольно успешно применялись против воздушных налетчиков. Пушки целевого назначения - противосамолетные - также начали выпускать в 1914 году. Знатоки артиллерийского дела могут на уменьшенном, но точном макете досконально изучить достоинства и недостатки пушки конструктора Лендера. Выпуск этих орудий освоил Путиловский завод, и в 1915 году они в массовом порядке пошли на вооружение русской армии. Пушки Лендера в боях доказали свою результативность, тем самым поменяв скептическое отношение военных на противоположное.

В воздушных сражениях успешно применялись горные и полевые пушки, устанавливаемые на опять же приспособленные лафеты или платформы бронепоездов. Хорошая маневренность на отдельных участках фронта позволяла неплохо воевать с воздушными войсками немцев.

В начале Первой мировой войны начали определяться и прообразы родов войск ПВО. Это в первую очередь авиация. Макетик фанерного «Ньюпора-23» с двигателем мощностью в 110 лошадиных сил, с датским пулеметом «виккерс» наверху удивляет экскурсантов XXI века своей хрупкостью и легкостью. Тем не менее, подобные «этажерки» длительностью полета 1,7 часа играли если не определяющую, то весьма весомую роль в борьбе с авиацией противника.

Наряду с авиацией и артиллерией создавались и совершенствовались войска наблюдения, оповещения связи, так называемые ВНОС, ставшие родоначальником будущих радиотехнических войск.

Далее мы видим галерею портретов летчиков Гражданской войны, за свои подвиги награжденных первыми орденами Красного Знамени. А вот и сам орден, который носили тогда на красной шелковой розетке. Кстати говоря, знаменитого авиатора Нестерова, одним из первых таранным ударом уничтожившего австрийский самолет, по праву считают летчиком-истребителем, представителем зарождавшейся ПВО. Среди героев Гражданской «красвоенлет» А.К. Петренко, В.Ю. Юнгмейстер, начальник Московской школы военных летчиков Ю.А. Братолюбов.

В 20-30-е годы прошлого века оборона Страны Советов, а вместе с ней и ПВО строились ускоренными темпами. На вооружение армии поступала новая техника: 85-мм, 37-мм пушки. Происходили и организационные изменения, в частности, было создано Управление противовоздушной обороны РККА.

Мужественное и интеллигентное лицо смотрит на нас с портрета генерал-майора авиации Н.С. Торопчина. Здесь же его ордена и медали, наградные часы от ЦК КПСС, личное оружие, кортик. Музей владеет персональной коллекцией этого Героя Советского Союза, насчитывающей 55 предметов. К наиболее ценным экспонатам хранилища на Заре относятся персональные коллекции Героя Советского Союза маршала П.Ф. Батицкого, дважды Героя Советского Союза маршала авиации Е.Я. Савицкого, генерал-майора авиации М.Н. Якушина - участника трех войн, коллекция фотографий по истории войск ПВО, коллекция зенитного артиллерийского и зенитного ракетного оружия. Но о них речь впереди.

Мы же возвращаемся в предвоенные годы. Музей демонстрирует книги и портрет основоположника отечественной радиолокации П.К. Ощепкова. Узнав о подготовительных работах по созданию музея, ученый передал сюда свои работы и вещи. П.К. Ощепков был репрессирован, отсидел, дождался реабилитации, но вклад конструктора в создание ПВО в свое время не был оценен должным образом.

Отдельный раздел занимает экспозиция, посвященная выполнению советскими воинами, зенитчиками, авиаторами интернационального долга. Испания, Халхин-Гол, финская кампания... Звание Героя Советского Союза А.К. Серов, сбивший в небе Пиренейского полуострова восемь фашистских самолетов, получил за бои в Испании. Знаменитый летчик был первым мужем не менее знаменитой актрисы В. Серовой, и знаменитый писатель К. Симонов, страстно влюбившийся в прекрасную Валентину, при жизни молодого героя рассчитывать на взаимность не мог.

М.Н. Якушин, уничтоживший в ночном бою немецкий бомбардировщик «Юнкерс-52», от премьер-министра Испанской республики получил в награду золотые часы и автомобиль. Сталинские соколы в Испании воевали под псевдонимами. Так, испанцы знали Михаила под именем Карло Костехон.

А совсем еще молодой, бравый и кучерявый Павел Батицкий в числе первых советских военных советников был отправлен в конце 30-х для оказания интернациональной помощи воюющему Китаю. В 1940 году будущий маршал был награжден правительством Китайской республики орденом «Облако и Знамя» 3-го класса. Информационная табличка указывает, что японские захватчики потеряли 986 самолетов. «Эти успехи неразрывно связаны с героическими усилиями советских добровольцев. Четырнадцати летчикам было присвоено звание Героя Советского Союза».


Вставай, страна огромная!

Для экскурсии третьеклассников экскурсовод музея включает озвучение диорамы. Гудение десятков низко летящих самолетов перемежается звуками взрывов, воем сирен, треском зениток.

«Мы гордимся тем, что с первых же часов войны воины войск ПВО не растерялись, ответив ударом на удар, и успешно отражали массированные налеты вражеской авиации.

Брест, Бендеры, Ковель, Днепропетровск... Здесь зенитчиками и летчиками ПВО в первые дни войны были уничтожены десятки немецких самолетов», - рассказывает школьникам экскурсовод.

Центральное место в первом зале занимает грандиозная, с большим мастерством выполненная заслуженным художником СССР А.Н. Семеновым диорама «Ночной налет на Москву в июле 1941 года». Мы видим юго-запад столицы с Воробьевых гор. Изрытый окопами берег Москвы-реки: тлеющие головешки, четкие действия обслуги зенитных орудий, самолет в перекрестии прожекторов и рухнувший, разломившийся пополам фашистский «ястреб», один из 220, летевших со смертоносным грузом на столицу СССР. Бомбардировщики управлялись лучшими экипажами люфтваффе. В основном это были летчики с большим боевым опытом. Врасплох застать советских людей и прорваться к Москве не удалось. Доблестные воины ПВО сбили 22 немецких самолета - 10 процентов от количества нападавших. Это считается высоким показателем в ночном бою. Воздушная армада была рассеяна, эскадрильи повернули назад.

По бокам диорамы па мраморе высечены имена героев Великой Отечественной войны, которые «Навечно в строю».

В бронзе в полный рост увековечен скульптором С. Тугариновой капитан А.Н. Катрич, первым совершивший таран в воздушном бою на большой высоте.

Тараны - высотные, ночные, огненные - отдельная тема Музея войск ПВО. Ни одна авиация в мире не может похвастать таким количеством таранов, а значит, и готовностью экипажа к самопожертвованию, как российская! Особенно в годы Второй мировой войны. Их насчитывают около 600.

Экспозиция на отдельном простенке посвящена обороне Ленинграда. У экскурсантов захватывает дух, когда гиды называют количество уничтоженных здесь вражеских самолетов - 1561. Нужно только представить себе совершенно невероятные условия окруженного города. На «Дороге жизни» нельзя было установить тяжелые пушки: они проламывали лед. Воевали орудиями малого калибра, зенитными пулеметами. Невозможной представлялась и маскировка: отсутствие естественных укрытий, демаскирующий снежный саван Ладоги и земной равнины. Тем не менее, здесь, над судьбоносной для города трассой, фашистские стервятники потеряли 341 самолет.

Демонстрируемая в музее помятая лопасть самолета, на котором летал отважный летчик А.Т. Севастьянов, - память еще об одном подвиге. В ночном бою он протаранил фашистский самолет.

Наше внимание привлекает армейская фотогазета Н-ского соединения противовоздушной обороны. Милые женские лица - личный состав 8-й батареи, защищавшей Ленинград от налетов. Да, зори для красноармейцев в юбках не были тихими.

Пожелтевшие страницы фронтового дневника И.Ф. Беляева рассказывают еще одну, увы, типичную для того времени историю. Капитан Беляев, совершив подвиг, был представлен к званию Героя Советского Союза. Документы ушли в Москву. А тем временем летчик, выполняя задание, не вернулся из боя, проходившего за линией фронта. Как выяснилось много позже, капитан погиб. Но поскольку факт смерти не был подтвержден, представлению хода не дали. Награда нашла героя лишь в 1991 году благодаря вдове Ильи Федоровича, не устававшей многие годы искать мужа или его могилу, добиваться истины и справедливости. Об этом свидетельствует письмо Д. Язова, в котором маршал благодарит и поздравляет женщину.

Характерной особенностью Сталинградской битвы является массовый героизм бойцов ПВО. Зенитчики показали себя универсальными воинами: сражались с самолетами и танками противника, вступали в рукопашные схватки. 336 вражеских самолетов сбили бойцы и офицеры 2-й гвардейской авиационной дивизии. На фотоснимке 1943 года коленопреклоненные герои запечатлены в момент вручения дивизии гвардейского знамени.

Еще один снимок. Госпиталь. Товарищ дает прикурить красивому стройному мужчине без обеих рук. Это бывший командир зенитного орудия сержант С.С. Полуэктов, который после ампутации продолжал заниматься любимым делом, стал членом Союза художников. К правой его культе медсестры приматывали карандаш, и художник таким образом рисовал. И как свидетельствуют документы, он научился водить автомобиль «без особого приспособления», в 1984 году получил водительские права.

А войска победоносным маршем шли уже по территории Германии.

В начале знаменитой Берлинской битвы при прорыве обороны на реке Одер «вспыхнули земля и небо». Мощный свет ослепил и ошеломил немцев. Враг полагал, что русские используют новое, доселе невиданное оружие. Панику и ужас противника вызвали более 150 одномоментно включенных зенитных прожекторов.

Экспозицию, посвященную Великой Отечественной войне, завершает информационная табличка. Сухие цифры: 7313 самолетов, свыше 1000 танков, 1500 орудий и минометов врага уничтожили войска ПВО. Наш гид подводит итог: главная заслуга летчиков-истребителей, зенитчиков, аэростатчиков, прожектористов, локаторщиков в том, что сохранены тысячи, сотни тысяч, а может быть, и миллионы человеческих жизней. Остались целы и невредимы Кремль и памятники архитектуры, Эрмитаж и жизнеобеспечивающие коммуникации... И самое главное - промышленные центры, которые ковали оружие победы!

Готовясь к 60-летию Победы, научные сотрудники музея продолжают активную поисковую работу. В частности, пытаются изучить и задокументировать ситуацию, сложившуюся в конце войны в руководстве ПВО, создать галерею портретов командующих фронтами, командиров корпусов противовоздушной обороны, с перечнем заслуг каждого, свести воедино имеющиеся фрагментарные сведения.

Завершает экспозицию первого этажа уникальная «Книга памяти» в двух томах, объединившая биографии воинов ПВО, многие из которых здравствуют поныне и являются частыми гостями музея.


Все выше, и выше, и выше

Вслед за группой школьников мы поднимаемся на второй этаж. И начинаем осмотр с наследства, оставленного стране разрушительной войной. Одновременно-с восстановлением народного хозяйства, требовавшим героических усилий, пришлось принимать ответные меры на поползновения стран бывшей антигитлеровской коалиции к новому переделу мира. Уже случились Хиросима и Нагасаки: американскими бомбардировщиками на японские города были сброшены атомные заряды. Советское правительство сделало акцент на развитии новых наступательных средств Военно-воздушных сил, носителей ракетно-ядерного оружия. Страна стремительно переходила на ракетную технику.

Стиль и дух того времени отражают громоздкий и помпезный переходящий приз за стрельбы зенитной батареи Войск ПВО, датируемый 1955 годом.

За короткое время следовало ликвидировать противоречие между стремительно развивавшейся реактивной стратегической авиацией (средством наступления) и средством отражения удара - зенитной артиллерией, совсем еще недавно тратившей в среднем 400-600 снарядов на один сбитый самолет.

В отдельный вид Войска ПВО окончательно оформились в 1948 году. Командующим был назначен Маршал Советского Союза Л.А. Говоров. Его портрет вместе с фотографиями других военачальников иллюстрирует новую страницу истории, считающуюся «золотым веком» ПВО. Страна щедро награждала своих стратегов и ученых. Парадный мундир маршала Батицкого своего рода исключительная коллекция боевых, полководческих и памятных орденов и медалей.

Одними из первых в 1955 году на охрану Москвы были поставлены ракеты системы «Беркут». Такая «птичка» установлена на смотровой площадке перед входом в музей. Наш экскурсовод, кстати, из первого выпуска лейтенантов - специалистов по зенитно-ракетной технике.

Авиация нового поколения - МиГ-19, Як-25 - оснащалась ракетным вооружением. Управляемые и неуправляемые ракеты, охранявшие покой Советского Союза, в музее можно запросто потрогать руками, от чего не отказывается ни один мальчишка. А также на макетах можно воочию увидеть некогда тщательно засекреченные и замаскированные под мирный зеленый холм самолетные укрытия.

Вот оранжево-синее кресло-катапульта - лучшее в мире. Оно выстреливает летчика даже на нулевой скорости самолета в диапазоне высот от нулевой до максимальной. При возможном еще до взлета ЧП кресло спасает человеку жизнь. Высотный морской спасательный комплект для экипажа истребителя. Сигнальные средства дают возможность найти пилота, а средства жизнеобеспечения - продержаться не менее 12 часов при температуре воды 0 до прихода спасателей. И.Т. Куницын, надув спасательный плотик, в аналогичном костюме в Баренцевом море дрейфовал 68 часов. Высотный костюм с гермошлемом и теплыми чулками обеспечивает летчику необходимые жизненные условия при температуре за бортом от -50 до +50 на высоте до 20 километров.

Если первое Время войска ПВО подразделялись на три рода - истребительная авиация, зенитные и радиотехнические войска, - то в 1967 году в состав Войск ПВО были введены Войска противоракетной и противокосмической обороны со статусом войск особого назначения. С 1992 года они переименованы в Войска РКО. Большой раздел посвящен боевому дежурству Войск ПВО. Подобная вахта является главной боевой задачей в мирное время. В любой момент дежурные средства должны быть готовы к отражению нападения и способствовать развертыванию остальных боевых единиц. Понятно, что жизнь в 50-60-е годы прошлого века вовсе не была столь мирной, как представлялось простому советскому человеку. Музей информирует почти обо всех агрессивных выпадах в адрес Страны Советов.

Пожилые люди помнят дело Пауэрса, осужденного за шпионаж и обмененного потом на нашего разведчика Абеля. В 1960 году под Свердловском Пауэре выбросился с парашютом из сбитого ракетой самолета-шпиона У-2. Инцидент широко освещался советской прессой. Но СМИ не имели информации об иных многочисленных фактах нарушения границ нашей страны. В музее мы насчитали 23 таблички с датами недружественных акций. И это далеко не все, а только убедительные выборочные фрагменты боевых действий. Не писали нигде и о подвиге летчика В.А. Полякова, сбившего американский самолет-разведчик РБ и награжденного орденом Красного Знамени. Рядом - обломок заокеанского пришельца с датой «1 мая I960 года». Дядюшка Сэм пролетарских праздников не признавал.

Посмертно был удостоен звания Герой Советского Союза летчик-истребитель Г.Н. Елисеев. Как гласит аннотация, «...по команде с земли перехватчик был выведен в район цели, но нарушитель мог уйти безнаказанным. Елисеев включил форсаж и на максимальной скорости сбил самолет-нарушитель таранным ударом». Этот первый в истории реактивной авиации воздушный таран был совершен 30 ноября 1973 года. В прошлом году музей отмечал 30-летие этого подвига. Собрали молодых воинов, пришли школьники и взрослые, поговорили «о доблестях, о подвигах, о славе».

Сегодняшний мальчишка, присев на крутящийся стул, представляет себя на посту слежения радиолокационной станции. Одна из них стала музейным экспонатом. Оператор считывает с экранов полную информацию о цели (скорость, высота и прочее), попавшей в поле зрения локаторов, автоматически передает ее на командный пункт. А там уже, сопрягаясь с зенитным комплексом, принимают решение на уничтожение.

Мало кто знает, что многие наши космонавты (А.Г. Николаев, В.Ф. Быковский, В.М. Комаров, П.И. Климук, Б.В. Волынов и др.) начинали службу в Войсках ПВО. Музей ненавязчиво напоминает посетителям об этом факте. А вот фрагмент, демонстрирующий самоотверженность еще одного героя, совсем молоденького курсанта Армавирского военного училища. В полете над Саратовом у его самолета отказал двигатель, но каким-то образом Павел Шклярук сумел удержать тяжелую машину. «Стрела самолета рванула с небес» и упала в Волгу, отведя беду от жилых кварталов.

Молоденьким солдатам, новобранцам, сотрудники музея рассказывают об операторе Аржанове. Дежурный радиолокационной станции в сильнейшую грозу вывел заблудившийся самолет из грозового облака, навел на ближайший аэродром. В это время мощный электрический разряд ударил в станцию, оператор погиб.

Расчески, ножик, перстни-печатки из белого металла - сувениры, сделанные руками наших ребят из обломков американской «летающей крепости», сбитой во Вьетнаме. С нашей помощью 4200 самолетов сбили вьетнамцы, воюющие за свободу и независимость своей страны. Большой раздел посвящен интернациональной помощи советских военных народам Вьетнама, Египта, Кубы, Сирии. Когда в небе Египта появлялись «Фантомы» и «Миражи», арабы в ужасе закрывали глаза и молили Бога о спасении, даже не помышляя о противоборстве. Египтяне не верили ни в какие ракетно-зенитные комплексы и не горели желанием их осваивать до тех пор, пока русские ракетчики в первом же бою не сбили американский «Фантом», в следующем - два. Об этом рассказывает живописное полотно «Жаркий день в стране пирамид». При охране Суэцкого канала советскими военными было сбито уже пять «Фантомов».

Налеты прекратились, и через короткое время начались переговоры о прекращении военных действий. Эффективность советской техники, отличная подготовка инструкторов и в конечном итоге неожиданный исход арабо-израильской войны - яркий пример прямой зависимости политических решений от военной мощи противоборствующей стороны.

Символично завершение экспозиции Музея Войск ПВО. Переходящие красные бархатные знамена с позолоченными кистями, лозунгами и портретами В.И. Ленина - некогда атрибут и гордость передовых организаций и воинских частей, немые свидетельства былой славы - переданы сюда на вечное хранение.

Бросив последний взгляд на большой светлый зал и наших случайных спутников, все еще завороженно внимающих своему экскурсоводу, мы спускаемся к выходу.

И все еще не уходим, остановившись у фотографии великого артиста Юрия Никулина.

В 1941 году он имел звание старшего сержанта, должность командира отделения разведки 115-го зенитно-артиллерийского полка. В ночь на 23 июня две группы бомбардировщиков со стороны Карельского перешейка пытались совершить налет на Ленинград. Однополчане сержанта Никулина успешно отразили нападение.

Фотография Юрия Владимировича помещена на вертикальном стенде передвижной выставки.

Мобильная часть музея выезжает в школы, на предприятия и воинские части, в Балашиху и Москву. Совсем недавно выставка вернулась с Северного Кавказа, где «гостила» по приглашению военного санатория, отмечавшего солидный юбилей, и на днях из Центра культуры Вооруженных Сил РФ, где состоялась презентация новой книги о руководителях Войск ПВО страны «Звезды противовоздушной обороны России». Люди в разных концах России, познакомившись с новыми для них страницами истории Родины, говорят спасибо музейным работникам подмосковного городка. А Военный совет ВВС, рассматривая вопросы патриотического воспитания военной молодежи, отметил достойную роль в этой работе уникального Музея Войск ПВО.

Н. ПОЛЯКОВА


Стражи неба (противовоздушная оборона Варшавы в 1914-1915 гг.)

 

Первая мировая война 1914-1918 годов вызвала развитие новых форм ведения войны, в том числе и в воздухе. С началом мировой войны противники перешли к бомбардировкам гражданских объектов, прежде всего больших городов, имевших существенное политическое, оборонное или же моральное значение для воюющих сторон. Одним из первых объектов такого воздействия стала Варшава - столица Царства Польского в составе Российской империи, город с почти миллионным населением, крупный железнодорожный узел. Осенью 1914 года в Варшаве действовало пять вокзалов, три крупных моста через Вислу, размещались штабы 2-й армии и входящих в нее соединений и объединений, склады боеприпасов, лазареты. После начала германского наступления в город хлынул поток беженцев (до 260 тысяч человек).

Несмотря на ряд трудов по истории противовоздушной обороны, Варшава по-прежнему остается в тени. Автор в 1998 годы коснулся этого вопроса, но и поныне даже польские исследователи истории противовоздушной обороны обошли вниманием борьбу в воздухе над Варшавой осенью 1914 года - летом 1915 года. В нашей стране, которая явилась пионером в деле противовоздушной обороны крупных городов и гражданских объектов вообще, также слабо освещен этот сюжет. Лишь в последнее время эта тема находит частичное отражение в лекциях по плану военно-исторической подготовки генералов и офицеров Главного командования Военно-воздушными силами (автор А.Ю. Лашков), в статье генерала Б. Чельцова, начальника Главного штаба ВВС. В последнее время В.Л. Голотюк и А.Ю. Лашков подготовили несколько статей о развитии противовоздушной обороны России в 1914-1918 годах, например, о 1-й автомобильной противовоздушной батарее и ее командире, капитане В.В. Тарновском.

Круг источников по данной теме довольно узок. Прежде всего, это оперативные документы и журналы военных действий штаба Варшавской крепостной артиллерии из фондов Российского государственного военно-исторического архива (далее РГВИА). Именно это соединение стало инициатором и организатором первой в мире системы ПВО гражданских объектов. Интересные данные о действиях летчиков содержат дела штабов 2-й армии и 27-го армейского корпуса, которые в первые месяцы войны располагались в Варшаве.

Значительно дополняют сведения военных документов сводки о происшествиях Варшавского губернского жандармского управления (фонд хранится в Государственном архиве столичного города Варшавы, Польша; далее APW). Это данные о результатах вражеских воздушных налетов. К сожалению, работа с источниками Германии по Первой мировой войне значительно затруднена, и поэтому о замысле «воздушного наступления» германцев на Варшаву, о силах, выделенных для этого, о целях налетов и об анализе их результатов германскими летчиками и командованием остается лишь догадываться.

Подготовка крепостной артиллерии к военным действиям началась с вечера 14 (27) июля 1914 года, после получения высочайшего указа о мобилизации. Однако мало кто предполагал, что ударам с воздуха будут подвергаться гражданские объекты. А залпового огня пехоты считалось вполне достаточно для уничтожения вражеских летательных аппаратов. Но с приближением противника к Варшаве вопрос обострился. Город находился в центре четырех эллингов противника - Кенигсберге, Торне (ныне Торунь), Позене (Познань) и Бреслау (Вроцлав). Если аэропланы не обладали еще достаточными дальностью полета и бомбовой нагрузкой, то дирижабли, особенно жесткой конструкции «Цеппелин», могли наносить бомбовые удары в значительной глубине тылового района. Поэтому комендант Александровской цитадели, узнав 12 (25) сентября о полете на Варшаву дирижабля со стороны Калиша, приказал подготовиться к возможному бою.

Спереди и справа от форта № 6 уступом были установлены четыре 3-дм скорострельных орудия батареи подпоручика М.А. Буковского, при орудиях были усилены расчеты, позиция подготовлена к ведению огня при крайнем угле возвышения, в колонии Опачь оставлен наблюдательный пункт, связанный с батареей телефоном; подготовка материальной части велась в соответствии с «Краткими указаниями о стрельбе по воздушным целям» штаба армий Северо-Западного фронта: огонь надлежало открывать с дистанции в пять верст, когда угол цели еще невелик, а эффективность по высоте определялась в 1500 метров. Для увеличения угла возвышения орудия под хоботом лафета делались ровики глубиной до 2 футов (примерно 60 см).

Около 5 часов утра 13 (26) сентября 1914 года со стороны Радомского шоссе показался дирижабль противника (скорее всего, «Шютте-Лянц SL.2», а не «Цеппелин Z.4»), замеченный полевым караулом и расчетом батареи, принявшей первый в истории бой с воздушным агрессором.

Первые выстрелы демаскировали батарею: дирижабль замедлил ход и сбросил четыре бомбы, а затем быстро пошел на город в направлении Иерусалимской заставы. Разрывами было убито и ранено пять солдат расчета, контужен командир батареи подпоручик Буковский. Но он успел собрать оставшихся пятерых артиллеристов, развернуть второй взвод орудий и продолжить стрельбу. Дирижабль прибавил ход, попав под первый залп, и стал уходить из зоны поражения на запад, в сторону Воли. Вскоре по нему открыли огонь батарея 6-дм гаубиц капитана Д.Ф. Мертенгрена и 3-дм батарея подпоручика П.Л. Школышкова. Таким образом, налет был сорван. У врага уже не оставалось бомб для разрушения моста между Калишской и Варшавско-Венской железными дорогами в черте города. Неточно сброшенные две бомбы (одна из них не взорвалась) уничтожили только будку и телеграфный столб. Действия Михаила Буковского были отмечены 27 ноября (10 декабря) 1914 года орденом Св. Станислава 4-й степени.

27 сентября (10 октября) 1914 года батареям Мертенгрена и Буковского пришлось столкнуться с новым противником - германским аэропланом, пытавшимся бомбить варшавские форты. Сброшенная на форт «Алексей» бомба не нанесла ущерба, а самолет был прогнан залповым ружейным огнем и пятью выстрелами артиллерии (четыре - с батареи Буковского). Опыт двух столкновений с авиацией германцев показал, насколько удачно была выбрана позиция для установки орудий: форты № 6 и М прикрывали юго-западные подступы к Варшаве, куда сходились главные железнодорожные и шоссейные магистрали. Управление батареями располагалось в Александровской цитадели. Противник тоже оценил роль импровизированных зениток: германская тяжелая артиллерия 29 сентября (12 октября) 1914 года провела обстрел батареи Буковского и форта № 6, правда, безрезультатно.

Однако «воздушное наступление» германцев перешло в новую фазу: не отвлекаясь на подавление наземных огневых средств, летчики сосредоточили усилия на бомбардировке стратегических объектов, прежде всего вокзалов.

26-27 сентября (9-10 октября) одиночные аэропланы бомбили Брестский и Петроградский вокзалы, но не нанесли значительного ущерба.

3(16) октября три аэроплана сбросили в общем 15 бомб на жилые кварталы города и на вокзалы. Жертвами стали главным образом мирные жители. Бомбардировки повторились 4 и 6 октября 1914 г.; было сброшено до 40 бомб, и хотя военные объекты не пострадали, в городе было убито и ранено около сотни мирных жителей, в том числе женщины и дети (из них 46 только за 6 октября). От разрывов снарядов артиллерии было ранено трое жителей; воспользовавшись паникой, бежала партия в 300 арестантов, которую вели из Главной уголовной тюрьмы на Брестский вокзал. Последний налет в ходе Варшавско-Ивангородской операции был совершен 10 октября. Как отмечал варшавский обер-полицмейстер генерал-майор П.П. Мейер, неприятельские аэропланы сбросили «в течение первых дней октября до 35 бомб, взорвавшихся в разных местах города и причинивших ранения и смерть свыше 233 лицам, в числе коих было 48 женщин и 14 детей».

Первый опыт боев с воздушным противником выявил главные недостатки импровизированной противовоздушной обороны: сложность ведения огня на больших углах возвышения (что приводило не только к низкой боевой эффективности, но и к жертвам на земле от слишком близких разрывов снарядов), большие затраты времени для поворота стволов в сторону быстро маневрирующей цели, отсутствие в силу этого координации наземного огня.

Все это объяснялось отсутствием специальных зенитных орудий, которые только начали производиться. Тем не менее, даже имеющимися средствами Варшавская крепостная артиллерия смогла заставить противника отказаться от использования дирижаблей, имеющих большую по сравнению с аэропланами грузоподъемность и дальность полета. К борьбе с налетами аэропланов парами и четверками варшавские артиллеристы не были готовы. Следует особо подчеркнуть, что это был первый в мире опыт защиты крупного города, являвшегося административно-политическим центром и одновременно опорной базой большого количества войск.

Временная передышка была использована для укрепления противовоздушной обороны Варшавы орудиями специальной постройки. 5 (18) октября 1914 года в Кронштадте были сформированы первые три противосамолетные батареи, вооруженные 75-мм французскими морскими пушками Канэ на станках конструкции генерал-майора М.Ф. Розенберга. Две такие батареи были переданы в состав Варшавской артиллерии и прибыли в крепость уже 19 октября (2 ноября) С 1 (14) ноября началась постройка позиций для этих батарей на Мокотовском поле (аэродром) и в форте Сергии (опять-таки южное направление). Координация действий противовоздушной артиллерии была возложена на временного командующего Варшавской крепостной артиллерией полковника П.А. Глазкова.

Воздушные налеты противника в ноябре-декабре 1914 года уже не отличались интенсивностью, что в большой степени зависело от погодных условий. Но те же погодные условия (низкая облачность, туман) не позволяли вести эффективный огонь с земли по вражеским аэропланам, перешедшим к тактике бросания бомб из-за облаков. 7 (20) декабря 1914 года сразу три германских аэроплана с юго-запада пошли на город. На сей раз по врагу был открыт огонь всех подготовленных батарей: двух морских, Буковского, Школышкова и Мертенгрена. Ни один из 50 снарядов не поразил цель, но самолеты были вынуждены повернуть на запад и поспешно сбросить бомбы, три из которых упали на позиции артиллеристов, не причинив вреда. Шесть бомб сброшено на жилые кварталы города: в одной из подчердачных квартир был убит мальчик и ранено две девочки. Тем не менее, враг получил достаточную острастку и более месяца не тревожил Варшаву.

Полученная передышка позволила подвести первые итоги и укрепить оборону в воздухе. 23 декабря 1914 года (5 января 1915 года) главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта генерал от инфантерии Н.В. Рузский поручил «...организовать борьбу с германскими аэропланами, появляющимися над Варшавой» командиру 27-го армейского корпуса генералу от инфантерии Д.В. Баланину; для этого в его распоряжение к 29 декабря (11 января 1915 г.) были направлены два авиаотряда - штабс-капитана П.П. Грезо и поручика Н.С. Воеводского-2-го (два аэроплана «Вуазен» и четыре «Моран-Ж»). Начальник штаба армий СЗФ В.А. Орановский приказал Баланину организовать также «...впереди Варшавы особые наблюдательные посты, которые в случае появления неприятельских аэропланов могли бы своевременно давать знать на Мокотово дежурному аэроплану». Тараны в воздухе безусловно запрещались.

6 (19) января 1915 года адъютант управления Варшавской крепостной артиллерии подпоручик Петропавловский подготовил доклад о совместных действиях летчиков и артиллеристов по противовоздушной обороне города. Предусматривалось, что авиаотряды будут вести воздушное наблюдение и действовать не далее семи верст от города, применяя как огнестрельное оружие, так и бомбы и неуправляемые ракеты (изготавливались в Варшавской крепости), «причем последние - в том случае, когда это совершенно безопасно для города». Противоаэропланные батареи должны были вести огонь только на дистанциях в две, три и четыре версты. За 20 минут до вылета летчик должен был телефонировать о полете на батареи, подлетать к городу на высоте не более 100 метров, с востока, покачивая крыльями. Предполагалось также создать вокруг Варшавы сеть из 19 разведывательных и 18 наблюдательных постов, соединенных с Мокотовским аэродромом телефонной связью. На эти посты назначалось 50 наблюдателей.

Посты на подступах к городу были устроены первоначально в Вышеграде, Гройцах, Гура-Кальварии, на станциях Тересин и Старо-Радзивилов. Секретным приказом по 27-му армейскому корпусу от 10 (23) января 1915 года общее руководство «борьбой с германскими аэропланами» поручалось командиру 2-й авиационной роты подполковнику Гинейко. Из 9-й бригады государственного ополчения в его распоряжение должны были поступить 10 «грамотных ратников с отличным зрением, умеющих читать карты, телеграфировать и хорошего поведения». Гииейко поручалось также совместно с полковником Глазковым «...установить согласованность в действиях авиационных отрядов и противоаэропланной артиллерии». О воздушной обстановке над Варшавой надлежало докладывать в штаб корпуса ежедневно к 6 часам вечера, а об экстренных происшествиях - немедленно.

Обеспечить работу других предполагаемых постов оказалось невозможно, но и действующие дальние посты помогали отслеживать полеты противника. С помощью их сообщений появившийся над станцией Влохи 15 (28) января 1915 года аэроплан был обстрелян сразу тремя батареями и ушел, сбросив бомбу на пустырь. Но другому аэроплану в этот день удалось сбросить три бомбы на центр города, правда, без жертв.

Как видно из вышеизложенного, речь шла не о создании единого командования и управления противовоздушной обороной Варшавы (как считает А.Ю. Лашков), а лишь о координации действий авиации, подчиненной непосредственно командиру 27-го армейского корпуса, и Варшавской крепостной артиллерии, о разграничении их зон ответственности в воздухе. Главной задачей такой координации было не допустить обстрел с земли собственных самолетов. Тем не менее, избежать недоразумений не удалось. 18 (31) января 1915 года по русскому аэроплану, летчик которого неверно сообщил направление своего полета и стал кружить над мостами через Вислу («о том, что будут пробные полеты, с аэродрома знать не дали, и не был выполнен ни один из опознавательных сигналов»), было выпущено две шрапнели. Поскольку аппарат сразу стал снижаться, трагедии удалось избежать. Таким образом, взаимодействие артиллерии и авиации оставалось только тактическим, без объединения в одних руках.

Низкая активность вражеской авиации (в январе было всего два налета, сброшено восемь бомб) привела к оттоку сил противовоздушной обороны Варшавы. Проект полковника Глазкова об усилении воздушной обороны Варшавы главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта генерал от инфантерии Н.В. Рузский отверг (23 января (5 февраля) 1915 г.). Штабс-капитан Мертенгрен был назначен командиром вновь формируемого в крепости тяжелого артиллерийского дивизиона и 7 (20) февраля убыл с ним (в том числе со своей 6-дм батареей) на фронт, во 2-ю армию. Вместе с ним убыли назначенный командиром 2-й 42-лн батареи Ключарев и переведенный в ту же батарею младшим офицером подпоручик Школьников. Сдал батарею и Буковский, назначенный помощником начальника наблюдательной команды, а с 16 (29) апреля - заместителем командира 1-й противоаэропланной батареи (форт Сергий).

Как бы в ответ на удаление из крепости опытных «зенитчиков», 7 февраля аэроплан противника сбросил четыре бомбы на кварталы Нового Света и на Александровский парк (Прага), к счастью, без человеческих жертв. Новые воздушные атаки последовали 14 (27) и 16 (2 марта) февраля, причем вновь противник применил дирижабль, сбросивший в разных местах города 11 бомб. Целью были мосты через Вислу; интенсивный огонь батарей не дал возможности для прицельного бомбометания.

Главным средством борьбы с воздушным противником оставалась крепостная артиллерия. Для усиления противовоздушной обороны по приказу полковника Глазкова к 1 (14) марта была закончена позиция для 2-орудийной батареи на станках Розенберга у форта № 3. 14 (27) марта 1915 года в Александровскую цитадель прибыла 1-я автомобильная батарея для стрельбы по воздушному флоту капитана В.В. Тарновского. Она заняла позицию в цитадели (в направлении правобережных вокзалов и железнодорожного моста). Два дня над крепостью велись показательные полеты аэропланов 1-го корпусного авиаотряда для избежания стрельбы по своим. Но уже 20 (2 апреля) марта батарея выступила в Ломжу, не сделав ни выстрела. Возможно, это стало следствием неучастия батареи в отражении налета одиночного аэроплана 16 (29) марта: противнику не удалось сбросить бомбы, но от плотного огня крепостных противовоздушных батарей пострадали 4 здания в городе, в которые случайно попали снаряды.

В связи с переводом 27-го армейского корпуса в Новогеоргиевск были расформированы и два особых авиаотряда, отвечавшие за борьбу с аэропланами противника на подступах к Варшаве. 24 (6 апреля) марта 1915 года Н.С. Воеводский возглавил 5-й армейский авиаотряд, а П.П. Грезо - 2-й армейский авиаотряд. В эти же отряды поступили бывшие под их началом летчики И.Д. Хризосколео, А.Ф. Пуарэ и В.Ф. Станюкович. Летчик-истребитель ГА. Борейша был возвращен в 13-й корпусной авиаотряд (12 (25) апреля был сбит и попал в плен). 8 (21) апреля 1915 г. одиночный германский аэроплан сбросил четыре зажигательные бомбы на кварталы в центре города, но возникшие пожары были тотчас потушены. В мае противник проявил большую активность в воздухе; появились над городом сравнительно новые типы самолетов - двухместные многоцелевые «Альбатрос С». 20-23 мая (2-5 июня) они ежедневно совершали налеты на Варшаву, но, встреченные огнем батарей, не смогли пробиться к целям.

Крупные поражения армий Юго-Западного фронта и наступление противника на фланговые армии Северо-Западного фронта создали непосредственную угрозу окружения и захвата германцами Варшавы. Штабу крепостной артиллерии было поручено разработать план обороны фортов на случай их штурма противником. Началась эвакуация «негодного и ненужного артиллерийского имущества». 6 (19) июля 1915 года главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта генерал от инфантерии М.В. Алексеев разрешил 2-й армии отступить за Вислу. Авиация противника вновь оживилась. Сейчас ее задачей, видимо, был срыв эвакуации Варшавы. 9-11 (22-24) июля пары аэропланов атаковали вокзалы и гвардейские казармы, но большого эффекта не достигли, а 11-го (24-го) даже были отогнаны артогнем и не сбросили бомбы.

Это были последние зафиксированные гражданскими властями и штабом крепостной артиллерии налеты противника на Варшаву. 11 (24) июля 1915 года главнокомандующий разрешил генерал-губернатору и его управлению покинуть город, а командующему 2-й армией генералу от инфантерии В.В. Смирнову приказал «...произвести эвакуацию цитадели и всех еще оставшихся военных и гражданских учреждений Варшавы» и взорвать мосты через Вислу. Эвакуация крепостной артиллерии проводилась 13 (26)-18(31) июля; покинули город и четыре противоаэропланные батареи.

Однако 17 (30) июля на смену им в Прагу (правобережный пригород Варшавы) вновь прибыла автомобильная батарея Тарновского (один взвод). Зенитные установки на автомобилях были поставлены в Скарышевском парке с задачей противовоздушной обороны мостов. В этот день противник впервые произвел массированный налет, в котором участвовало девять аэропланов. Встреченные огнем с земли, они кружили, пытаясь пролететь над мостами, но в конце концов повернули на запад. По врагу было выпущено 187 снарядов, от высокого темпа стрельбы одна установка вышла из строя. Но и противник понес, согласно рапорту В.В. Тарновского, первые (и последние) потери: два самолета были сбиты и сели в расположении русских войск. Трое солдат расчета были награждены Георгиевскими медалями 4-й степени.

После эвакуации крепостной артиллерии штаб 2-й армии взял на себя руководство противовоздушной обороной города. 10-18 (23-31) июля, несмотря на сильную облачность, ливни и грозы, на перехват вражеских аэропланов по заданию штаба 2-й армии 19 раз поднимались экипажи 2-го армейского и 1-го корпусного авиаотрядов. Ни один вражеский самолет не смог достигнуть черты города. Наиболее напряженным был вечер 11 (24) июля, когда экипажу француза-добровольца А. Пуарэ пришлось сделать три вылета. Для наблюдения за воздушным пространством над Варшавой несколько вылетов совершил известный ас - поручик Е.Н. Крутень.

19 июля (2 августа) в Варшаву прибыл второй взвод автомобильной батареи (штабс-капитан Величко). Но участь города уже была решена: 22 июля (4 августа) русские войска оставили Варшаву. Батарея Тарновского убыла в Острув, где находился штаб 12-й армии. Авиаотряды были эвакуированы в Новоминск (ныне Миньск-Мазовецки). На следующий день в столицу Царства Польского вступили части 9-й германской армии.

Опыт противовоздушной обороны Варшавы (сентябрь 1914 – июль 1915 г.), города с почти миллионным населением, показал, что использование даже приспособленных средств борьбы с авиацией противника снижает вероятность поражения военных и гражданских объектов. Так, из 124 бомб, сброшенных на город и его окрестности за 10 месяцев (из них 78 за четыре месяца 1914 г.), только 15 были направлены против укреплений и артиллерийских позиций (10 (23) в 1914 г.). Остальные снаряды падали на городские объекты, причем только ничтожная их часть попала в здания и сооружения пяти вокзалов (15) и многочисленных казарм (4). Александровская цитадель, места размещения генерал-губернатора и губернских управлений не были поражены ни разу, ни один мост через Вислу не был разрушен (достигнуто всего одно попадание). В период Варшавско-Ивангородской (октябрь 1914 г.) операции через город без потерь проследовали для занятия ударных плацдармов шесть корпусов (250 тысяч человек).

Безусловно, в этом была заслуга противоаэропланных батарей, ведших обстрел самолетов и дирижаблей противника не только на подходе к городу, но и непосредственно во время проведения бомбометания. Хотя ни один воздушный аппарат противника не был уничтожен, воздействие от вражеских бомбардировок (даже моральное) было минимальным, и это при том, что ни один крупный административный центр Российской империи не подвергался столь масштабным ударам с воздуха. Да и дело это было новым: впервые в мире, опередив все воюющие державы, русские артиллеристы и летчики организовали противовоздушную оборону крупного города.

Тем не менее, необходимо отметить, что гражданское население города на первых порах оказалось слабо защищенным; судьба жителей фактически зависела от количественных и качественных характеристик оружия, применяемого противником в воздухе. Централизация управления ПВО Варшавы, столь необходимая осенью 1914 года, была предпринята тогда, когда пик активности врага в воздухе уже прошел, она носила формальный характер и ограничивалась лишь вопросами тактического взаимодействия родов войск.

Реальный практический опыт противовоздушной обороны Варшавы, прежде всего, использовался для организации и развития ПВО тех городов, которые не подвергались никакому воздействию со стороны авиации противника (Петроград, Могилев). Но уже осенью 1915 года русские войска успешно наладили оборону воздушного пространства над Ригой, Двинском, Минском, Псковом - городами, где размещались крупные штабы и центры управления, где находились важные транспортные узлы. Прошли годы, и подвиги русских воинов были незаслуженно забыты. Однако сейчас благодарные потомки снова обращаются к страницам славной истории: именно из Варшавы начался боевой путь войск противовоздушной обороны.

С. НЕЛИПОВИЧ
кандидат исторических наук,
начальник архивного отдела администрации Балашихинского района
Московской области, член научного совета Российского
государственного военно-исторического архива

 



Из истории ветеранского движения

Общественная организация ветеранов (пенсионеров) войны, труда, Вооруженных Сил и правоохранительных органов поселка Заря Балашихинского района Московской области).

Ветеранское движение в нашей стране, продолжая развиваться, объединяет все большее количество ветеранов всех категорий, а патриотически настроенных граждан из различных социальных общества, в том числе и молодежь.

Ветераны - это люди старшего поколения, живые свидетели и носители положительного опыта боевых и трудовых традиций нашего народа верности служения Отечеству. Эти заслуженные люди считают своей прямой обязанностью, гражданским долгом передать подрастающему поколению свои идейно-нравственные убеждения, жизненный, боевой и трудовой опыт, помочь молодежи более четко и конкретно определить свое место в жизни, выработать активную жизненную позицию.

Ветеранское движение фактически начиналось в первые годы после окончания Великой Отечественной войны. Ежегодно в День Победы в Москве проводились встречи однополчан у Большого театра, в Центральном парке культуры и отдыха им. М. Горького и во многих других общественных местах нашей столицы. Такие же встречи организовывались во всех городах и крупных населенных пунктах Советского Союза. Появились различные группы и организационные советы, которые из года в год развивали свою самодеятельную инициативу.

Работа по объединению ветеранов войны в союзную организацию развернулась в период празднования десятой годовщины Победы советского народа в Великой Отечественной войне. В это время в Москве создается инициативная группа по созыву Всесоюзной конференции советских ветеранов войны. Конференция разработала проект устава будущей организации, подготовила основные документы к Всесоюзной учредительной конференции ветеранов войны, которая состоялась в Москве, в Колонном зале Дома союзов 29 сентября 1956 года.

Среди делегатов учредительной конференции были известные стране и всему миру советские полководцы, герои боев, писатели, общественные деятели, такие, как Маршалы Советского Союза С.М. Буденный, A.M. Василевский, прославленные летчики-асы А.И. Покрышкин, И.Н. Кожедуб, Герой Советского Союза Я.Ф. Павлов, возглавлявший в Сталинграде в течение нескольких месяцев гарнизон пятиэтажного дома в тылу врага («дом Павлова»), дважды Герой Советского Союза, командир танковой бригады С.Ф. Шуто, легендарные военные летчики А. Маресьев и В. Гризодубова, отважная подпольщица Н. Троян, М. Егоров и М. Кантария, водрузившие над поверженным рейхстагом Знамя Победы, командиры партизанских соединений С.А. Ковпак, А.Н. Сабуров и многие другие.

Делегаты конференции олицетворяли собой поколение ветеранов победителей, которые в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов совершили героический подвиг во имя свободы и независимости нашей Родины.

Конференция приняла решение создать Советский комитет ветеранов войны (СКВВ), первым председателем которого стал выдающийся военачальник дважды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза A.M. Василевский. Ответственным секретарем делегаты конференции избрали легендарного военного летчика Героя Советского Союза А.П. Маресьева, который до своей кончины бессменно работал в комитете, полностью отдавая себя развитию ветеранского движения, поистине став его Знаменем.

Первые годы деятельности СКВВ прошли в напряженной работе по созданию организационной структуры в центре и на местах.

В комитете были образованы отделы по важнейшим направлениям ветеранской работы. В республиках, краях, областях и в крупных городах сформировались секции СКВВ. Стали создаваться советы ветеранов-однополчан.

С каждым годом рос и укреплялся авторитет СКВВ как внутри страны, так и на международной арене. Советский комитет был принят во Всемирную организацию ветеранов (ФМАК) и Международную организацию борцов сопротивления (ФИР), вел активную работу в защиту мира, против сколачивания агрессивных военных блоков и планов подготовки новой мировой войны.

Рост авторитета и влияния СКВВ связан, прежде всего, с его руководителями, с активным участием в ветеранской работе активистов, истинных патриотов Отечества.

С чувством искреннего уважения чтят ветераны войны и военной службы имена председателей комитета - Маршалов Советского Союза A.M. Василевского, К.П. Мерецкова, С.К. Тимошенко, генерала армии П.И. Батова, генерал-полковника А.С. Желтова, маршала авиации А.П. Силантьева и Н.М. Скоморохова.

В начале 90-х годов, после развала Советского Союза, СКВВ был преобразован в Российский комитет ветеранов войны (РКВВ), который активно проводит работу по дальнейшему развитию ветеранского движения в Российской Федерации, по укреплению ветеранских организаций и совершенствованию их организационной структуры.

В декабре 1998 года III отчетно-выборная конференция приняла решение об изменении названия комитета. Он стал называться Российским комитетом ветеранов войны и военной службы. Председателем этого комитета в настоящее время является Герой Советского Союза генерал армии В.Л. Говоров.

В настоящее время в Российской Федерации активно действуют ветеранские организации: республиканские, краевые, областные, городские, районные, поселковые. Их деятельность строится на государственной правовой основе, в соответствии с законодательством и уставами, имеющимися в каждой организации.

С принятием Федерального закона «О ветеранах» стали создаваться ветеранские организации, объединяющие различные категории ветеранов -организации ветеранов войны, труда, Вооруженных Сил и правоохранительных органов.

Работа, проделанная Советским, а в дальнейшем Российским комитетом ветеранов войны в течение многих десятилетий, благотворно сказалась па развитии ветеранского движения в нашей стране.



Уроки мужества

Первые шаги, направленные на создание ветеранский организации поселка Заря, были сделаны в 1962 году, когда стал заселяться первыми военнослужащими и членами их семей наш поселок. Поиски возможности создания организации ветеранов проводились на самодеятельной основе.

Последующие годы шло активное строительство многоэтажных жилых домов, магазинов, объектов соцкультбыта, Дома офицеров, Музея Войск ПВО, школы, поликлиники, почтового отделения, комбината бытового обслуживания. Количество жителей быстро росло за счет прибытия новых военнослужащих со своими семьями, за счет тех, кто оставался в городке на дальнейшее жительство после увольнения с военной службы, и тех, кто занимался обслуживанием жизнедеятельности городка.

В этот период в поселке уже активно работала партийная организация, и в 1984 году по ее инициативе на общем учредительном собрании ветеранов войны была создана ветеранская организация, объединившая 240 фронтовиков-пенсионеров, которые и составили ее активное ядро.

Первым председателем совета ветеранов был избран фронтовик, участник первого Парада Победы на Красной площади в июне 1945 года генерал-майор Петр Федорович Трубчанин. Ответственным секретарем совета избрана Галина Петровна Фомина. В состав совета вошли фронтовики А.Д. Кузнецов, П.Ф. Мурга, П.А. Назарова, В.А. Назаров, Г.Н. Нефедов, М.П. Пчелинцева, В.Н. Пчелинцев, В.И. Челноков, Г.Б. Лямина.

Первые годы деятельности совета ветеранов прошли в напряженной работе по созданию организационной структуры совета, самой организации, по обеспечению социально-правовой защиты фронтовиков, организации военно-патриотической работы с молодежью, установлению связей с военными и общественными организациями гарнизона, по вовлечению в активную работу ветеранов.

Работа совета началась с изучения жилищных и бытовых условий фронтовиков, их материального обеспечения, медицинского обслуживания, в ходе которого было определено, кому из них и какую конкретную помощь надо было оказать.

В канун 40-летия Победы в Великой Отечественной войне (1985) силами фронтовиков были проведены уроки мужества во всех классах средней школы № 15 (в то время в городке была одна средняя школа) и в подразделениях воинских частей Главного штаба Войск ПВО.

С большим удовлетворением восприняли ветераны принятое партией и правительством, Верховным Советом СССР решение о награждении активных участников Великой Отечественной войны орденом Отечественной войны. Все 240 ветеранов-фронтовиков нашей ветеранской организации были награждены этим орденом и юбилейной медалью «40 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».

Высокая награда Родины способствовала активизации работы ветеранов-фронтовиков по военно-патриотическому воспитанию молодежи, активному участию в проводимых советом мероприятиях среди учащихся средней школы № 15 и военнослужащих подразделений воинских частей Главного штаба Войск ПВО, а также стимулировала работу с гражданской молодежью, рабочими и служащими по организации военно-патриотических мероприятий, проводимых в Доме офицеров гарнизона и офицерском клубе Ж-1.

Ветеранская организация укрепляла свои ряды. Члены совета ветеранов приобретали опыт организационной, воспитательной и индивидуальной работы как с коллективом в целом, так и с каждым ветераном в отдельности.

На первом отчетно-выборном собрании ветераны единодушно дали положительную оценку работе совета и его председателя. Однако в связи с ухудшением состояния здоровья Ф.П. Трубчанин вынужден был оставить работу, и вместо него председателем совета был избран фронтовик генерал-майор в отставке Иван Леонтьевич Добровольский.

Под руководством совета ветеранов нового состава ветеранская организация обогатилась опытом работы в новых условиях, сумела создать деятельный общественный актив, завоевала признание со стороны руководства Главкомата ПВО страны (ВВС), администрации Балашихинского района, Московского комитета ветеранов войны и военной службы, административных и общественных организаций поселка Заря. Заметно возрос уровень организационной работы всех структур совета, секций и групп, составлявших основу ветеранской организации.

В 1993 году ветеранская организация была зарегистрирована Управлением юстиции администрации Московской области, утвержден устав, определяющий права и обязанности организации, важнейшие направления ветеранской работы, что способствовало более конкретному планированию и проведению работы по социально-правовой защите ветеранов, по патриотическому воспитанию молодежи, передаче ей лучших традиций в труде и служении Отечеству, развитию связей с общественными организациями, воинскими частями и учебными заведениями.

12 января 1995 года был принят Федеральный закон «О ветеранах», который установил организационные, экономические и правовые основы социальной защиты ветеранов в Российской Федерации в целях создания условий, обеспечивающих им достойную жизнь, почет и уважение в обществе. Закон установил категории ветеранов: ветераны Великой Отечественной войны, ветераны боевых действий на территории других государств, ветераны военной службы, ветераны органов внутренних дел, прокуратуры, юстиции и судов, ветераны труда.

Социальная защита ветеранов предусматривает осуществление мер, направленных на создание условий, которые обеспечивают экономическое и моральное благополучие ветеранов, а также на предоставление им дополнительных прав и льгот.



Социальная защита и государственная политика

Законом установлены меры социальной защиты каждой категории ветеранов, определены государственная политика в отношении ветеранов и финансирование мер их социальной защиты.

Законом прописаны положения об общественных объединениях ветеранов, ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение законодательства Российской Федерации о ветеранах, судебная защита ветеранов, документы, подтверждающие права ветеранов.

С принятием Федерального закона «О ветеранах» создались благоприятные условия для ветеранских организаций, с тем, чтобы более конкретно и реально проводить работу и отстаивать интересы ветеранов на твердой законодательной основе.

На отчетно-выборном собрании 25 декабря 1995 года было принято постановление о приведении структуры ветеранской организации в соответствие с установленными законом категориями ветеранов.

Совет ветеранов принял решение предложить возглавить эту работу председателю организационной комиссии - заместителю председателя совета Леониду Михайловичу Костерину. Кроме этого принято решение организовать разработку функциональных обязанностей членов совета, документов о составе и численности ветеранов первичных организаций и ветеранской организации в целом за каждое полугодие и документов о персональном учете всех категорий ветеранов с расширенной базой данных о каждом ветеране.

На очередном заседании совета проделанная работа по всем этим вопросам получила положительную оценку и на общем собрании ветеранов была единодушно утверждена.

С этого времени ветеранская организация состоит из пяти активно действующих первичных организаций со своей численностью и руководителями:

ветеранов войны - 359 человек (руководитель - полковник в отставке, ветеран Великой Отечественной войны Иван Трофимович Морозов);

ветеранов Ж-1 - 173 человека (руководитель - полковник в отставке, участник Великой Отечественной войны Алексей Васильевич Листовский);

ветеранов военной службы - 513 человек (руководитель - полковник в отставке, ветеран Вооруженных Сил Борис Витальевич Ващенко);

ветеранов труда - 190 человек (руководитель - ветеран труда Тамара Сергеевна Севастьянова);

ветеранов ДСК - 10 человек (руководитель - генерал-полковник, ветеран Вооруженных Сил Владимир Сергеевич Дмитриев).

Примечание: количество ветеранов в первичных организациях указано по состоянию на март 2003 года.

Сейчас ветеранская организация объединяет в своих рядах 1245 человек, руководит ею Объединенный совет ветеранов в составе 15 человек во главе с его председателем И.Л. Добровольским.

Ревизионную комиссию в составе трех человек возглавлял подполковник в отставке, ветеран Вооруженных Сил Александр Степанович Лямин.

В августе 1999 года в связи с проводившейся общей перерегистрацией общественных объединений ветеранская организация была вновь зарегистрирована в Управлении юстиции администрации Московской области как юридическое лицо, обладающее обособленным имуществом, имеющее самостоятельный баланс, расчетные счета, в том числе валютные, круглую печать, штамп и другие необходимые реквизиты.

С самого начала своей деятельности Объединенный совет основной задачей определил достижение высокого уровня организационной работы как основы успешного выполнения запланированных мероприятий. В каждом плане работы совета на очередной период указываются основные мероприятия, сроки их выполнения и лица, ответственные за их выполнение. Ход выполнения планов совета рассматривается на очередных заседаниях и по истечении периода, на который план составлялся.

Объединенный совет обеспечил постоянные контакты не только с активистами, но и со всеми ветеранами ветеранской организации.

Строго соблюдаются нормы ветеранской деятельности, предусмотренные положениями устава. Кроме этого проводятся ежемесячные встречи с ветеранами всех категорий, на которых они знакомятся с результатами проделанной работы, высказывают свои замечания и предложения. Члены совета выслушивают новые предложения и пожелания ветеранов, информируют их о новостях в ветеранской работе.

На такие встречи периодически приглашаются представители командования ВВС, администрации Балашихинского района, депутаты Государственной Думы Российской Федерации, Московской областной Думы, Балашихинского Совета депутатов, Московского совета ветеранов войны и военной службы, домоуправления, милиции, поликлиники и др.

В результате этих встреч разрешаются многие вопросы, касающиеся жизни и быта ветеранов.



Даешь платформу!

 

Для ветеранов и жителей поселка Заря стала памятной встреча, организованная Объединенным советом ветеранов, с главнокомандующим ВВС генералом армии A.M. Корнуковым, его заместителями, начальниками управлений. На ней были рассмотрены многие вопросы жизни и быта в нашем городке, которые вызывали законные нарекания и беспокойство жителей поселка Заря. На встрече были приняты конкретные решения по устранению сформулированных советом ветеранов недостатков.

Хорошо зарекомендовала себя такая форма работы с ветеранами, как персональный прием ветеранов членами совета по личным вопросам, который проходит еженедельно. По каждой просьбе, заявлению или предложению принимаются соответствующие меры, которые доводятся до сведения ветеранов.

Индивидуальный прием ветеранов проходит и в первичных организациях. Такая конкретная работа с ветеранами освобождает их от многих хлопот, морального и физического напряжения, от поездок в отдельные структурные организации (пенсионный отдел, собес и другие отделы и службы).

Совет ветеранов в интересах улучшения жизни и быта ветеранов, а по существу, в интересах всех жителей поселка обращается за помощью к командованию ВВС, начальнику гарнизона, депутатам Государственной Думы Российской Федерации, Московской областной Думы, в районный Совет депутатов, а по вопросам, касающимся прав ветеранов и жителей поселка, - даже непосредственно в Правительство Российской Федерации.

Большинство проблем, с которыми Объединенный совет ветеранов выходил в вышестоящие инстанции, получало положительное решение. Например, в течение восьми лет шли тяжелые переговоры по вопросу строительства железнодорожной платформы у поселка Заря. Огромными усилиями совета ветеранов с помощью главкома ВВС и министра путей сообщения удалось решить эту проблему. В канун 50-летия Победы в Великой Отечественной войне, 1 апреля 1995 года, у платформы поселка Заря остановилась первая электричка, торжественно встреченная всеми ветеранами, жителями поселка, представителями Главкомата ВВС, администрации Балашихинского района, депутатами.

Однако того количества электропоездов, которые делали остановку у поселка Заря, явно не хватало. И уже в последующем Объединенному совету ветеранов пришлось обращаться к главнокомандующему ВВС и начальнику Московского отделения Горьковской железной дороги с просьбой об увеличении количества электропоездов, делающих остановку у платформы поселка.

Для этого по решению совета ветеранов первому заместителю председателя Объединенного совета Евгению Александровичу Садовникову было поручено организовать беспрерывное дежурство на платформе в течение двух рабочих дней (с 6 до 24 часов) с целью установить количество жителей, отъезжающих в направлении Москвы и возвращающихся на платформу Заря. В результате были получены объективные сведения, свидетельствующие о том, что имеющееся количество электропоездов обеспечивает потребность в перевозке пассажиров от платформы Заря не более чем на 30 процентов.

Факты были налицо, и руководство Московского отделения Горьковской железной дороги вынуждено было увеличить количество электропоездов, частично сняв таким образом образовавшуюся напряженность.

Объединенный совет ветеранов также проявил инициативу и настойчивость в создании местного рынка у поселка Заря, который пользуется большой популярностью у жителей. Нелегко было убедить в этом руководство администрации района, которое не сразу приняло решение о создании рынка, а даже делало попытки его закрыть. Объединенному совету пришлось убеждать представителей администрации в необходимости не только сохранить рынок, но и в дальнейшем способствовать его развитию и благоустройству.

Большую и настойчивую работу проделал Объединенный совет ветеранов для того, чтобы установить в поселке памятное сооружение воинам, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины. Эта работа увенчалась успехом. К 50-летию (9 мая 1995 г.) Победы в сквере поселка был открыт мемориал защитникам воздушных рубежей Отечества в Великую Отечественную войну 1941-1945 годов. Теперь здесь проходят все торжественные мероприятия, это место встреч ветеранов и жителей поселка в праздничные и памятные дни. По инициативе Объединенного совета ветеранов с июля 2002 года эта площадь получила название Площадь ветеранов.

В честь 50-летия Победы в Великой Отечественной войне Объединенный совет ветеранов принял решение о создании Книги памяти участников Великой Отечественной войны.

Над созданием этой книги на протяжении двух лет трудился коллектив ветеранов-фронтовиков под руководством И.Л. Добровольского и А.И. Титкова.

В составе творческого коллектива были полковник в отставке И.Д. Бабич, С.А. Гринько, Г.А. Муходавкин, В.А. Назаров, И.А. Панченко, П.А. Назарова, ветеран Вооруженных Сил, майор в отставке И.Н. Каток.

На страницах книги размещены фотографии фронтовиков - членов нашей организации, рассказы об их трудовой и боевой жизни.

9 мая 1998 года по решению совета книга передана на вечное хранение в Музей Войск ПВО, где она занимает достойное место среди других экспозиций.

Книга памяти получила высокую оценку в Московском комитете ветеранов войны и военной службы (она заняла первое место), за что её авторы были награждены денежной премией. Книга памяти выставлялась на всеобщее обозрение в Кремлевском Дворце, а также в Центральном доме Российской армии.

По инициативе Объединенного совета и при поддержке администрации Балашихинского района были изготовлены мемориальные доски участникам Великой Отечественной войны Героям Советского Союза генерал-майору авиации В.Ф. Абрамову, полковнику В.Н. Пчелинцеву, полковнику В.Е. Шапиро. 22 июня 1998 года они были установлены на фасаде дома № 6 по ул. Лесной, где ветераны проживали в период прохождения военной службы и после увольнения в запас.

Особое внимание Объединенный совет уделяет развитию преемственности поколений. С этой целью совет принял решение об объединении с первичной организацией ветеранов военной службы, которая насчитывает в своих рядах более 580 человек и представляет большую силу для дальнейшего развития ветеранского движения в нашем поселке.

Объединенный совет привлекает ветеранов военной службы к работе в руководящих органах ветеранской организации. Так, в состав совета были избраны ветераны военной службы генерал-лейтенант авиации в отставке В.И. Цибизов, полковник в отставке А.И. Дедов, неоднократно избираются членами совета полковник в отставке Б.В. Ващенко, который успешно руководит первичной организацией ветеранов военной службы, и полковник в отставке Б.С. Манякин (он возглавлял ревизионную комиссию ветеранской организации в течение двух отчетных периодов).

Практика показала, что методы и стиль организационной работы Объединенного совета ветеранов были выбраны удачно, и это позволило добиться самых положительных результатов.

Важным моментом в организационной работе явилось то, что удалось достигнуть хорошей согласованности Объединенного совета с работой советов первичных организаций и высокой степени ответственности их за исполнение принимаемых решений и постановлений собраний ветеранов.

 



Правовая защита и общество «Милосердие»

Работа по социально-правовой защите ветеранов и оказание им в различных формах реальной помощи - это целый комплекс постоянно проводимых мероприятий по улучшению материально-бытовых условий, медицинского обеспечения, контроль за правильностью начисления пенсии, за соблюдением льгот, установленных законодательством Российской Федерации.

Эта хлопотливая и ответственная работа выполняется социально-правовой комиссией Объединенного совета, которую возглавляет участник Великой Отечественной войны, защитник блокадного Ленинграда Бианка Игоревна Столярская.

В решении всех этих вопросов требуется не только хорошая организация, но и определенная материальная поддержка. Такую материальную поддержку Объединенный совет получает в первую очередь от спонсоров, а также Главного командования ВВС.

Сведения о необходимости оказания помощи ветеранам поступают от председателей советов первичных организаций. Эти вопросы рассматриваются на заседании Объединенного совета, и по ним принимаются решения с указанием конкретных сроков их исполнения.

Содержание оказываемой помощи нуждающимся ветеранам – самое разнообразное и реальное. Главное внимание Объединенный совет сосредоточивает на том, чтобы ветераны всех категорий получали полностью все, что предусмотрено мерами их социальной защиты, установленными Законом «О ветеранах».

В связи с тем, что в поселке Заря нет гражданской администрации, а поездки в г. Балашиху для многих пожилых ветеранов затруднительны по состоянию здоровья, Объединенный совет и председатель комиссии установили и постоянно поддерживают тесные рабочие контакты с руководством и сотрудниками Балашихинского горвоенкомата, управления Пенсионного фонда, управления социальной защиты населения. Благодаря этим контактам удается добиваться реальной защиты социальных прав ветеранов. Например, удалось добиться, чтобы вдовам участников Великой Отечественной войны, инвалидам второй группы, получающим пенсию от Министерства обороны по потере кормильца, начали выплачивать компенсацию за неиспользованные бесплатные санаторно-курортные путевки, которых они были незаконно лишены.

Удалось также возобновить медицинское обслуживание в поликлинике ВВС № 8 многих ветеранов, которые имели на это законное право, но волей безответственного чиновника были от этой поликлиники «откреплены».

Оказывается помощь ветеранам в вопросах перерасчета и оформления пенсий и в регистрации пенсионеров, получающих пенсию в Сбербанке поселка Заря, в управлении Пенсионного фонда.

Периодически организуются сбор документов от ветеранов для оформления и получения удостоверений «Ветеран труда», замена удостоверений труженикам тыла военных лет, получение проездных талонов, полисов обязательного медицинского страхования. Например, когда возникла необходимость перерегистрации полисов, Объединенный совет оказал помощь более чем 600 ветеранов. Прием полисов и вручение их ветеранам уже перерегистрированными были организованы в поселке Заря.

По решению Объединенного совета комиссией налажена постоянная связь с аптекой № 458, находящейся в поселке Заря, которая оказывает ветеранам благотворительную помощь в обеспечении лекарствами. В 2001 году такая помощь была оказана на сумму 25 тысяч рублей. Не менее существенная помощь была оказана и в 2002 году.

Ежегодно оказывается помощь малообеспеченным ветеранам продовольственными наборами и денежными средствами.

Объединенный совет добился в администрации Балашихинского района выделения земельного участка площадью пять гектаров под индивидуальные огороды для ветеранов рядом с поселком Заря. На этом участке организовано огородническое некоммерческое товарищество «Поляна А», где уже более десяти лет ветераны собирают выращенные ими картофель, овощи, ягоды.

Более 80 ветеранов получили земельные участки в разных садоводческих товариществах, 38 ветеранов-фронтовиков получили место для строительства гаражей.

Объединенный совет периодически организует обследование материального и бытового положения семей ветеранов, особенно больных и инвалидов. Результаты обследований обсуждаются на заседаниях Объединенного совета, и в зависимости от того, в чьей компетенции находится решение этого вопроса, направляются соответствующие ходатайства (в домоуправление, поликлинику, командованию войсковой части 96000, должностным лицам Главкомата ВВС, депутатам районного, областного и государственного уровней).

В результате такой работы в квартирах многих ветеранов был сделан ремонт, приведено в порядок санитарно-техническое оборудование. Более чем 40 ветеранам были установлены домашние телефоны, а ветераны-переселенцы И.Ф. Башкатов, Г.Б. Давлатян и И.С. Кузнеченко получили благоустроенные квартиры.

Под руководством Объединенного совета активно работает общество «Милосердие», которое оказывает большую помощь одиноким и больным ветеранам. Возглавляют его руководитель первичной организации Тамара Сергеевна Севастьянова и член этой организации Антонина Николаевна Шаврина.

Объединенным советом организована помощь по части ритуальных услуг. За счет членских взносов оказывалась денежная помощь семьям умерших ветеранов в размере 400 рублей, с 2003 года сумма денежной помощи, по решению собрания ветеранов, увеличена до 600 рублей, а с 2004 года - до 700 рублей.

За последние два года значительно увеличился объем благотворительной и денежной помощи вдовам участников Великой Отечественной войны, одиноким, малообеспеченным ветеранам (пенсионерам), инвалидам, труженикам тыла военных лет. Такая помощь была оказана 994 ветеранам, на что израсходовано 112 тыс. рублей за счет благотворительной поддержки спонсоров и коммерческих организаций «Ветеран 2001 г.» и ООО «Защита».

Оказываемая помощь малообеспеченным ветеранам и инвалидам постоянно сопровождается благодарностью адресатов, однако Объединенный совет считает, что эту работу необходимо и дальше развивать, исходя из того, что условия жизни и материальное положение многих ветеранов на сегодняшний день остается тяжелым.

Приходится констатировать тот факт, что пенсии большинства пожилых людей значительно ниже прожиточного минимума, а постоянный рост тарифов на электроэнергию, газ, жилищно-коммунальное обслуживание не компенсирует никакая денежная индексация.

Ветераны до сих пор не получают той медицинской помощи, которая им полагается по законодательству. Из установленного перечня исчезают дефицитные лекарственные препараты, а цены на лекарства в аптеках просто недоступны для многих пожилых людей.

Особенно незащищенными являются вдовы ветеранов Великой Отечественной войны и военной службы, которые, следуя за мужьями, часто меняли местожительство, не имели возможности нормально работать и поэтому не заработали себе необходимый трудовой стаж. Эти вдовы после смерти мужа получают всего 30 процентов от его прежней пенсии, что значительно ниже гражданского пенсионного обеспечения.

Учитывая все эти проблемы, Объединенный совет продолжит работу по защите прав и интересов ветеранов, а также будет содействовать реализации программ и проектов, защищающих гражданские, социальные, политические и экономические права ветеранов и членов их семей.



Растить патриотов

 

Одной из важных уставных задач ветеранской организации является привлечение ветеранов к участию в патриотическом воспитании молодежи, передаче ей лучших традиций в труде и служении Отечеству.

Ветераны старшего поколения жили и учились тогда, когда была создана и активно работала стройная система патриотического воспитания молодежи, ее подготовки к труду в народном хозяйстве и к службе в Вооруженных Силах страны. Этой работой занимались более 30 государственных и общественных организаций, комсомол, ДОСААФ (ранее Осоавиахим), воины армии и флота, ветераны Гражданской и Великой Отечественной войн. Проблемы патриотического воспитания и начальная военная подготовка были составной частью учебных процессов во всех школах, средних и высших учебных заведениях. Патриотическая тематика постоянно присутствовала в литературе, кино, фильмах, театральных постановках, на страницах средств массовой информации.

Такая система позволила воспитать добросовестных тружеников и мужественных воинов, патриотов Родины и одержать победу над злейшим врагом человечества - фашизмом, а после победы не только восстановить разрушенное народное хозяйство, но и за короткий срок стать великой державой мира.

К сожалению, в период перестройки и позже вся система патриотического воспитания молодежи практически перестала действовать. Труд на производстве и служба в армии стали «пугалом». Жажда денег захлестнула огромную массу молодежи, развились наркомания, алкоголизм, бандитизм, насилие, преступность (которая среди молодежи растет из года в год).

Работа по выполнению указов Президента РФ и государственной программы «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001-2005 годы» еще не дает ощутимых положительных результатов, пока видны только первые ее ростки, и то не везде.

В такой сложной идейно-политической обстановке в нашем поселке и в целом по стране наши ветераны стараются активно работать с гражданской и военной молодежью, проводят регулярные встречи в школе № 15, в гимназии, в воинских частях и подразделениях нашего гарнизона.

Ветеранская организация за годы ее активной деятельности провела большую и разностороннюю работу, накопила немалый практический опыт. Все это высоко оценивается Главным командованием ВВС, руководителями гимназии, средней школы № 15, командирами воинских частей гарнизона, Московской областной и Балашихинской районной ветеранскими организациями.

Главнокомандующий ВВС неоднократно награждал членов Объединенного совета, ветеранов-активистов ценными подарками и грамотами за участие в патриотической работе с гражданской молодежью и военнослужащими, а на смотрах-конкурсах по патриотической работе в Балашихинском районе, Московском комитете ветеранов войны наша ветеранская организация занимала первые места, а по Московской области - второе место, за что награждалась почетными грамотами и денежными премиями.

Возглавляют эту работу член Объединенного совета, председатель комиссии по работе с молодежью и связям с общественными и военными организациями, участник Великой Отечественной войны, полковник в отставке Александр Ильич Титков и его помощник по работе среди молодежи, фронтовик-десантник, полковник в отставке Петр Николаевич Неживенко.

В своей практической деятельности комиссия участвует в мероприятиях, проводимых Главкоматом, начальником гарнизона, Московским комитетом ветеранов войны, работает в тесном содружестве с 141-м Домом офицеров ВВС (начальник - полковник В.А. Гуцул), Музеем Войск ПВО (начальник - полковник А.П. Макаров). Большую помощь в военно-патриотической работе оказывает местный радиоузел, возглавляемый ветераном войны В.И. Костенко.

Непосредственными инициаторами и устроителями всех мероприятий ветеранской организации являются ветераны войны, военной службы, труда, воины-интернационалисты. Из числа этих ветеранов создана группа пропагандистов в составе 30 человек. Активно участвуют в работе по патриотическому воспитанию молодежи генералы в отставке А.Г. Ханданян, Г.К. Слипко, В.И. Суворов, В.И. Парамонов, В.И. Цибизов, полковники в отставке А.И. Титков, Л.М. Костерин, Н.А. Левшин, П.Ф. Мурга, В.И. Буриличев, Л.В. Листовский, Л.А. Сахно, Т.С. Севастьянова.

Ежегодно ветеранская организация принимает участие в праздновании Дня защитника Отечества, Дня Войск ПВО и ВВС, Дня Победы в Великой Отечественной войне, в мероприятиях, посвященных памятным датам и победным дням военной истории России.

Торжества обычно проводятся на площади ветеранов, у памятника защитникам воздушных рубежей Отечества в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. В мероприятиях принимают участие представители Главкомата ВВС, заслуженные ветераны ВОВ, депутаты, священнослужители поселкового храма, военнослужащие - отличники боевой подготовки - частей гарнизона, учащиеся школы № 15 и гимназии № 2, торжественно возлагаются венки и цветы к памятнику. После окончания общих торжественных мероприятий в Музей Войск ПВО приглашаются учащиеся средней школы № 15 и гимназии № 2, военнослужащие от воинских частей гарнизона на встречу с ветеранами, которым вручаются праздничные поздравления, цветы и подарки.

В работе с молодежью принимает участие большой коллектив ветеранов - активистов нашей организации: фронтовики, ветераны труда, военной службы. Особенно интересные встречи учащихся школы и гимназии прошли с фронтовиками, участниками парада на Красной площади в честь 55-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне, полковниками в отставке А.И. Булгаковым, В.И. Буриличевым, В.И. Ивановым, А.В. Листовским, П.Н. Неживенко, А.И. Титковым.

Ежегодно в День знаний, 1 сентября, а также в день окончания учебы и на торжественном выпуске одиннадцатиклассников в школе и в гимназии присутствуют многие ветераны, выступают с поздравлениями, проводят в классах уроки мужества.

Большую помощь школе и гимназии ветераны оказывают в создании музеев трудовой и боевой славы. Для создания музея в школе № 15 и комнаты трудовой и боевой славы в гимназии были подобраны материалы, рассказывающие о деятельности ветеранской организации: фотографии массовых мероприятий ветеранской организации, фотографии всех Героев (Советского Союза из нашего городка, проведены консультации по оформлению экспозиций музеев. Многие ветераны передали сюда свои письменные воспоминания об участии в Великой Отечественной войне.

Большое общественное значение имеет присвоение двум улицам городка имен Маршалов Советского Союза Л.А. Говорова и П.Ф. Батицкого. Оба выдающихся военачальника - бывшие главнокомандующие Войсками ПВО. А 17 августа 2002 года у Дома офицеров был открыт бронзовый бюст Маршалу Советского Союза П.Ф. Батицкому.

Проводимая работа с учащейся молодежью дает свои положительные результаты и способствует тому, что большинство выпускников школы и гимназии поступают в высшие гражданские и военные учебные заведения, чтобы посвятить свою жизнь труду в народном хозяйстве или военной службе Отечеству.

Ветеранская организация уделяет должное внимание надлежащему содержанию воинских захоронений, памятников, обелисков и мемориальных досок. За этим постоянно следят ветераны-активисты.

В праздничные и памятные дни ветераны вместе с жителями городка и представителями командования возлагают цветы к имеющимся в городке памятникам и мемориальным доскам: к памятнику В.И. Ленину, обелиску защитникам воздушных рубежей Отечества в Великой Отечественной войне, бюсту Маршала Советского Союза П.Ф. Батицкого, мемориальным доскам Героев Советского Союза - генерал-майора авиации В.Ф. Абрамова, полковников В.Н. Пчелинцева и В.Е. Шапиро.

По просьбе совета ветеранов командование гарнизона в праздничные и памятные дни выделяет автобусы для поездки членов семей умерших ветеранов к местам их захоронения на кладбища деревень Пуршево, Новая и поселка Никольско-Архангельское.

Почти ежегодно проводятся экскурсии на Поклонную гору - к мемориалу Великой Отечественной войны, в Музей Вооруженных Сил Российской Федерации, Музей Военно-воздушных сил в Монине, Музей войск ПВО, нередки коллективные выезды в театры столицы и цирк.

Более шести лет под руководством совета ветеранов работает клуб интересных встреч, который успешно возглавляет Т.С. Севастьянова. Клуб организует встречи ветеранов и всех желающих с известными писателями, артистами, певцами, поэтами, композиторами, самодеятельными художественными коллективами. Такие мероприятия посещает и местная молодежь. Ветеранская организация совместно с Домом офицеров организует выставки произведений художников-ветеранов, скульпторов, народных умельцев.

По инициативе совета ветеранов и литературного клуба Дома офицеров в 1995 году был издан сборник произведений самодеятельных прозаиков и поэтов «Нам 41-й не забыть, нам 45-й славить», в котором напечатаны рассказы, стихотворения и очерки наших ветеранов И.Д. Бабича, К.Г. Бобиной, Н.Г. Григорьевой, В.И. Демина, B.C. Коваленко, М.О. Кузнецова, Л.С. Монаховой, П.Н. Неживенко, Ю.М. Сухова. Экземпляры этих сборников имеются в школьных музеях боевой и трудовой славы.

Знаменательным событием в жизни ветеранов нашей организации и жителей городка явилось празднование 40-летия со дня основания Зари. Ветеранская организация участвовала во всех торжественных мероприятиях, одним из которых был большой авиационно-спортивный праздник на аэродроме Московского авиаремонтного завода, которым руководил главнокомандующий ВВС генерал-полковник B.C. Михайлов.

На празднике присутствовали депутаты Государственной Думы Российской Федерации, Московской областной Думы, представители правительства Московской области, представители администрации Балашихинского района, было много молодежи.

Праздник завершился демонстрацией приведения в боевую готовность зенитного ракетного комплекса С-300.

 



Первичные организации - центр ветеранской работы

 

Совет ветеранов, осуществляя руководство первичными организациями, старается всемерно помогать им постоянно быть в центре ветеранской работы.

Первичные организации ведут учет ветеранов, проявляют заботу о них, проводят обследования материального положения ветеранов, оказывают им содействие в улучшении материально-бытовых условий жизни, медицинском и пенсионном обслуживании. Они поддерживают тесные контакты с воинскими частями, военными комиссариатами, организуют участие ветеранов в работе по воспитанию молодежи, содействуют приобщению ветеранов к посильной трудовой деятельности. Все эти основные задачи добросовестно выполняют первичные организации.

Одной из многочисленных и сложных по составу является организация ветеранов Великой Отечественной войны, которую возглавляет бывший фронтовик, полковник в отставке Иван Трофимович Морозов. В этой организации активно работают совет, все секции и группы, благодаря чему главные вопросы ветеранской работы всегда находятся в центре внимания ее руководителей. По состоянию на 1 марта 2003 года эта первичная организация насчитывает 368 человек.

Председатели перечисленных секций и групп образуют совет первичной организации (10 человек), который в своей работе руководствуется как общими планами и решениями Объединенного совета ветеранов поселка Заря, так и планами первичной организации. Главная цель работы - добиваться защиты законных прав и интересов ветеранов, а также участия максимального количества ветеранов во всех мероприятиях общественной жизни поселка Заря.

Исключительно важным моментом, способствующим успеху в работе совета, является индивидуальный подход к каждому ветерану. Председатели секций и групп сами являются членами этих же секций и не понаслышке знают, чем жили и живут ветераны, и поэтому понимают их настроение.

Совет чутко реагирует па заявления и обращения ветеранов по социальным и бытовым вопросам. Так, путем прямых контактов с управлением социальной защиты населения администрации Балашихинского района было налажено обслуживание на дому одиноких тяжелобольных ветеранов, а также тех, кто находится на излечении в госпиталях. Подарки, беседы и добрые пожелания не только поднимают настроение, но и способствуют их выздоровлению.

Не остались без внимания и семьи ветеранов, ушедших из жизни. Им было оказано содействие в обеспечении автотранспортом, выделена денежная помощь (600 руб.), оказана моральная поддержка.

В целях совершенствования стиля и методов работы, сохранения и накопления положительного опыта совет ветеранской организации заботится о преемственности и обновлении своего состава.

Так, в декабре 2002 года совет на 50 процентов обновился за счет новых активных членов первичной организации. К активистам, работавшим в старом составе совета, таким, как И.Т. Морозов - председатель совета первичной организации, В. И. Мороз - председатель секции тружеников тыла в годы Великой Отечественной войны (из числа военнослужащих), Г.П. Шаброва - председатель секции жителей блокадного Ленинграда, Л.А. Сахно - председатель секции узников немецких концлагерей, Г.Е. Долинина - председатель секции вдов участников Великой Отечественной войны, добавились вновь избранные ветераны. Это П.Д. Волков - заместитель председателя совета первичной организации, А.В. Редковская - председатель секции участников войны, И.И. Лободин - председатель секции ветеранов — участников войны, Н.С. Ермакова - председатель секции тружеников тыла в годы Великой Отечественной войны, А.А. Сапожникова - председатель секции реабилитированных ветеранов, пострадавших от политических репрессий.

Первичная организация в/ч 52159, которую возглавляет участник Великой Отечественной войны, полковник в отставке Алексей Васильевич Листовский, очень разнообразная по своему составу. Сюда входят группы участников и ветеранов Великой Отечественной войны, секций ветеранов военной службы и ветеранов труда, а также группы пенсионеров, не имеющих ветеранских категорий.

Эта первичная организация в начале 90-х годов объединила ветеранов, которые проходили службу в 6-м корпусе ПВО особого назначения.

Первым ее председателем был избран участник Великой Отечественной войны, полковник в отставке Григорий Архипович Муходавкин. Под его руководством совет ветеранской организации провел большую работу с ветеранами всех категории и личным составом воинских частей и подразделений. В первичной организации интересно проводились не только массовые мероприятия, но и была налажена индивидуальная работа с отдельными группами ветеранов и с теми отдельными ветеранами, которые в этом нуждались.

В 1998 году в связи с ухудшением состояния здоровья Г.А. Муходавкина на отчетно-выборном собрании председателем совета был избран полковник в отставке Алексей Васильевич Листовский.

Под его руководством совет ветеранской организации продолжает совершенствовать формы и методы ветеранской работы по всем направлениям. Все фронтовики, ветераны военной службы и другие ветераны активно участвуют в шефской работе по патриотическому воспитанию молодежи, принимают участие во встречах с учащимися гимназии № 2.

Активно участвуют в этой работе А.В. Листовский, Г.А. Муходавкин, Е.И. Аржанов, В.И. Безуглых, Г.М. Говоров, Е.М. Ершова, Я.Ф. Левашов, П.Н. Неживенко, И.А. Панченко, Н.В. Сосновиков, Е.А. Сучков.

Активно работает первичная организация ветеранов труда, которую возглавляет ветеран труда Тамара Сергеевна Севастьянова.

В состав этой ветеранской организации входят ветераны и пенсионеры, в основном пожилого возраста, многие из них нуждаются в материальной помощи. Поэтому совет организации очень внимательно относится к каждой просьбе ветеранов и старается по мере возможностей им помочь, прежде всего, материально. Много внимания уделяется изучению и проверкам жилищно-бытовых условий ветеранов, оказанию конкретной, адресной помощи.

По инициативе совета организации с помощью активистов создано общество «Милосердие», которое оказывает большую помощь ветеранам преклонного возраста, больным и инвалидам. Активно работают в этом обществе Т.С. Севастьянова и А.Н. Шаврина.

Это общество первоначально создавалось в рамках первичной организации, но впоследствии оно расширило сферу своей деятельности в масштабе всей ветеранской организации поселка и работает под руководством Объединенного совета.

Под руководством Объединенного совета проводится культурно-массовая работа с ветеранами. Так, заручившись поддержкой Дома офицеров, активисты-ветераны организовали «Клуб интересных встреч», который успешно более шести лет возглавляет Т. С. Севастьянова. Клуб организует встречи ветеранов с известными писателями, поэтами, композиторами, певцами, артистами разных жанров, самодеятельными художественными коллективами.

Первичную организацию ДСК возглавляет ветеран военной службы генерал-полковник в отставке Владимир Сергеевич Дмитриев. Организация немногочисленная, состоит из групп участников Великой Отечественной войны, ветеранов военной службы и вдов участников Великой Отечественной войны, умерших в послевоенное время. В группу фронтовиков входят ветераны уже преклонного возраста, заслуженные военачальники Войск ПВО.

Кроме обычных форм работы с ветеранами, руководителю организации приходится проводить индивидуальную работу, в том числе посещать ветеранов на дому, реагировать на их просьбы и пожелания.

В своей работе Объединенный совет ветеранской организации уделяет большое внимание обеспечению преемственности в ветеранской работе за счет привлечения более молодых, активных ветеранов военной службы, прежде всего членов первичной организации, которую возглавляет ветеран военной службы, полковник в отставке Борис Витальевич Ващенко. В этой ветеранской организации 513 ветеранов, в том числе 32 генерала с большим жизненным и служебным опытом.

Эта ветеранская организация - самая молодая по возрасту и самая крупная по численному составу. Она состоит из десяти групп, сформированных по родам войск и профессиональной деятельности в период прохождения военной службы.

Многие ветераны военной службы являются членами Объединенного совета. Так, например, генерал-лейтенант в отставке В.И. Цибизов является первым заместителем председателя совета, полковник в отставке А.И. Дедов, руководитель организационной комиссии, - заместителем председателя совета, полковник Б.С. Манякин в течение двух отчетных периодов возглавлял ревизионную комиссию ветеранской организации.

В первую очередь совет ветеранской организации уделяет внимание социально-правовой защите ветеранов и оказанию практической помощи нуждающимся ветеранам: инвалидам, больным, вдовам.

В совете ветеранской организации активно работают ветераны С.А. Бородихин, П.Ф. Данилов, К.Н. Бойченко, А.Ф. Гранков, М.Б. Луговской, А.П. Селиверстов, Н.Ф. Сидоренко, А.И. Дедов.

В организации создан актив из 62 ветеранов. Это старшие групп, их заместители, оповестители и другие ветераны, выполняющие периодические общественные поручения. В целях активизации деятельности организации в решении уставных задач при совете по инициативе ветеранов создана консультативная группа генералов из 13 человек, которую возглавляет бывший начальник РТВ ПВО генерал-лейтенант Г.К. Дубров, первый заместитель председателя совета Союза ветеранов Войск ПВО. В составе группы активно работают генералы Н.А. Пензин, А.А. Пахомов, В.П. Елисеев, В.А. Токарев, В.И. Цибизов, А.Г. Ханданян, И.И. Лободин, Н.И. Кочерженко, Н.И. Красов.

В организации получило распространение проведение встреч однополчан. Совместно с Московским округом ВВС и ПВО создан совет ветеранов 10-й отдельной армии ПВО. Председателем совета избран бывший командующий этой армией, генерал-полковник в отставке Владимир Сергеевич Дмитриев, а его заместителем – полковник в отставке Борис Витальевич Ващенко, проходивший военную службу в штабе этой армии.

В праздничные дни, посвященные Вооруженным Силам и родам войск, организуются торжественные встречи ветеранов. Так, в августе 2002 года, к 90-летию создания Управления летательных аппаратов России, совет первичной организации провел сбор ветеранов-авиаторов, на котором они обменялись воспоминаниями о службе в авиационных частях ВВС и ПВО. Объединенный совет организовал торжественный прием ветеранов за праздничным столом.

В День Военно-воздушных сил России многие ветераны — заслуженные летчики, и среди них полковник запаса И.Е. Жуков, получивший в мирное время звание Героя Советского Союза, - побывали в воинских частях Главного штаба ВВС, встретились с солдатами, сержантами, прапорщиками и офицерами, несущими боевое дежурство, рассказали о славных боевых традициях авиаторов, о героических подвигах летчиков.

Многие ветераны этой организации участвуют в проведении занятий с учащейся молодежью по вопросам профессиональной ориентации, руководят техническими кружками, проводят беседы на темы военно-патриотического воспитания.

Проводимая работа имеет успех благодаря активной деятельности самих же ветеранов, несущих груз общественных обязанностей, и в первую очередь ветеранов - членов Объединенного совета, советов первичных ветеранских организаций, руководителей секций и групп, составляющих основу всего коллектива активистов.

По случаю Дня защитника Отечества в феврале 2002 года Президент Российской Федерации В.В. Путин направил письмо в адрес ветеранской организации России, в котором выразил всем ветеранам глубокую признательность за большую работу по сохранению славных боевых традиций армии и флота России, возрождению и укреплению патриотизма, за активную жизненную позицию. Высокая оценка главой государства ветеранской работы является стимулом и для нашей ветеранской организации, способствует повышению ее активности во всех направлениях организаторской деятельности.

 



Летающий командир

 

Евгений Яковлевич Савицкий относится к плеяде талантливых советских летчиков времен Великой Отечественной войны. При этом всю войну он прошел, находясь на высоких командных должностях. Ему можно было и не участвовать в боях. Но он предпочитал лично вести в бой своих летчиков, подавая им пример героизма и мужества. Все эти качества принесли Савицкому славу не только боевого пилота, но и великолепного организатора, что он и доказал после войны. Именно Савицкий на посту заместителя главнокомандующего Войсками ПВО многое сделал для того, чтобы поселок Заря стал не просто военным городком, но и удобным местом проживания для тех, кто служил в Главном штабе ПВО.

Родился Е.Я. Савицкий 24 декабря 1910 года в городе Новороссийске в семье железнодорожного стрелочника. Был четвертым ребенком у родителей. Жизнь была к нему немилосердна. В.1922 году от холеры умирает отец, и Евгений становится, по сути, беспризорником. Потом были детский дом, школа ФЗУ, после окончания которой Е. Савицкий работал шофером. Увлекался боксом. Наверное, это увлечение и определило черты характера будущего маршала - твердость и уверенность в себе.

В Новороссийске, как и в любом портовом городе, был морской клуб, где отдыхали и развлекались моряки иностранных судов. С ними частенько встречался, пока на ринге, а не в небе, будущий маршал. «Однажды (мне шел уже семнадцатый год) выставили меня против какого-то негра, - пишет он в своих воспоминаниях. - Противник мне достался серьезный. Во-первых, килограммов на десять-двенадцать тяжелее; во-вторых, старше меня и явно опытнее. Словом, не моя весовая категория. Когда негр швырнул себя в очередном сокрушительном свинге справа, я вместо отхода назад сделал уклон вправо и нанес встречный удар. Мой левый прямой прошел, и перчатка пришлась точно в подбородок противника. Негр сел на брезент, а затем начал медленно валиться на спину... После этого боя тренер стал проявлять ко мне интерес, и на занятия в секции я ходил уже регулярно».

Занятия боксом помогали в жизни. Так, в конце 1929 года в составе группы содействия ГПУ Евгений Савицкий участвовал бою с вооруженной бандой. Именно тогда на юношу обратили внимание комсомольские вожаки и направили его в Сталинградскую военную авиационную школу, которую он окончил в 1932 году. В течение двух лет он служил в родном училище летчиком-инструктором, а потом был назначен командиром авиационного отряда в Киеве. Затем был Дальний Восток, а перед началом Великой Отечественной войны Савицкий был уже командиром 31-й истребительной авиационной дивизии, которая стояла на самой границе с Китаем. Ему тогда было всего 30 лет.

Когда началась война, Е.Я. Савицкий не смог спокойно наблюдать, как его боевые товарищи мужественно сражаются с немцами, в то время как он сам вынужден охранять небо Дальнего Востока. Савицкий рвется на фронт. «Предложили бы эскадрилью, звено, наконец, - и на это, скорее всего, согласился бы. Бог с ней, с высокой должностью, мне было не до чинов - лишь бы сражаться с врагом, бить его, гнать с нашей земли к чертовой матери!.. А должности – дело наживное, такая война скоро не кончится», - вспоминал позднее Евгений Яковлевич.

Первый раз на фронт Савицкому удалось вырваться на стажировку в ноябре 1941 года. Как командир звена он принял участие в полетах на новых тогда истребителях ЛаГГ-3. В первом же боевом вылете сбил немецкий «мессер», но и сам чуть не погиб - его спасла бронеспинка самолета. Вскоре его ожидало еще более ответственное задание. Под самый Новый год его неожиданно вызвал к себе командующий Западным фронтом Г.К. Жуков. Майор Савицкий получил приказ уничтожить здание, в котором располагался штаб немецкого корпуса. Несмотря на сложные погодные условия, он успешно справился с этим заданием, получив за мужество свою первую боевую награду - орден Красного Знамени.

После этого Савицкий на полгода вновь выпадает из боевой практики. Его назначили командующим ВВС 25-й армии на Дальнем Востоке. И лишь в мае 1942 года очередной его рапорт о переводе на фронт командование удовлетворило. Он был назначен командиром 205-й истребительной авиационной дивизии 2-й воздушной армии.

Несмотря на высокую должность и звание (а в 1942 году Е.Я. Савицкий был уже полковником), он постоянно принимал личное участие в воздушных боях, причем воевал исключительно на отечественных ЯКах став горячим поклонником этих самолетов, в совершенстве освоив все типы истребителей этой марки. Особенно он отличился в боях под Харьковом и Сталинградом, где проявил себя зрелым и грамотным командиром. Однажды после барражирования территории противника Савицкий уже собирался вести шестерку ЯКов на аэродром (горючего в баках оставалось совсем немного), как вдруг с запада показалась большая группа «юнкерсов», идущих под прикрытием Me-109. Савицкий принял решение немедленно атаковать и в том бою лично сбил один «юнкере».

Слава о Савицком распространялась достаточно быстро. А вскоре пришло и очередное повышение в должности. В начале 1943 года он был назначен командиром формирующегося 3-го истребительного авиационного корпуса. Первые свои бои летчики корпуса Савицкого провели 20 апреля на Кубани в составе 4-й воздушной армии, сбив только за день 47 самолетов противника. Один из них был на счету Е.Я. Савицкого.

Но удачи и разочарования ходят рядом. Через неделю уже его Як-1 был сбит очередью с Ю-87 прямо над Черным морем, неподалеку от его родного Новороссийска. Тот бой вначале был успешным для Савицкого. «Вдавив гашетку, я видел, как загорелся один бомбардировщик, вслед за ним тут же задымил второй, - вспоминал позднее Евгений Яковлевич. - Выходя из атаки, я краем глаза заметил в боевом развороте два Яка: разделавшись с «мессерами», ребята спешили на выручку. Колонна «юнкерсов», разваливаясь на глазах, теряла строй». Но и его подбили. Ему тогда очень повезло - рядом были советские катера, которые и спасли молодого военачальника.

«Стоя на берегу моря возле села Кабардинки с двенадцатикратным биноклем, который взял у морских пехотинцев, я рассматривал Новороссийск и его окрестности, - вспоминал Савицкий. - Знакомые места! Да еще как знакомые-то... Вот уж и впрямь угораздило свалиться с неба на землю именно там, где родился и вырос, где провел свое детство, свою юность и где когда-то получил путевку в большую жизнь... Оказывается, не только в кино да романах судьба такие коленца выкидывает!»

После освобождения Кубани корпус Савицкого, входивший уже в состав Южного фронта, участвовал в боях на Украине и в Крыму. К марту 1944 года Е.Я. Савицкий был уже генерал-майором. На его личном счету было 15 сбитых самолетов противника и 107 боевых вылетов. 11 мая 1944 года ему присвоили звание Героя Советского Союза. Вскоре Евгений Яковлевич стал генерал-лейтенантом.

Интересно, что в этот же день в воздушном бою над мысом Херсонес его самолет был подбит прямым попаданием зенитного снаряда. Савицкий с трудом сумел перетянуть свой горящий самолет на территорию, занятую нашими войсками, и приземлил машину на фюзеляж, сам при этом едва не погиб. При посадке он получил перелом трех позвонков, но остался в строю.

А вообще Савицкий был очень осторожным летчиком. И внимательным. Он не позволял противнику лишнего. «За все воздушные бои, в которых мне уже довелось принимать участие, ни одному вражескому истребителю ни разу еще не удалось сесть мне на хвост, - писал он в своих воспоминаниях. - Пробоины от самолетных пушек или от зениток - другое дело. От этого никто не застрахован».

Противник в Крыму был разгромлен. Но дальше у корпуса Савицкого были не менее кровавые бои.

Ему предстояло с воздуха поддерживать войска, принимавшие участие в операции «Багратион» по освобождению Белоруссии.

В ходе Висло-Одерской операции его корпусу, только что полностью перевооруженному на Як-3, было поручено прикрытие переправ через Вислу. Вот, к примеру, что писал о тех событиях в книге своих воспоминаний начальник штаба 2-й гвардейской танковой армии А.И. Радзиевский: «Мне не удается вспомнить других случаев, когда бы авиация перебазировалась на захваченные танковыми соединениями аэродромы до выхода общевойсковых армий. Такой маневр был осуществлен в ходе январского наступления частями 3-го истребительного корпуса генерал-лейтенанта авиации Е.Я. Савицкого. В частности, поддерживавшая нашу армию 265-я истребительная авиационная дивизия этого корпуса подобным способом перебазировалась на захваченные нами аэродромы в Сохачеве, Любени и Иновроцлаве. Мы восхищались мужеством летчиков и техников 16-й воздушной армии, которые, пренебрегая опасностью, делали все, чтобы обеспечить прикрытие танковых соединений с воздуха».

В паре со своим ведомым Самойловым Евгений Яковлевич сам неоднократно летал на разведку и охоту на бомбардировщики противника. В небе Германии он одержал еще три победы, доведя личный счет до 22 сбитых самолетов противника. Еще два уничтожил в группе с товарищами. Свой последний вражеский самолет, легкий «Физелер Шторх», Савицкий сбил над самым центром Берлина 27 апреля 1945 года. Он вдруг увидел, что с центральной аллеи Тиргартена взлетает двухместный связной самолет, Савицкий уничтожил его и тут же сообщил об этом в штаб армии. Над Берлином Е.Я. Савицкий совершил свой последний, 216-й боевой вылет. А всего его 3-й истребительный авиакорпус за два года боев сбил 1953 вражеских самолета. 2 июня 1945 года он был награжден второй медалью «Золотая Звезда».

«Он был не только по служебным характеристикам, но и по личным ощущениям каждого, служившего в 3-м иак, самым авторитетным начальником, - сказано о Е.Я. Савицком в военно-историческом очерке о боевом пути 16-й воздушной армии, изданном в 1975 году. - Его отвага в сочетании с большим опытом и глубокими знаниями буквально покоряла людей. Вместе с тем он был строгим, справедливом и добрым человеком».

Савицкий стал самым результативным советским асом-генералом времен Великой Отечественной войны. Впрочем, летающий командир корпуса - редкое явление, особенно для войск союзников. У них такого просто быть не могло. Настоящим шоком для союзников стал условный бой уже после окончания войны с английским «Темпестом», с которым Савицкий случайно встретился в небе Германии. Он не только принял навязанный ему английским летчиком воздушный бой, но и трижды на своем Як-3 зашел в хвост условному противнику, обыграв его по всем статьям. Когда эта история о злополучном воздушном бое дошла до маршала Жукова, Савицкого отстранили от командования корпусом. А потом ему позвонил Сталин. «Значит, наша машина лучше английской?» - спросил он. Лучше!» - твердо ответил я», - вспоминал впоследствии Савицкий.

Сразу после войны он был назначен начальником Управления боевой подготовки истребительной авиации ВВС. Е.Я. Савицкий был одним из пионеров советской реактивной авиации. Именно он предложил идею группового высшего пилотажа на реактивных самолетах, блестяще воплощенную на многих воздушных парадах. С 1948 года командовал авиацией ПВО. В 1955 году окончил Военную академию Генерального штаба. Заслуженный военный летчик СССР (1965). Последним освоенным им самолетом стал МиГ-21. Свой последний полет Евгений Яковлевич провел 1 июня 1974 года, в возрасте 63 лет!

Всего же за время своей летной практики Савицкий налетал почти полтора года - время, рекордное для истребителя, - при этом совершив 5586 посадок. Поистине его можно назвать легендой не только советской, но и мировой авиации.

С 1966 года Е.Я. Савицкий являлся заместителем главнокомандующего Войсками ПВО страны. В 1961 году ему присвоили звание маршала авиации. С 1980 года он служил в Группе генеральной инспекции Министерства обороны СССР.

Е.Я. Савицкий за годы службы был награжден тремя орденами Ленина, орденами Октябрьской Революции, Суворова II степени, Кутузова II степени, пятью орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды, орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, медалями, иностранными орденами. Его бронзовый бюст установлен на Родине. Савицкий является автором нескольких книг - «В небе над Малой землей», «Небо - для смелых», «Я - Дракон. Атакую!..», «Полвека с небом». Умер Евгений Яковлевич в 1990 году. Его мундир с боевыми орденами находится в Музее Войск ПВО в поселке Заря, для которого он немало сделал, будучи заместителем главкома ПВО. Дочь Савицкого Светлана стала летчиком-космонавтом, совершила два полета в космос, имеет звание Героя Советского Союза. Два срока подряд она избиралась от Балашихи депутатом Госдумы.

«С девятнадцати лет я посвятил себя авиации и всю дальнейшую жизнь упорно и настойчиво совершенствовался в избранной профессии, - писал о своем предназначении маршал. - Формула летчиков «Делай, как я!» стала для меня девизом в жизни. Понимаю я его просто: чтобы получить право вести за собой других, сперва овладей тонкостями своей профессии сам. И я всю жизнь неутомимо, бережно накапливал необходимый опыт, чтобы впоследствии делиться им с другими. Иных секретов у меня не было, и нет».

ИДУ НА ТАРАН!

Жизнь летчика на войне очень короткая. Часто бывало, что молодые пилоты проводили всего несколько воздушных боев и погибали. Выживали настоящие профессионалы, асы, которых отличали не только мужество и самопожертвование, но и хитрость и осторожность. Вот как раз всеми этими качествами и обладал один из самых известных в годы Великой Отечественной войны советских летчиков-истребителей Николай Козлов.

Помимо всего нашему герою попросту везло. Он дважды шел на таран и каждый раз оставался жив. Дважды был ранен, но неизменно возвращался в строй. Совершил 620 боевых вылетов, самый первый - в 1941 году, а последний - в 1945-м. Начинал войну командиром звена, а закончил - командиром полка, подполковником.

Родился Николай Козлов 30 апреля 1917 года в деревне Красково Псковской губернии. Его первое знакомство с авиацией произошло в 1926 году, когда, будучи пастухом, он увидел над лугом, где пас скот, самолет. Как вспоминал будущий генерал, это его тогда здорово напугало. Но уже на следующий год его семья переехала в Ленинград, и для Козлова аэропланы стали привычным явлением.

Как и многие советские летчики, Н.А. Козлов пришел в авиацию от рабочего станка. После окончания семи классов средней школы Николай поступил в ФЗУ при Ленинградском механическом заводе № 1 и с 1934 года работал слесарем-инструментальщиком. Работу совмещал с учебой на рабфаке при электромеханическом институте.

Авиация тогда только завоевывала мир. В Советском Союзе в 30-е годы она развивалась поистине революционными шагами. Летчики были настоящими героями, Чкалов, Байдуков, Леваневский стали почти богами. Вот почему для многих молодых людей, особенно из глубинки, авиация была чудом. И они очень хотели сами творить чудеса в воздухе.

Окончив в 1937 году Ленинградский аэроклуб, Козлов поступил в Чугуевское авиационное училище, которое успешно закончил. После этого Николай был направлен на Высшие курсы боевого применения ВВС.

Обучение вели инструкторы, имевшие богатый опыт боев в Испании. Козлов очень многому научился, и это позволило ему воевать уже подготовленным бойцом. Достаточно сказать, что за два года обучения в Чугуевском училище он налетал на И-16 лишь 25 часов, а за четыре месяца обучения на курсах - более 140 часов!

С немцами впервые наш герой столкнулся еще в мае 1941 года, то есть за месяц до начала войны. Тогда он служил заместителем командира эскадрильи в 162-м истребительном авиаполку в Западном особом военном округе. Налеты немецких воздушных разведчиков стали нормой. Они обследовали приграничные аэродромы, не особенно скрывая своих намерений. В один из майских дней 1941 года над Оршей внезапно появился немецкий гражданский «Дуглас». Он облетел аэродром, затем покружился над военным городком. В воздух тут же поднялись три советских истребителя, на одном из них - старший лейтенант Козлов. Они зажали нарушителя в клещи и заставили его приземлиться в Орше. Правда, вскоре пришел приказ: «Дуглас» отпустить - немцы тогда врагами еще не были.

Козлову, как и всем летчикам, прикрывавшим западную границу, тяжело далось начало войны. Ведь советская авиация, гордость и надежда нашей армии, понесла ощутимые потери. На Николая посыпались испытания. 22 июня 1941 года в 5 часов утра он был поднят по тревоге. Наспех простился с женой и маленькой дочкой, думая, что скоро вновь их увидит. Но встретиться им довелось лишь через четыре года - эшелон с эвакуируемыми, в котором находилась его семья, расстреляли с воздуха немецкие самолеты. Жена потеряла руку, а дочь была тяжело ранена. Им пришлось остаться в оккупации. Но Николай тогда этого не знал. Война жестоко прошлась по его родным и близким. Отец Николая, Александр Спиридонович, участник русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн, награжденный тремя Георгиевскими крестами, в период блокады Ленинграда вступил в народное ополчение и погиб при налете вражеской авиации. А мать Николая вынесла все ужасы 900-дневной блокады и была награждена медалью «За оборону Ленинграда».

Уже 23 июня 1941 года Козлов провел свой первый воздушный бой. Около 4 часов утра его звену поручили «встретить» группу немецких самолетов Bf-110. Сражение развернулось прямо над аэродромом и завершилось победой советских истребителей. А Николай тогда открыл личный счет, точно поразив один из самолетов противника.

Но впереди было отступление. Самолеты пришлось жечь прямо на аэродроме в Барановичах, так как подняться с него не было никакой возможности - постарались немецкие бомбардировщики, сбросившие на него десятки бомб. По шоссе Брест - Бобруйск истребительный полк Козлова сумел пробиться в тыл. Причем машины пришлось отбирать у пехоты, дабы сохранить ценные летные кадры.

Тогда Николай смог понять, что чувствуют те, кого атакуют с воздуха. Длинную колонну войск и беженцев бомбила восьмерка «юнкерсов». На его глазах гибли мирные жители, и он тогда дал себе клятву мстить - за родную семью, за убитую женщину на Брестском шоссе, за разоренную Родину. Вот почему он так ненавидел именно бомбардировщики противника. Из 23 сбитых им самолетов 20 были именно бомбардировщиками.

Авиаполк вышел к своим. В начале июля 1941 года он прибыл в Курск, где предстояло переучивание на МиГ-3. Тем временем враг все ближе и ближе подходил к столице. 20 августа наш герой снова был на фронте. Его полк, вошедший в состав ВВС Брянского фронта, вылетел в район боевых действий.

Напряжение нарастало. Наши летчики делали невозможное возможным, на равных сражаясь с превосходящим противником. Так, 24 августа Козлов в паре с ведомым вылетел на разведку аэродрома в Сеще. Николай хорошо знал этот объект еще до войны и прекрасно изучил все подходы к нему. Поэтому его появление на малой высоте было для немцев неожиданностью. Разведдонесение он передал по радио. В итоге на аэродроме было уничтожено до 15 немецких самолетов.

Этот день стал для Николая одним из самых памятных за годы войны.

Его МиГ-3 был подготовлен к повторному вылету - на перехват бомбардировщиков противника, шедших к Брянскому железнодорожному узлу, где как раз происходила выгрузка наших войск. Козлов взлетел один.

Примерно в 30-40 километров от Брянска он обнаружил в воздухе группу из шести Ю-88 под прикрытием трех истребителей.

Несмотря на то, что он был один против девяти, Николай решил атаковать и сразу же сбил ведущего группы. Выполнив разворот, Николай сверху атаковал другой бомбардировщик и зажег его. Но тут же на его МиГ-3 навалились истребители прикрытия. Когда один из них зашел в хвост, Николай схитрил - выпустил щитки, и скорость его машины резко упала. Но «мессер» сбить не удалось - на МиГе отказало оружие. И тут Николай заметил, что один Ю-88 продолжает следовать прежним курсом на высоте 3-4 тысячи метров. Не имея возможности поразить самолет огнем бортового оружия, Николай, подойдя снизу, врезался в хвостовую часть «юнкерса». Тот начал разрушаться и вскоре упал на землю. Козлов от удара на короткое время потерял сознание, а когда очнулся, то увидел, что его МиГ идет со снижением и горит. Николаю удалось покинуть самолет. Он получил серьезные ранения: была перебита левая нога, а при приземлении на разодранном парашюте он повредил еще и правую.

Этот бой проходил в районе штаба Брянского фронта. Его командующий генерал-лейтенант Еременко в течение 20 минут наблюдал за этим боем и решил отметить мужество советского летчика. 26 августа 1941 года Николай Козлов был представлен к званию Героя Советского Союза. К времени на его боевом счету было девять сбитых самолетов. Но награждение так и не состоялось - войска Брянского фронта попали в тяжелое положение, и стало не до наград...

После выздоровления Николая назначили заместителем командира эскадрильи в 439-й истребительный авиаполк 144-й авиационной дивизии ПВО. А уже в марте 1942 года полк вошел в состав 102-й авиадивизии ПВО и перелетел на аэродром Бекетовка, под Сталинградом.

Очередной случай отличиться представился Козлову 25 мая. Он находился на боевом дежурстве и на высоте встретил немецкий самолет, очень похожий на Ю-88, но имевший большую, ранее не встречавшуюся горбатую кабину и непривычную серо-желтую окраску. Козлов атаковал сверху самолет-разведчик и короткой очередью убил воздушного стрелка. Но, выйдя во вторую атаку, заметил, что его оружие не работает. Тогда Николай повторил свой ранее опробованный прием: подошел на своем МиГе под хвостовое оперение противника и совершил таран. Немецкий самолет рухнул на землю. А Николай сумел-таки посадить свой полуразрушенный МиГ.

Вскоре Н. Козлов получил повышение по службе. Его назначили командиром 3-й эскадрильи 788-го истребительного авиаполка. А уже 4 июля 1942 года он отличился в воздушном сражении, которое разыгралось над станцией Абганерово. Десять летчиков его полка в течение 40 минут вели бой с 50 самолетами противника, уничтожив при этом 12. На счету Козлова три из них. Как одного из лучших истребителей его назначили в группу борьбы с вражескими «охотниками». А вскоре он едва не погиб от этих же самых «охотников», внезапно выскочивших из-за облаков. Его самолет был сбит, но Козлова выручил парашют. Николай был вновь ранен и попал в госпиталь. Судьба была к нему благосклонна. Подумайте сами: 22-23 августа раненых стали эвакуировать из Сталинграда в Камышин. Но Николай решил воспользоваться моментом и сбежал. И как оказалось, правильно сделал. Прорвавшись к реке севернее Сталинграда, немцы в упор расстреляли суда с ранеными. Спастись удалось лишь немногим.

В сентябре 1942 года Н. Козлов был назначен командиром 3-й эскадрильи 910-го истребительного авиаполка особого назначения ПВО, принимавшего участие в боях под Сталинградом. В воздушных сражениях Сталинградской битвы Николай Козлов сбил семь самолетов противника. А всего к тому времени на его счету было 495 боевых вылетов и 101 воздушный бой, 12 личных и 5 групповых побед. 14 февраля 1943 года капитану Н.А. Козлову было присвоено звание Героя Советского Союза.

К 1943 году Козлов стал одним из самых заслуженных советских летчиков. Он прекрасно знал тактику ведения воздушных боев, поэтому командование и доверяло летчику. В сентябре 1943 года его назначили командиром 907-го истребительного авиаполка особого назначения ПВО. Его пилоты отличились во время освобождения Белоруссии. В ночь на 6 июля 1944 года при отражении удара немецких бомбардировщиков по железнодорожному узлу Минск летчики 907-го полка без помощи зениток и прожекторов сбили 12 Ю-88. За этот успех командир полка подполковник Н.А. Козлов был награжден орденом Александра Невского. Завершил свой боевой путь прославленный летчик в Берлине. К концу войны он совершил 630 боевых вылетов, участвовал в 130 воздушных боях, уничтожил 18 самолетов лично и пять в составе группы, в том числе два - тараном.

После войны Н.А. Козлов продолжил службу в армии. В 1948 году он окончил курсы усовершенствования командиров полков. А уже в январе 1950 года стал командиром 15-й гвардейской истребительной авиационной дивизии. Всего за годы летной практики он освоил более 15 типов самолетов. Последними были МиГ-21 и МиГ-25. В 1954 году он окончил Академию Генштаба. Командовал истребительным авиакорпусом, затем являлся первым заместителем командующего 52-й воздушной армией ПВО. С 1962 по 1965 год был представителем Штаба ОВС Варшавского Договора по ПВО и ВВС в Болгарии. С 1966 по 1976 год генерал-майор авиации Н.А. Козлов занимал должность первого заместителя начальника Управления боевой подготовки войск ПВО. Проводил большую патриотическую работу в поселке Заря Балашихинского района.

Награжден орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Александра Невского, двумя орденами Отечественной войны I степени, тремя орденами Красной Звезды, медалями. Автор книги воспоминаний «В огне сражений».

«ЛЕТЧИК БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ»

Так говорили о самых талантливых, самых искусных асах. А их в Советской армии всегда было немало. Достаточно вспомнить знаменитых Покрышкина, Кожедуба, Сафонова и многих, многих других. О них никто не знал до войны, когда в почете были летчики-испытатели Чкалов, Байдуков, Ляпидевский. Но не они, а именно молодые летчики стали основой советской истребительной авиации в годы войны. И у всех них интересные судьбы и биографии.

Долгое время в поселке Заря жил и работал Герой Советского Союза летчик-истребитель времен Великой Отечественной войны, а затем генерал Владимир Федорович Абрамов, который как раз и принадлежал к когорте молодых и талантливых асов. О нем и пойдет речь в этом очерке.

Его биография мало чем отличается от истории жизни его современников. Обычный парень из глубинки, Владимир Абрамов родился 14 июня 1921 года в небольшом городе Кузнецке Пензенской губернии. Жизнь была к нему жестока. Уже в три года он осиротел, несколько лет беспризорничал, жил на улице. Но нашелся добрый человек, приютивший его: Им, как ни покажется это странным, оказался Кудряшов, главный чекист Кузнецка. Он и вырастил будущего аса в лучших большевистских традициях.

После окончания семи классов школы Владимир Абрамов покинула родной город и уехал в Баку, где устроился кладовщиком на автобазу местного метростроя. Но его, как и многих мальчишек предвоенной поры, манило к себе небо. Тогда очень модным увлечением стали полеты на учебных самолетах. А государство, понимая, что мировая война неизбежна, поощряло стремление молодых людей освоить профессию летчика. Вот и Абрамов записался в аэроклуб в Баку, после окончания которого был направлен в Ейское военно-морское авиационное училище - одно из элитных в ту пору. В 1940 году он закончил обучение и стал настоящим морским летчиком. По распределению попал на Балтийский флот.

В Великой Отечественной войне Владимир Абрамов участвовал с самого первого дня. Тем более что флот, в отличие от армии, к внезапному нападению был готов. Нарком ВМФ Кузнецов распорядился поднять по тревоге моряков за несколько часов до войны, поэтому летчики морской авиации сохранили боеспособность и самолеты. А вот авиация, размещавшаяся на аэродромах в Прибалтийском и Западном округах, была практически уничтожена на земле - пилоты просто не успели взлететь.

Свой счет Абрамов открыл уже на второй неделе войны, сбив Ю-88. И это - на устаревшем истребителе И-153 (или «Чайке», как его еще называли тогда советские летчики), который использовался советскими ВВС еще в Испании и Монголии. Первый год войны он летал на самолете этой марки с бортовым номером 42.

Вскоре к 20-летнему летчику пришел еще один успех. В июле 1941 года ему удалось подбить редкую машину – тяжелый четырехмоторный Fw-200.

После прицельных выстрелов Абрамова, сильно задымив, вражеский самолет со снижением пошел на запад, но был перехвачен парой лучших балтийских асов начала войны - Антоненко и Бринько, первыми среди балтийских летчиков ставших Героями Советского Союза. Звание Героя они получили 14 июля 1941 года. До 26 июля 1941 года, прежде чем погибнуть, Антоненко одержал 11 побед. Именно эти летчики догнали и добили поврежденный Абрамовым «Кондор». Правда, та победа над летающим гигантом никому из балтийских летчиков так и не была записана: Абрамов относил ее на счет своих старших боевых товарищей, а те, в свою очередь, посчитали сбитый самолет за Абрамовым. Впрочем, тогда это было нормой - советская военная авиационная статистика не терпела слов «возможно» и «наверное». Вот почему реальный счет сбитых самолетов у советских асов на самом деле намного выше. Немецкие же асы записывали себе все самолеты, в которые попадали, поэтому в их «зачетках» в конце войны значилось по 200-250 побед.

В то время удача была благосклонна к Абрамову.

18 августа 1941 года в упорном воздушном бою на своей «Чайке» он сбил двухмоторный истребитель Bf-110 и повредил еще один самолет противника. Это было совсем не просто - пули так и отскакивали от хорошо защищенного 10-мм броней немецкого самолета. Но Абрамов был настойчив. Прицельные очереди сзади и снизу, по моторам, с крутым, доступным лишь на биплане, боевым разворотом, чтобы не проскочить вперед под огонь шести стволов Bf-110, сделали свое дело. Но и самолет Абрамова в этом бою также получил тяжелые повреждения от ответного огня. Летчику стоило немалого искусства посадить изуродованную, почти не слушавшуюся рулей машину на свой аэродром. 10 сентября 1941 года он одержал еще две победы. Всего же в начальный период войны, с 22 июня 1941 года по 22 апреля 1942 года, Абрамов совершил 308 боевых вылетов, 70 штурмовок, 87 разведок. В воздушных боях сбил девять самолетов противника: два - индивидуально, семь - в групповых боях. Вот таким выдалось для него начало войны.

Успехи молодого летчика отметило командование. Осенью 1941 года Абрамов был назначен командиром звена.

В апрельских боях 1942 года Владимира Абрамова дважды ранили. Особенно тяжелым оказалось второе ранение - в голову, его спасла лишь немедленная медицинская помощь, оказанная полковым врачом прямо у самолета. В мае 1942 года Абрамова приняли в партию. Затем он долго лечился, а осенью 1942 года был назначен уже командиром эскадрильи знаменитого 71-го истребительного авиаполка, в котором служило немало Героев Советского Союза. И это - в 21 год!

31 мая 1943 года 71-й авиаполк был преобразован в 10-й гвардейский. Вскоре Абрамов был отозван в тыл на переформирование и до 1944 года переучивался на самолеты Ла-5. А уже 19 марта 1944 года он одержал первую победу на новом истребителе. Тогда Абрамов повел в атаку пять машин своего полка против 27 самолетов противника. В этом бою он лично сбил один вражеский самолет.

К 19 мая 1944 года Владимир Абрамов совершил 559 боевых вылетов, провел 57 воздушных боев, сбил 20 самолетов противника - пять лично и 15 в группе. Закономерным итогом его летной «работы» стало присвоение ему 22 июля 1944 года звания Героя Советского Союза - за мужество и отвагу, проявленные в боях с врагами. Всего же за годы Великой Отечественной войны этот требовательный и уравновешенный летчик совершил около 600 боевых вылетов на самых различных истребителях: И-153, И-16, Як-7Б и Ла-5. Он провел более 60 воздушных боев, сбил лично 21 и в группе восемь самолетов противника. Среди сбитых им вражеских самолетов, наряду с основными боевыми машинами Не-111, Ю-88, Bf-110, Bf-109, Fw-190, есть и «раритет» - Не-177, тяжелый двухмоторный бомбардировщик-торпедоносец.

После войны Владимир Абрамов еще долго служил в армии. Он стал одним из первых среди морских летчиков, освоивших реактивные истребители. В 1947 году окончил Высшие офицерские курсы авиации ВМФ, а в 1959-м - Высшие академические курсы при Военной академии Генерального штаба. Служил инспектором по технике пилотирования, начальником летной инспекции Северного флота, а затем в Главном штабе ПВО. Занимал должность заместителя начальника Главного штаба Войск ПВО. Генерал-майор авиации В.Ф. Абрамов уволился в запас в 1974 году, жил и работал в поселке Заря Московской области. Вел большую военно-патриотическую работу среди молодежи и школьников. Умер герой 23 мая 1985 года. За годы войны и послевоенной службы он был награжден орденом Ленина, 4 орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды и медалями, в том числе «За боевые заслуги».

ВОЗДУШНЫЙ ОХОТНИК

В поселке Заря проживало и поныне живет немало героев войны. Они защищали небо Москвы и Ленинграда, отстояли Сталинград и сражались на Курской дуге, защищали переправы через Днепр и участвовали в штурме Берлина. Их всех мы чтим и помним. Но особым уважением в поселке всегда пользовались те, кого Родина удостоила высочайшей награды - Золотой Звезды. Об одном из таких героев наш следующий рассказ.

На долю Валентина Ефимовича Шапиро выпало немало испытаний. В самом начале войны пропал без вести его отец - один из руководителей погранвойск на западном направлении. Он навсегда затерялся в лесах Прибалтики. Поэтому Валентину было за кого мстить врагу. И отомстил он в полной мере, сбив дюжину фашистских самолетов.

Родился Валентин Шапиро 20 июля 1922 года в городе Батуми, столице Аджарии. Окончил десять классов. В 1940 году был призван в Красную армию и поступил в Сталинградскую военно-авиационную школу пилотов. Здесь его и застало известие о начале войны. А вскоре пришла горькая весть об отце. Летом 1942 года Шапиро стал летчиком. А уже в сентябре того же года оказался на фронте.

Битва за Сталинград стала переломной в ходе войны. Город лежал в руинах, в которых отчаянно бились фашисты и советские воины. Бои шли не только за каждую улицу, но и за каждый дом. Бывало, что подвал дома занимали русские, первый этаж - немцы, а за остальные дрались врукопашную. Тяжелые бои велись и в небе над городом Сталина. Советские летчики старались перехватить у врага стратегическую инициативу и не допускать постоянных бомбежек переправ через Волгу. В небе над Сталинградом было так же жарко, как и на земле. Вот здесь-то и нужна была сноровка молодых и отчаянных русских пилотов.

Молодым летчикам втягиваться в боевую жизнь на первых этапах войны было очень сложно, особенно на Сталинградском фронте. Очень немногие из них остались в живых в те месяцы. Но Валентин Шапиро не только выжил, но и заслужил славу боевого аса. Через полгода боев он был ранен, но это только закалило смелого летчика.

Как и многие герои той войны, он не отличался бахвальством. Был немногословным, скромным человеком. Но в воздухе становился настоящим охотником – хладнокровным и расчетливым. Поэтому ему и поручали самые сложные задания, в том числе по разведке аэродромов противника. Добытые им данные очень помогали наземным войскам. Один пример. Однажды Шапиро вылетел с напарником на разведку вражеского аэродрома около станции Иловайская. Задание было непростое. Командованию стало известно, что на этот участок фронта противник перебросил новое авиационное соединение. Требовалось не только установить численность базирующихся на аэродроме самолетов, но и их принадлежность, что Шапиро с блеском и сделал. Он не только обнаружил противника, но и смог его обстрелять. Вражеские летчики сначала с интересом наблюдали за «финтами» советского аса, запутавшего немецких зенитчиков, а потом бросились от него наутек.

Случались на войне и казусы. Так, после одного из полетов, целью которого была охрана аэродрома, Валентин умудрился сначала получить взыскание от командира полка, а затем... благодарность от командования. А дело было так. Едва приземлившись, Шапиро заспешил на доклад к руководителю полетами, который начал делать ему замечания за нарушение дисциплины в воздухе - во время полета летчик действительно слегка отклонился от курса. Но Валентин реагировал на это, как всегда, невозмутимо. И вдруг зазвонил телефон... Звонили из штаба и просили объявить Шапиро... благодарность. Оказывается, в тот момент, когда летчик не вышел на связь, он заметил над линией фронта «раму» - немецкий корректировщик ФВ-189. Шапиро тут же атаковал его и сбил на глазах у представителя штаба воздушной армии и наземного командования. Но поскольку при этом он действительно на несколько минут отлучился из указанной ему зоны патрулирования, то он предпочел о проведенном бое сразу не докладывать...

А дальше были бои на Украине и в Восточной Европе, сотни удачных вылетов и десятки воздушных побед. Всего до конца войны Валентин Шапиро произвел 592 успешных боевых вылета и лично сбил 12 вражеских самолетов. К маю 1945 года он был уже старшим лейтенантом, командиром звена 31-го гвардейского истребительного авиационного полка (6-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 3-й гвардейский истребительный авиационный корпус, 5-я воздушная армия, 2-й Украинский фронт). Дважды был ранен. За проявленное мужество и героизм 15 мая 1946 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

После войны Шапиро продолжил службу в армии. В 1950 году окончил Военно-воздушную академию. Командовал авиационным полком. В 1978 году полковник Шапиро был уволен в запас. В поселке Заря, где жил герой, он вел активную общественную работу, был отличным педагогов. Немало его воспитанников, которым он дал путевку в небо, до сих пор служат в частях ВВС.

За время службы Валентин Ефимович Шапиро был награжден орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды, орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3 степени, медалями.

СНАЙПЕР ИЗ... ГОРНОГО ИНСТИТУТА

Снайперы ценились всегда. Во все времена во всех армиях мира ценились меткие люди, которые далеко стреляли и при этом могли сами уберечься от выстрела противника. Но особенно заговорили о снайперском мастерстве в годы Второй мировой войны. В Красной армии были созданы снайперские школы, готовившие бойцов, которые в одиночку могли уничтожить целые взводы, роты, а то и батальоны противника. Не в открытом бою, а с расстояния многих сотен метров. По мнению специалистов, хороший снайпер заменяет взвод автоматчиков. Если во время боя он сделает всего 12-16 выстрелов - этого вполне достаточно, чтобы остановить роту.

Вот как раз к таким знаменитым снайперам Великой Отечественной войны относится наш земляк Владимир Николаевич Пчелинцев. Когда он был еще сержантом, о нем заговорили как о наиболее удачливом истребителе вражеской пехоты. Причем для Пчелинцева не существовало расстояний. Владимир мог поразить зазевавшегося немецкого вояку, находясь от него в километре.

Родился Владимир Николаевич 30 августа 1919 года в городе Тамбове в семье служащего. Мечтал стать горным инженером и перед войной успел окончить четыре курса Ленинградского горного института. Еще студентом он открыл в себе талант стрелка. Его друзья удивлялись, насколько метко он поражал мишени. Это умение вскоре пригодилось нашему герою.

Пчелинцев окончил снайперскую школу еще в 1939 году. Поэтому, как только началась война, командование не сомневалось, кем быть Владимиру. На фронте он оказался уже в июле 1941 года и принялся методично уничтожать фрицев.

Вот что вспоминал в своем произведении «В ополчении» о боевых подвигах Пчелинцева Д.А. Щеглов: «В окопах первой роты царила странная и напряженная тишина. Бойцы прильнули к амбразурам и, если можно так сказать, всем телом смотрели на левый берег Невы. А там открыто, уверенно и нагло окапывались немцы. Мы видели отчетливо и ясно их фигуры, движения, как будто даже выражения лиц. Расстояние между берегами в этом месте не более полутораста метров. На небольшом открытом промежутке Ленинградского шоссе, между лесочком и домами рабочего поселка, проползали танки, торопливо сновали грузовики, мелькали юркие связные - мотоциклисты, особенно почему-то вызывая раздражение.

- Товарищ Иванов, почему у вас не ведут огня? - обернулся я к лейтенанту в черной морской шинели.

- Запрещено стрелять, - ответил он категорично.

Но ведь противник виден! Он готовится к переправе, черт возьми! Лейтенант, сощурившись, смотрел куда-то в сторону.

- У меня всего по тысяче патронов на пулемет. И к винтовкам еще не подвезли запаса. А когда подвезут - не знаю.

В бессильной злобе смотрим на дорогу, где снова показались немецкие автомашины с неподвижно сидящими солдатами. И все это открыто, нагло, на виду у нас.

- Товарищ капитан, - осторожно говорит Лобасов. - Здесь нужен снайпер. Тогда сохраним патроны.

- Нужен, конечно, нужен. А где его возьмешь? - Лобасов весело сверкнул глазами.

- Разрешите привести?

- Идите.

Он исчезает и скоро возвращается с худеньким, среднего роста человеком.

- Настоящий снайпер. Из нашего горного института, тоже студент, Пчелинцев.

Всматриваясь в пришедшего бойца, я спрашиваю его:

- Можете остановить машину или опрокинуть мотоциклиста?

- Могу, должно быть, - скромно отвечает он.

- Тогда застопорьте дорогу. Бейте каждого, кто появится в этом месте.

Пчелинцев долго смотрит в амбразуру, затем поднимает винтовку таким движением, в котором чувствуется спокойная уверенность в своем мастерстве.

Впереди дорога, открытая метров на полтораста вправо от серого здания ГЭС. На дороге сейчас нет никого. Вдруг слева выскакивает мотоциклист. И время сразу становится медленным и тягучим. Вот мотоцикл проexaл уже полпути. Почему же Пчелинцев ждет? Сейчас немец скроется за рощей. Раздался выстрел - и, словно наткнувшись грудью на преграду, человек в серой куртке вскинул руки и опрокинулся назад, затем, вместе с машиной, нырнул в кювет. И тут же раздался еще один выстрел, где-то справа от нас. Показавшийся на дороге солдат согнулся, скрючился и исчез за домом.

- Хорошо! - закричал я в волнении, подбегая к Пчелинцеву. - Очень хорошо. Вот вам напарник. Ваш Лобасов. Продолжайте вдвоем.

Только с сентября 1941 по февраль 1942 года снайпер 11-й стрелковой бригады (8-я армия, Ленинградский фронт) сержант Пчелинцев лично уничтожил более ста гитлеровцев. За это 6 февраля 1942 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Мог он истребить немцев и больше, да командование решило, что одного Пчелинцева мало. Его направляют готовить молодых снайперов, в чем наш герой и преуспел. Именно он выступил инициатором движения истребителей немецко-фашистских захватчиков. Пчелинцев многое сделал для того, чтобы снайперское движение стало более популярным в армии. На Ленинградском фронте уже в 1942 году тиражом 5000 экземпляров была издана зачетная книжка снайпера для учета истребления фашистов. В ней были также изложены основные правила поведения снайпера в оборонительном и наступательном бою, особенности ведения огня из снайперской винтовки при ветре, по появляющимся и движущимся целям. Книжка выдавалась снайперам в торжественной обстановке после окончания снайперского сбора.

С 14 апреля 1942 года проводилась боевая стажировка снайперских команд в частях Ленинградского фронта. За первые три дня стажировки 14 снайперских команд (570 человек) уничтожили 290 гитлеровцев, потеряв при этом семерых человек ранеными и двоих убитыми.

Немцам действительно было кого бояться. Ведь только десять лучших советских снайперов Великой Отечественной войны уничтожили более 4,5 тысячи немцев! Советская школа снайперского искусства была одной из лучших в мире. Например, Федор Охлопков за два года официально уничтожил 429 солдат и офицеров вермахта, а неофициально - более тысячи. А наш герой Владимир Пчелинцев - 456, в том числе 14 снайперов. Он считается четвертым по боевым отличиям среди всех снайперов Второй мировой войны.

Вскоре Пчелинцев стал офицером. В 1942 году вступил в партию. В 1944-м окончил курсы «Выстрел».

Как одного из героев войны его направляют в США. Позже эта поездка будет описана им в автобиографической повести. Ему было чему удивляться. После по-фронтовому затемненной Москвы он оказался в шумной, залитой светом Америке. Контраст был ошеломляющий. Но еще более удивительными для него были встречи с простыми американцами, с военными и политическими деятелями, которые с восторгом принимали посланцев советской молодежи.

После войны Пчелинцев продолжал службу в армии. В 1952 году окончил Военную академию связи. Жил и служил в поселке Заря Балашихинского района. С 1976-го - полковник запаса. Проводил в поселке большую воспитательно-патриотическую работу.

Награжден орденами Ленина, Отечественной войны I степени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, медалями, иностранными орденами.

Подготовил А. ГАЛАНИН

 



На Киевском направлении

1 сентября 1939 года, после окончания десяти классов 5-й специальной артиллерийской школы Москвы, я поступил в Московское артиллерийское училище, был зачислен в дивизион АИР (артиллерийской инструментальной разведки). В училище был принят без экзаменов, как окончивший специальную артиллерийскую школу.

Курс обучения в училище был рассчитан на два года, выпуск курсантов планировался осенью 1941 года. Ввиду сложившейся международной обстановки, когда чувствовалась угроза развязывания мировой войны, выпуск был произведен досрочно - 8 июня 1941 года.

Занятия в училище проходили по строгому учебному плану. Летом мы выезжали в Гороховецкие лагеря, где проходили стажировку и участвовали в боевых стрельбах. Ежегодно 7 ноября, в день всеобщего праздника, участвовали в военном параде на Красной площади в Москве. Помню, как один раз перед Мавзолеем мы проходили с клинками, на остальных парадах - с карабинами в руках.

Здесь мы впервые увидели стоящих на трибуне Мавзолея наших руководителей партии и правительства, в том числе будущего Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами страны Сталина. Он стоял па трибуне в солдатской шинели и приветствовал войска поднятием правой руки. Попутно замечу, что в военных парадах на Красной площади мне приходилось участвовать в составе 5-й Московской артиллерийской спецшколы во время учебы в 1937-1939 годах.

Итак, с 8 июня 1941 года я - лейтенант артиллерии, с двумя «кубарями» на петлицах и двумя нашивками на рукавах кителя.

Выпускной вечер лейтенантов проходил в Центральном доме ВВС на Ленинском проспекте в торжественной обстановке. Кроме командования училища, представителей Московского военного округа и других лиц на нем присутствовал командующий Московским военным округом генерал Тюленев. В своей заключительной речи он пожелал выпускникам успехов в нелегкой армейской жизни, быть надежными защитниками своей Родины, служить верой и правдой.

Позже мне посчастливилось встретиться с генералом армии Тюленевым в Архангельском военном санатории. При удобном случае напомнил ему об этом выпускном вечере и его напутственной речи.

Он выслушал меня с большим вниманием и, в свою очередь, в течение ежедневных вечерних прогулок по парку рассказывал об интересных эпизодах армейской жизни, давая характеристики таким знаменитым личностям, как Чапаев, Дундич и др. Особенно мне запомнился эпизод, когда генерал в 1939 году, после освобождения Западной Украины, был приглашен на дачу к Сталину. Воспоминания о посещении были очень теплые. Сталин поздравил его с успешным окончанием кампании, назвал его «самарцем» (в Гражданскую войну Тюленев командовал войсками, взявшими город Самару), а потом пригласил Тюленева и всех находящихся там к столу и первую чарку поднял за его успех в походе на Западную Украину. Обстановка была очень простая: на столе стояли судки с первыми и вторыми блюдами, каждый подходил и брал себе по вкусу. За порядком следила единственная женщина в зале - Светлана, дочь Сталина.

К сожалению, это была последняя моя встреча с генералом: он ушел из жизни, и мне не пришлось воспользоваться приглашением посетить его в Москве в домашней обстановке.

12 июня я получил предписание следовать в Киевский особый военный округ (с 22 июня - Юго-Западный фронт) и на следующий день прибыл в штаб артиллерии округа в г. Житомире, где получил назначение в 543-й корпусной артиллерийский полк 27-го стрелкового корпуса 5-й общевойсковой армии - командиром взвода разведки в разведдивизиои полка. Вместе со мной в этот же полк получили назначение мои товарищи по училищу. По прибытии в полк в г. Коростень, сдав свое предписание и нехитрые пожитки, полученные при выпуске из училища, на склад ОВС, на автомашине полка я был доставлен в Игнатпольские летние лагеря.

В течение нескольких дней детально познакомился с личным составом взвода, от которого осталось хорошее впечатление, и приступил к работе.

Вспоминаю последнее предвоенное воскресенье - солнечный день, голубое небо, июньская тишина. На центральной площади лагеря - праздник. Играет оркестр, все в движении - играют в футбол, волейбол, шахматы. Особенно запомнились кавалеристы, которые на лошадях, на полном скаку, под восторженные крики зрителей рубили поставленную вертикально на столбах лозу. Обед был тут же, в большой палатке. Кормили вкусно и дешево. Расплачивался один из нас за всех (поочередно по дням! недели). В материальном отношении командир взвода артиллерии был в привилегированном положении, месячный оклад его составлял 725 рублей, в то время как у командира общевойскового взвода - 650 рублей.

18 июня в лагере была объявлена учебная тревога, и 27-й корпус в сокращенном составе двинулся к новому месту дислокации — на западную границу в районе г. Луцка. Огневые дивизионы полка остались в Игнатпольских лагерях до особого распоряжения. Двигались с соблюдением мер маскировки: ночью машины шли с затемненными фарами, мы останавливались на опушках леса, выставляли вооруженную охрану.

22 июня полк сосредоточился в лесном массиве в окрестностях Луцка. По сигналу «боевая тревога» личный состав полка был собран на лесной поляне, где полковой комиссар объявил, что немецкие войска, нарушив границу вопреки договору о ненападении, вероломно напали на Советский Союз.

Началась Великая Отечественная война, которая продлится 1418 дней и закончится 9 мая 1945 года позорным крахом немецко-фашистских войск в Берлине.

В предрассветном небе над нами проплывали немецкие бомбардировщики, на их крыльях были видны черно-желтые кресты. Самолеты шли волна за волной на восток, в направлении Киева. Днем пришлось познакомиться непосредственно с бомбардировщиками Ю-88, которые группами в шесть самолетов обрабатывали лесной массив в окрестностях города. Стоя за деревом, с любопытством наблюдал, как от самолетов отделяются чушки-бомбы и со свистом, раскачиваясь в стороны, летят вниз, врезаются в землю с грохотом, огнем и дымом.

Несмотря на сильную бомбардировку, в полку было легко ранено всего несколько человек.

При подходе противника к городу стала действовать вражеская артиллерия. Она била по городским объектам и лесным массивам. Появился воздушный корректировщик огня, позже прозванный солдатами «горбылем». От огня противника у нас появились первые потери среди личного состава и техники. Командованием было принято решение развернуть звукометрическую батарею. Батарея была развернута в установленные сроки и приступила к выполнению боевой задачи - разведке мест дислокации артиллерии противника. Было обнаружено более десятка вражеских батарей и отдельных орудий, которые были уничтожены огнем нашей артиллерии.

Имея большое превосходство в живой силе и технике, противник прорвал оборону наших войск и подошел к городу. Звукометрическая батарея быстро была свернута с позиций и сосредоточена в районе дислокации дивизиона.

Исходя из сложившейся обстановки - когда противник засылал в районы штабов всех уровней диверсантов, лазутчиков и просто мелкие группы автоматчиков с задачей сеять панику среди личного состава войск, что ему и удавалось в начальный период войны, - командующим армией было принято решение: до прибытия огневых дивизионов полка с зимних квартир из г. Коростеня на фронт использовать разведдивизион полка для усиления охраны штаба армии.

Задача личного состава дивизиона состояла в том, чтобы не допускать проникновения мелких групп противника, диверсантов в район расположения штаба, вылавливать лазутчиков. Особенно тяжело было ночью, когда из соседних кустов вылетали осветительные ракеты, раздавались автоматные очереди, а сверху повисали осветительные бомбы, сброшенные с самолетов противника. Дивизион нес потери в личном составе.

В июле с зимних квартир (г. Коростень) на фронт прибыли огневые дивизионы полка и 152-мм и 122-мм пушки и гаубицы, 543-й корпусной артиллерийский полк в полном составе приступил к выполнению боевых задач. Основным источником разведки для огневых дивизионов полка и разведотдела штаба армии являлся отдельный разведывательный артиллерийский дивизион.

Дивизион располагал наземными средствами разведки в виде звукометрической, оптической, топографической батарей и средствами воздушной разведки в виде фотограмметрической батареи, а также самолетами разведки Су-2 (в штат дивизиона они не входили). Полученные от них разведданные обрабатывались в штабе дивизиона и в виде донесений и разведсхем ежедневно представлялись в разведотдел штаба армии.

Основным источником разведки артиллерийских батарей противника являлась звукометрическая батарея, а основным источником разведки переднего края и тактической глубины обороны противника - фотограмметрическая и оптическая батареи. За период нахождения на фронте звукометрическая батарея ежедневно засекала до десятка вражеских батарей и отдельных орудий противника, которые подавлялись огнем дивизионов полка. Фотограмметрическая и оптическая батареи определяли передний край и важные объекты на нем и в тактической глубине противника (доты, огневые точки, позиции артиллерии и др.).

С 5-й армией Юго-Западного фронта (командующий армией - генерал-майор танковых войск Михаил Иванович Потапов) была связана военная судьба дивизиона: с 22 июня, когда дивизион охранял штаб армии, до 16 сентября 1941 года, когда дивизион и штаб армии попали в окружение и закончили боевые действия на фронте, 5-я армия являлась ударной силой фронта. В состав Юго-Западного фронта входили четыре армии - 5, 6, 12, 26-я. В 5-ю армию входили два стрелковых корпуса (15-й и 27-й) и два механизированных корпуса (9-й и 22-й). 5-я армия выдержала внезапный удар 6-й немецкой армии, превосходящей ее в несколько раз в численности и технике. 22 июня на армию неожиданно обрушилась лавина из 750 танков 1-й танковой группы, 11 пехотных дивизий и армады 4-го Воздушного флота в тысячу самолетов противника.

В первые двое суток из четырех дивизий первого эшелона две оказались отрезанными от армии, а ее фронт протяженностью 175 километров был разорван на части. В эти критические дни командарм и Военный совет сумели в короткое время ликвидировать последствия внезапного удара противника, нанося ему контратаками существенные потери в живой силе и технике. До самого августа 5-я армия оттягивала главные силы 6-й немецкой армии, сбила ее с дороги Луцк-Ровно-Житомир и стала бельмом на глазу вермахта. Вместо блицкрига получился блицкапут. Гитлер был взбешен и в своей директиве от 21 августа приказал «уничтожить 5-ю русскую армию, используя для этого необходимые силы группы армий «Центр».

Начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал Гальдер в своем военном дневнике неоднократно отмечал «гибкое руководство командования русской армии боевыми действиями и большие потери 6-й армии, в том числе от артиллерии противника...».

В конце августа противник, не сумев преодолеть нашу оборону на участке Киев-Днестр, на острие которой были 5-я армия и 543-й корпусной артиллерийский полк, ударами танковых клиньев с флангов обошел с востока в районе г. Чернигова 5-ю армию, и она оказалась отрезанной от войск фронта.

Во второй половине сентября, на рассвете, танковая группа Клейста и войска Гудериана с востока сомкнули кольцо окружения наших войск в районе Пирятина и его окрестностей. В окружении оказались штаб фронта, штаб 5-й армии и более 10 тысяч бойцов и командиров. Наши войска, выходя из окружения, к исходу 19 сентября очутились в районе урочища Шумейкино, где заняли круговую оборону. В распоряжении обороняющихся оказалось менее тысячи человек, несколько бронемашин, орудий и пулеметов. Обороной руководили командующий фронтом генерал Кирпонос и начальник штаба фронта генерал Тупиков.

Днем 20 сентября противник превосходящими силами, после продолжительного боя, подавил оборону наших войск. Погибли командующий, начальник штаба фронта и большая часть офицеров штаба. Командующий 5-й армией генерал Потапов был тяжело ранен и попал в плен. (После войны генерал Потапов вернулся на Родину, командовал танковыми войсками в Одесском военном округе.) Ночью из окружения все же сумели вырваться многие бойцы и командиры, они пробились к своим войскам. После войны на месте гибели генерала Кирпоноса был установлен памятник.

На всю жизнь запомнился мне день 16 сентября. По воле судьбы я с машиной очутился в центре окружения и попал под перекрестный огонь противника в окрестностях Пирятина. Стоя на подножке машины, ощущал полет и непрерывные разрывы снарядов, видел горящие машины, слышал крики раненых. Чтобы убедиться, что я еще жив, инстинктивно при каждом близком разрыве снаряда ощупывал ноги и нагибал голову вниз, повторяя: «Господи, помоги». По счастливой случайности я выскочил с машиной из этого пекла и отделался дырками в рукаве куртки от осколков снаряда, кузов машины весь был изрешечен осколками.

Прибыв к месту сосредоточения дивизиона, я его не нашел. В окрестностях Пирятина царила полная неразбериха, полная потеря управления во всех звеньях войск. Уничтожалась оставшаяся боевая техника - взрывали и поджигали автомашины, - все готовились к выходу из окружения. Выходили подразделениями, группами и даже в одиночку. Основная задача - пробиться к своим войскам.

Мне пришлось выходить из окружения с остатками боевого расчета линейного взвода батареи. Собрались шесть рядовых и старшина - все солдаты кадровой службы, многие из них должны были увольняться в этом году. Вели себя достойно - «один за всех и все за одного». Из окружения выходили около трех недель. Маршрут движения - на Харьков через Полтавскую область. Первое время шли ночью, затем днем, по опушкам леса, лесопосадкам, избегали дорог и открытой местности - из-за риска встречи с немцами. Спали сначала в скирдах сена, затем в сараях отдаленных деревень. Население с сочувствием относилось к «окруженцам» - помогало продовольствием и снабжало необходимой информацией.

При подходе к прифронтовой полосе на подступах к Харькову пришлось ограничиться подножным кормом, в том числе сахарным буряком, который рос здесь в изобилии, а также усилить бдительность во всех отношениях.

В районе станции Водяная Харьковской области на рассвете 9 октября, пройдя нейтральный участок фронта, мы неожиданно вышли на передний край наших войск. Встреча для нас была неописуемо радостной - мы обнимали солдат и чуть не плакали. Командир роты доставил нас в штаб батальона, где мы сумели привести себя в порядок и до отвала поесть. Повар походной кухни роты постарался. Из батальона на автомашине нас доставили в штаб дивизии. После беседы с начальником штаба и представителями органов СМЕРШ (как, где, почему) рядовых и старшину оставили в дивизии, а меня, как командира взвода, лейтенанта, направили в Харьков на сборный пункт командного состава частей фронта, вышедших из окружения. Там я встретил многих сослуживцев, в том числе и своих друзей из разведдивизиона.

На сборном пункте в Харькове, затем в Воронеже был сформирован офицерский запасной полк фронта. Артиллеристы попали в резерв командующего артиллерией фронта, который включал в себя офицеров-артиллеристов от лейтенанта до полковника. Резерв перемещался вслед за штабом фронта, ежедневно кто-то из него направлялся в часть на фронт.

В начале 1942 года из резерва я был назначен командиром линейного взвода звукометрической батареи 839-го отдельного разведывательного артиллерийского дивизиона 37-й армии, затем в 56-ю армию на Юго-Западный, а затем Южный фронты (Донбасс, Дон, Ростов-на-Дону, Кубань, «голубая линия», Тамань, предгорья Кавказа).

С начала 1943 года я был назначен командиром звукометрической батареи 9-го гвардейского отдельного разведартдивизиона РГК 2-го Украинского фронта. Прошел боевой путь до Дня Победы. Дивизион, исходя из сложившейся обстановки, придавался одной из армий фронта, на участке которой намечался прорыв немецкой обороны.

Ясско-Кишиневская операция, разгром будапештской группировки, освобождение Румынии, Венгрии, Северной Трансильвании, Австрии, Чехословакии - вот боевой путь гвардейского дивизиона.

За этот период мы обнаружили сотни вражеских батарей и отдельных орудий противника, которые огнем нашей артиллерии были уничтожены. За успешную работу по разведке противника личный состав нашей батареи неоднократно награждался орденами и медалями. Мне, как командиру, были вручены три ордена Отечественной войны I и II степеней, два ордена Красной Звезды, две медали «За боевые заслуги» и медали за взятие и освобождение городов Родины и Европы.

ТИТКОВ Александр Ильич,
полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны


Мое военное детство

 

Вспоминая свое детство, которое выпало на тяжелые военные годы, я часто возвращаюсь к тем дням, которые принесли нам, советскому народу, огромные страдания. До сих пор отчетливо помню, как в начале октября 1941 года два немецких экипажа, вооруженные до зубов, на мотоциклах въехали в нашу деревню Згилево. Наш дом находился на окраине, и немцы остановились около него. Привлеченные шумом мотоциклов, мама и двое моих братьев выбежали на крыльцо, но, увидев немцев, оробели и стояли как вкопанные, не зная, что делать. Увидев страх и растерянность в их глазах, один немец, сидевший на заднем сиденье, спросил по-русски: «Солдаты в деревне есть?» Мама сказала, что нет. Немцы постояли минут десять, осмотрели все вокруг в бинокль, сели на мотоциклы и уехали к станции Батюшкове.

Это было началом наших страданий. В деревню Згилево моя семья - мама и пятеро братьев – переехала перед самой войной, в марте 1941 года из деревни Литивля Красненского района Смоленской области.

Переехать на новое место жительства мы вынуждены были потому, что во времена сталинских репрессий в 1937 году моего отца, Евгения Кузьмича Байкова, и еще четырех крестьян из нашей деревни по надуманным мотивам и по разнарядке обкома партии арестовали, а затем по приговору суда расстреляли и захоронили в Катыньском лесу, там же, где были расстреляны солдаты Войска польского в 1940 году. Моральный гнет, довлеющий над нами на прежнем месте жительства, заставил нас искать новое пристанище. И вот мы приехали в Згилево. Сразу же после объявления войны в июне 1941 года трое старших братьев моих ушли на фронт, а мы, подростки, остались с мамой. Всем нам, мальчишкам, приходилось работать вместе с матерями и старшими сестрами в колхозе на уборке урожая. Трудились мы под лозунгом «Все - для фронта! Все - для Победы!».

С фронта доносились печальные вести, отступление наших войск угнетало людей, кроме того, перестали поступать письма от братьев. А между тем немцы приближались к г. Гжатску.

Наша деревня находилась в полутора километрах от автострады Москва- Минск, которую только что построили в 1940 году. И вот теперь по ней все лето, днем и ночью, наши солдаты ехали на запад, к фронту, который требовал все больше и больше людских резервов. Целые армии попадали то в плен, то в окружение.

Подростки собирались гурьбой и бегали на эту трассу провожать солдат на фронт. Мы, конечно, в то время не понимали, что происходит и что еще произойдет. Ребята приносили солдатам питьевую воду, овощи и фрукты, а они ехали навстречу своей судьбе в хорошем настроении, с песнями, играли на гармошках, гитарах, балалайках.

Иногда колонны солдат останавливались на короткий отдых и питание. Бойцы оставляли нам свои письма родным и близким, написанные в пути, с просьбой отправить их по почте. На эту трассу ходили не только мы, подростки, но и женщины с грудными и малолетними детьми. Они со слезами на глазах провожали солдат, может быть, в последний путь, а сами думали о мужьях, возможно тоже воюющих на передовой.

С приближением фронта к Москве обстановка в тылу накалялась все больше и больше. Весь работоспособный народ вывели на рытье противотанковых рвов. Работали с утра и до позднего вечера. Времени было мало, а немец быстро приближался к столице. Немецкие самолеты бомбили эти рвы, железнодорожную станцию - основную транспортную артерию, по которой на запад шли военные грузы и везли личный состав армии. Но бомбы сыпались и на наши головы, когда немец не попадал по основной цели. От этого страдало мирное население.

Начало осени. Фронт все приближался к нам. Немцы с целью разведки местности высылали своих лазутчиков в форме советских офицеров. Помню, появился один такой лазутчик и в нашей деревне. Подтянутый, чисто выбритый, в выглаженной форме. Он сказал, что отстал от своей части, и спрашивал, есть ли рядом воинские подразделения. Чуть позже, по информации председателя колхоза, органы НКВД задержали его уже на подходе к трассе Москва-Минск.

Как я уже говорил, в начале октября 1941 года наша деревня была занята немцами. Но так как под Вязьмой наши войска в огромном количестве, до одного миллиона человек, попали в окружение, трассу Москва-Минск защищать было некому, и немцы через двое суток двинулись на Москву. К 15 октября 1941 года немцы были уже в поселке Голицыно, что в 40 километрах от столицы. Потом в декабре было подмосковное контрнаступление, немцев отбросили на 100-120 километров на запад, и они снова оказались в нашей деревне. Мы были на передовом рубеже линии фронта.

Немцы разместились по хатам, спали на полу, на соломенной подстилке, а в январские морозы начали строить себе укрепления. Пока готовились к обороне, поели у нас всю живность. Вид у них был удручающий, теплой одежды не было: соломенные лапти да вокруг головы шарфики, на ушах какие-то наушники. И вот в таком одеянии с утра до позднего вечера кирками и лопатами рубили они промерзшую землю. Мороз был 40 градусов. Померзло их тогда много. Иногда утром пройдешь по деревне, смотришь - под деревом лежат три-четыре фрица, иногда и больше, накрытых плащ-палаткой.

В конце февраля немцы готовились к бою. Они объявили сбор всей деревни и сказали, чтобы через два часа все мы были готовы к отъезду. Кто мог к этому времени что-то собрать, пришел в центр. Глубокие старики и женщины с детьми собрать ничего не успели. Всех палками выгнали на улицу. Вокруг стоял плач и рев детей, все прощались с домом. Стариков, которые не могли ходить, относили в сторону и расстреливали. Остальных согнали в колонну, погрузили скудный скарб на три повозки и отправили по глубокому снегу и сильному морозу в неизвестном направлении.

Деревню подожгли на глазах жителей. Это зрелище осталось в моей памяти на всю жизнь.

Нас пригнали в другую деревню - Рябцево, тоже занятую немцами. Разместили в банях, сараях, в подсобных помещениях на привал. Там прожили мы в жутких условиях неделю. Потом немцы собрали жителей деревни Рябцево, так же, как нас, построили в колонну и всех погнали дальше. Наша колонна растянулась на полтора километра, охраняли ее немцы с винтовками. Тех, кто не мог идти дальше, расстреливали на месте.

Самые тяжелые испытания пришлись на долю женщин с грудными и малолетними детьми.

Изможденных, голодных и обессиленных, уже в потемках, нас разместили в каком-то бараке. Оказалось, что мы в Гжатске. Еды никакой не было - все съели по дороге. Жители Гжатска узнали о нашем бедственном положении и начали приносить все, что могли. В городе было так много немцев, что казалось, будто их больше, чем мирного населения. Это неудивительно, ведь линия фронта проходила всего в 20 километрах.

Через неделю в бараках начался тиф, пошли потери. Немцы всполошились, поняли, что и они сами могут попасть под этот пресс. Срочно оказали нам кое-какую медицинскую помощь. Болезнь отступила, но началась страшная и голодная жизнь.

В то время Гжатск был оплотом немецкой обороны на западном направлении, поэтому наши войска днем и ночью бомбили и обстреливали его из дальнобойных пушек. Вдобавок ко всему днем немцев донимали советские истребители, летавшие на бреющей высоте. Ох, и бегали немцы от них! В отличие от них, мы, пацаны, никогда не прятались от наших самолетов, а, наоборот, радостно визжали и смотрели, как немцы драпают в укрытие.

В городе было два или три крупных лагеря для военнопленных. Утром длинной колонной по нашей Московской улице их выводили на строящиеся оборонительные сооружения, а вечером, в темноте, загоняли обратно в лагерь. Некоторых с работы вели под руки. А тех, кто уже совсем терял силы, и идти не мог, немцы отводили в сторону и расстреливали.

Так как город часто бомбили, под огонь неоднократно попадали немецкие продовольственные склады - их в округе было немало. Пожарам складов горожане радовались, наиболее смекалистые вытаскивали оттуда все, что осталось, и несли домой. Этим пользовались и мы, да так наловчились, что часть добытых трофеев перепадала даже пленным - обгоревшие продукты и сигареты мы передавали им по пути на работу или с работы. К счастью, немцы на нас, пацанов, не обращали никакого внимания. Так под бомбежками мы прожили четыре месяца.

В середине апреля 1942 года наши войска организовали новое наступление, и с приближением фронта к городу немцы решили вывезти все население на Запад, очевидно в Германию. Очередь дошла и до нас. Рано утром немцы вошли в наш дом и объявили жильцам, чтобы через два часа все были готовы к отъезду. Сбор - у железнодорожного вокзала. Снова потянулись огромные колонны, теперь уже к вокзалу, опять с криком и плачем. Целый эшелон, примерно вагонов 40-50, битком набили людьми и повезли их в неизвестность.

Везли нас больше недели. Доехав до Могилева, поезд остановился, и всех начали выгружать. А через сутки весь эшелон развезли по деревням Могилевской области. Мы оказались в глубоком тылу: бомбежек нет, снаряды не рвутся. Народ живет пока мирно. Вся деревня сбежалась к нам во двор, чтобы получить известия с фронта и узнать о наших мытарствах. Мама долго и подробно рассказывала о наших приключениях. Жители принесли нам все необходимое - продукты питания и одежду. Мы были очень счастливы и благодарны. Потихоньку окрепли, огляделись, начали привыкать к новой, спокойной жизни и помогать крестьянам в их работе. Это был наш основной заработок.

К концу подходил 1942 год. К этому времени по всей Белоруссии уже активно действовали партизаны, в том числе и в нашем Белынечском районе. Примерно в трех километрах от того места, где мы жили, располагалась большая деревня Заболотье, за которой был огромный лес. Здесь находилась партизанская база, откуда наносились удары по немецким тылам. Однажды ночью мы услышали стук в окно. Я открыл дверь и увидел перед собой двух незнакомых людей с автоматами наперевес. Они спросили, где деревня Заболотье, и попросили меня их проводить. Я вышел на улицу, и мы быстро пошли. Метров через сто из засады вышли еще человек пятнадцать партизан и присоединились к нам.

Во время пути партизаны расспрашивали меня об обстановке в деревне и вокруг. Я рассказал им, как в соседней Соколовке неделю назад полицаи сожгли дом и убили отца и мать одного парня (фамилию сейчас не помню), который недавно ушел в партизаны.

Они этим случаем очень заинтересовались и подробно расспросили, знаю ли я имена полицаев и где они живут.

Я рассказал им все, что помнил. Домой я вернулся к рассвету. На пороге меня ждала перепуганная мама.

Я ей все рассказал, она попросила меня сохранить все в тайне, что я и сделал. Партизаны обращались к нам часто, в том числе и по поводу продуктов питания, одежды.

Сложнее всего им было зимой, особенно в морозы. Да и нам приходилось туго: ведь по следам партизан немцы устраивали облавы. Помню такой случай. Однажды под вечер, в декабре 1943 года, мы с братом и другими ребятами катались на горке, уже собирались уйти, как вдруг услышали стрельбу и увидели бегущего к деревне человека с винтовкой в руках. Он хромал. Младшие мои друзья испугались и побежали домой, а я, постояв с минуту, пошел навстречу раненому. У партизана была прострелена нога. Он попросил достать ему лошадь. Я добежал до крайнего дома (в деревне у каждого крестьянина была лошадь), вывел из конюшни коня и помог партизану сесть в седло. Потом со страхом бросился домой. Брат уже все рассказал маме. Сидим ни живы ни мертвы. Минут через тридцать в наш дом врываются немцы с огромной черной овчаркой на поводке, которая, наверное, привела их по моим следам. Собака начала громко лаять. Немцы осмотрелись, что-то пробормотали и удалились, видимо пошли досматривать других поселенцев.

В начале июня под Оршей шли ожесточенные бои, был слышен гром канонады и видно ночное зарево от огня на огромном пространстве, фронт приближался к нам. Народ бросил все работы, никто ничего не делал, только ждали, когда придут наши. И это время настало! Примерно 20-24 июля над нашими головами начали рваться снаряды, люди попрятались в укрытия. Потом все снова стихло. Мы, подростки, ради любопытства побежали к трассе Могилев-Толочин, по которой немцы драпали от наших войск, побросав технику и боеприпасы.

Пробежав с километр по проселочной дороге, мы добрались до небольшого лесочка и решили отдохнуть. Вдруг слышим свист. Повернулись на его звук и увидели, что из ржи нам машет рукой человек в маскировочном халате и подзывает нас к себе. Мы оробели. Он еще раз нам помахал. Мы подошли и увидели, что рядом с ним еще четыре человека с автоматами и в маскхалатах. Они нам говорят: «Не бойтесь, мы свои, разведчики». Мы, конечно, осмелели и обрадовались. Разведчики начали нас расспрашивать о местонахождении немцев. Мы рассказали, что фашистов уже здесь нет, все тихо. Но чтобы убедиться в этом окончательно, разведчики решили проверить поселок, стоящий на шоссе. Старший дал команду пройти к трассе Могилев-Толочин для полного уточнения обстановки и попросил меня, как старшего из подростков, показать дорогу. Я этому заданию обрадовался. Повел их сначала лугом, так как никаких укрытий вокруг не было, потом огородами.

Дойдя до крайнего дома, разведчики послали меня посмотреть, что делается на дороге. Никого подозрительного там я не увидел, о чем по возвращении им доложил. Тогда разведчики зашли в дом, залезли на чердак и через бинокль начали обозревать местность. Вдруг они увидели, как по трассе один немец везет другого на тачке. Разведчики выбежали навстречу немцам и скомандовали: «Руки вверх!» Потом обыскали немцев и забрали у них документы.

Второй немец, который сидел в тачке, был ранен в обе ноги и ходить не мог. Что делать? Как их доставить в штаб? Как выполнить задание -добыть «языка»? И тут разведчики увидели, что неподалеку пасутся лошади. Один из них взял лошадь, сел на нее верхом, а связанного немца положил впереди себя. Так он с автоматом в руках галопом поскакал с «языком» в штаб. Я был горд, что первым встретил наших солдат и помог им выполнить ответственное задание.

Так закончилась первая половина моего трудного детства. А после войны было участие в восстановлении разрушенного хозяйства, затем - армия, учеба в средней школе милиции, первые шаги в милицейской службе, учеба в Академии МВД и снова служба в милиции. Прослужил я 34 года, из них 15 лет - начальником Управления внутренних дел войск ПВО страны (Шестое управление МВД СССР).

БАЙКОВ Михаил Евгеньевич,
полковник милиции,
академик Академии безопасности обороны и правопорядка,
заслуженный работник МВД СССР

 


КЕРЧЕНСКО-ФЕОДОСИЙСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

О нападении фашистской Германии на нашу Родину наш личный состав 11-го горно-стрелкового полка 77-й горно-стрелковой дивизии (далее - гсд) узнал, возвращаясь с учений. После возвращения к месту дислокации (г. Ленкорань Азербайджанской ССР) и доукомплектования наш полк был выдвинут на границу с Ираном в районе Астары.

25 августа, после кратковременной перестрелки и бомбежки пограничной заставы, по мосту через реку мы перешли на территорию Ирана, дошли до г. Решта, где находились около трех месяцев. После этого мы вернулись в казармы в Ленкорань на доукомплектование. Затем полк в составе 77-й гсд был направлен в район Тамани (Кавказский фронт).

В конце декабря 1941 года по льду Керченского пролива мы высадились на берег Крыма в районе г. Керчи (Еникале). Переправа осуществлялась по неокрепшему льду, по настилам. Лед был тонкий, поэтому личный состав переправлялся пешком или автотранспортом с открытыми дверками кабин. Несмотря на все предосторожности, машины проваливались под лед вместе с водителями.

До февраля наша 77-я гсд занимала оборонительную позицию.

Коротко о своей карьере.

Я был призван в армию 18 октября 1939 года Кагановическим РВК г. Воронежа. Полковая школа сержантов, командир отделения 82-мм минометов, старшина-санинструктор (до армии окончил фельдшерско-акушерскую школу в г. Усмани Воронежской области). В августе 1941 года был назначен на должность фельдшера роты 11-го гсп, а с декабря 1941 года по февраль 1942 года я фельдшер управления 77-й гсд. В связи с сокращением должности в управлении 77-й гсд меня из 47-й армии перевели в 51-ю армию. Сначала состоял в резерве, а затем был назначен командиром санитарного взвода 3-го батальона 818-го сп 236-й сд 51-й армии.

В феврале 1942 года началась наступательная операция в районе Ак-Моная (Ак-Монайские позиции - это в районе Арабатской стрелки). Беспрерывные налеты авиации немцев, артобстрелы и нехватка патронов, а также неблагоприятные метеорологические условия (стволы карабинов забивались грязью) приводили к срыву атак. В связи с большими людскими потерями полк был отведен на отдых и переформирование. Я никогда не забуду командира батальона лейтенанта Константинова и начальника штаба старшего лейтенанта Степанова, которые своей храбростью вели в атаку воинов. Я был свидетелем небывалого героизма наших солдат и не понаслышке знал, что такое «разведка боем».

Мужество и отвагу проявили и медицинские работники, которые выносили с поля боя раненых и оказывали им первую помощь. Это санинструкторы Шувалов, Ляхов, Михайловский, Шевченко, санитар Гриша Романенко. Гриша хотел увидеть своих родных в г. Геническе, но во время налета авиации был убит, похоронен в районе Ак-Моная. Даже раненые красноармейцы продолжали воевать и не уходили в медсанбат.

8 мая 1942 года немцы после короткого «отдыха», сосредоточив большие силы, перешли в наступление и вынудили наши войска отступать к побережью Керченского пролива. Отступление было паническое, беспорядочное. Оставшиеся в живых бойцы трех армий скопились на узкой полоске берега Керченского пролива. Пресной воды не было, пили морскую соленую воду, питались кониной. В воде плавали трупы лошадей и людей. Никакой организованной переправы не было. Переправлялись кто как мог – на досках, плотах, скатах. Многие, отплыв несколько метров от берега, тонули. В ночь на 19 мая вместе с ранеными мне удалось переправиться в Тамань, а 19 мая Крым был сдан.

В Тамани нас встречал генералитет. Я последовал в 47-ю армию, где раньше проходил службу в составе 77-й гсд. Там я встретился с фронтовиками-военфельдшерами Фетисовым и Курловичем. Между тем немцы рвались к Волге и Ленинграду. И в это тяжелое время наши партия и правительство приняли решение о направлении в Военно-медицинскую академию группы отличившихся фронтовиков. Из 47-й армии в академию были направлены пятеро, в том числе и я. После окончания академии в 1947 году я служил на разных должностях и в разных городах.

Всего же в армии я прослужил 43 года. В 1975 году защитил кандидатскую диссертацию. Приказом министра обороны уволен в запас в 1982 году в возрасте 60 лет.

СКУДНЕВ Дмитрий Михайлович,
полковник медицинской службы в отставке,
кандидат медицинских наук,
участник Великой Отечественной войны


Стояли насмерть

 

Наш 93-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, состоявший из трех батарей 37-мм зенитных пушек, прибыл своим ходом в Сталинград в ночь на 6 августа 1942 года. Дивизион располагал значительным боевым опытом в боях за Воронеж. Он вошел в непосредственное подчинение командующему Сталинградским корпусным районом ПВО, переименованным затем в 9-й Сталинградский корпус ПВО, полковнику А. Райнину. Каждая батарея оперативно подчинялась командирам зенитных артиллерийских полков среднего калибра, по распоряжениям которых выполняла свои задачи.

Так, 1-я батарея (командир - ст. лейтенант Г. Ольховиков) получила задачу прикрывать КП фронта и переправу № 1 на правом берегу Волги. 2-я батарея (командир - старший лейтенант В. Потапкин) была переправлена на левый берег Волги для прикрытия аэродрома Средняя Ахтуба. 3-я батарея, которой мне довелось в то время командовать, поочередно прикрывала аэродромы Чапурники, Бекетовку и Центральный. Здесь, на Центральном аэродроме, подчиняясь командиру 1077-го зенитно-артиллерийского полка, батарея выполняла задачи с 12 августа и до конца месяца.

Самым тяжелым и трудным выдался день 23 августа: во второй его половине на Сталинград было совершено около двух тысяч самолетовылетов. До поздней ночи в небе находились фашистские самолеты. Они бросали бомбы на город, пикировали на объекты и позиции наших войск.

Зенитные пушки всех калибров вели интенсивный огонь. Неся потери, они метким огнем уничтожали немецкие самолеты. Все небо было в черных разрывах снарядов. В это время немецкие танки прорвались к Волге севернее Сталинграда, где в неравной схватке с ними погибла 12-я батарея 1087-го зенитно-артиллерийского полка, стоявшая на обороне переправы у Латошинки.

В последующие дни противник упорно рвался к Сталинграду в центральной части оборонительной линии. В конце августа 3-я батарея была передислоцирована в район Верхней Ельшанки, в расположение командира 748-го зенитно-артиллерийского полка, для прикрытия боевых порядков полка и других наземных войск.

До рассвета личный состав батареи оборудовал и замаскировал огневую позицию. Сзади и впереди располагались артиллерийские и минометные батареи сухопутных войск, далее - передний край обороны 62-й армии.

Ежедневно действия авиации противника начинались с разведки, затем один за другим следовали налеты. Совместно с батареями зенитно-артиллерийского полка мы вели стрельбу по пикирующим и низко летящим самолетам.

Нелегко было отражать налеты бомбардировщиков Ю-88 и Ю-87 и истребителей Ме-109, прилетавших штурмовать наши позиции, а таких налетов было немало - до четырех-пяти в день. Особенно трудно приходилось, когда батарея подвергалась артиллерийскому и минометному обстрелу и в это же время налету авиации. Но боевые расчеты стойко и мужественно выполняли свой воинский долг, метко вели огонь по вражеским самолетам.

Самоотверженно действовал орудийный расчет младшего сержанта Миленина. В одном из налетов 5 сентября он уничтожил Me-109. Истребители налетели внезапно, но расчет тут же открыл огонь, и Me-109 врезался в землю на глазах у всей батареи. Умело действовал и расчет ефрейтора Костырко. 7 сентября он сбил бомбардировщик Ю-88. В этом бою отличились красноармейцы Высоцкий и Николаев.

Отмечая исключительную стойкость и храбрость артиллеристов, на долю которых легла наибольшая тяжесть и ответственность, нельзя не упомянуть о разведчиках и связистах, водителях автомашин и офицерах батареи.

Воздушный разведчик ефрейтор Адамян, подвижный, небольшого роста, обладал феноменальной способностью раньше других услышать звук вражеского самолета, определить его высоту и дальность, которые так нужны для принятия решения на открытие огня.

Командир отделения связи младший сержант Жгут в самой сложной обстановке - при бомбардировке позиции, под минометным и артиллерийским огнем - мог устанавливать телефонную связь, находить повреждения и тут же их устранять.

Шофер-красноармеец Кустовский мастерски и смело водил свои полуторки и трехтонки, на которых доставлял боеприпасы и питание, а обратно отвозил раненых, часто под огнем артиллерии и бомбежкой. Однажды вражеский снаряд разорвался под колесами автомашины. «Полуторку» разбило и перевернуло. Но уже на следующий день Кустовский сидел за рулем трехтонки.

Командир взвода лейтенант О. Туйлиев, окончивший военное училище в марте 1942 года, первое время в боевой обстановке чувствовал себя неуверенно, но вскоре освоился и стал отважным и умелым командиром. Его взвод уничтожил шесть немецких самолетов. Лейтенант был награжден орденом Отечественной войны II степени.

К 11 сентября обстановка осложнилась. Немецко-фашистские войска стремились во что бы то ни стало овладеть Сталинградом. Налеты авиации стали еще более ожесточенными. Помимо отражения налетов с командного пункта моей батареи корректировался огонь нашей артиллерии по атакующей пехоте и танкам противника. Атаки были отбиты.

В этот же день я получил сообщение, что погиб начальник штаба отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона ст. лейтенант Н. Ефременко и ранен командир 1-й батареи старший лейтенант Г. Ольховиков. Мне было приказано 12 сентября прибыть на КП дивизиона. Но на следующее утро, 12 сентября, был тяжело ранен комиссар батареи политрук К. Соболев, которому я должен был передать командование батареей. К этому времени в батарее из четырех орудий исправным осталось только одно, погибло восемь человек. Поэтому командир дивизиона поставил новую задачу: объединить две батареи в одну. Мне было приказано оборонять переправу № 1. Огневая позиция располагалась на крутом правом берегу Волги, в 150-200 метрах от жилых домов, туда я прибыл с личным составом и одним орудием в ночь на 13 сентября.

На огневой позиции стало три орудия. Другой взвод 1-й батареи прикрывал КП фронта и КП дивизиона вблизи памятника Хользунову на берегу реки Царица.

13 сентября над городом и переправами летали вражеские разведчики на большой высоте. А 14 сентября появилась группа Ю-88. Бомбардировщики шли к центру города и переправе. Первым открыл огонь расчет ефрейтора Костырко. Головной самолет загорелся и, резко снижаясь, рухнул на землю. Остальные отвернули в сторону, беспорядочно сбросив бомбы. В середине дня появилась группа пикирующих бомбардировщиков Ю-87. Этот налет тоже был отбит. Ни одна бомба на переправу не упала.

Во второй половине дня фашистские самолеты пытались выйти на переправу со стороны солнца, внезапно. Не получилось. Их встретили огнем. Ю-87, сбитый расчетом сержанта П. Косырева, загорелся и упал в Волгу. Переправа не пострадала, но был поврежден один подъездной путь, ранено несколько человек, ожидающих переправы. Во время налета немцы сбросили листовки с требованием сдаться в плен. Я приказал собрать их и сдать комиссару батареи.

Примерно через полчаса из-за домов выскочили вражеские мотоциклисты с автоматами. Их было больше взвода. Они пытались овладеть позицией батарей и захватить переправу.

Первыми их обнаружили командир взвода управления лейтенант В. Таварткиладзе и разведчик Адамян. Немцы настолько обнаглели, что начали кричать: «Рус, сдавайся!» Немедленно по ним был открыт огонь из карабинов и автоматов. Потеряв часть личного состава, немцы начали продвигаться по-пластунски. В ход пошли гранаты, первыми их применили в расчете Косырева. Две гранаты бросил сержант Н. Геращенко, который, будучи раненым в руку, не ушел с поля боя.

Я приказал лейтенанту Романовскому спуститься вниз к переправе и мобилизовать вооруженных бойцов для подкрепления. Вместе с начальником переправы ему удалось собрать и привести до 20 человек, которые заняли оборону и находились здесь до наступления темноты.

В этом бою погибли лейтенант В. Таварткиладзе, командиры орудий сержант П. Косырев и младший сержант Лебедев, были ранены три человека. Положение осложнялось тем, что немцы, засевшие в домах, вели огонь из автоматического оружия.

Об этой обстановке было доложено по телефону командиру дивизиона, который приказал стоять насмерть, но удержать позицию до прибытия подразделений сухопутных частей, что мы и выполнили.

С наступлением темноты прибыла настоящая помощь - 136-й зенитный бронепоезд (железнодорожные пути проходили внизу по самому берегу Волги), а позже - рота батальона старшего лейтенанта Федосеева из дивизии генерала А. Родимцева. Общими усилиями противник был выбит из домов. Переправа была спасена и продолжала действовать.

На следующий день, 15 сентября, прибывший посыльный передал мне приказание срочно прибыть на командный пункт дивизиона. По прибытии на КП я увидел ужасную картину - развороченную землю и работающих там бойцов. Лейтенант В. Кваша доложил мне, что около трех часов назад на КП взорвалась полутонная бомба, завалив входы и крыши двух блиндажей. Личный состав взвода разрыл эти завалы, откуда были извлечены тела шести погибших: командира дивизиона лейтенанта И. Здесенко, командира 1-й батареи лейтенанта Г. Ольховикова, начальника связи лейтенанта Б. Житника, сержанта Н. Геращенко, связисток 3. Капровой и Л. Рубцовой.

Была тяжело контужена, но чудом осталась в живых военфельдшер Н. Слипко (моя жена), которая до налета перевязывала в блиндаже раненых - Ольховикова и Геращенко. Она пришла в себя лишь через два дня уже на левом берегу Волги.

Лично доложив обо всем начальнику оперативной группы корпусного района ПВО подполковнику А. Домрачеву, я получил приказание принять все необходимые меры к восстановлению управления и эвакуации раненых за Волгу. Он приказал мне вступить в командование дивизионом. Наступившей ночью на левый берег были переправлены раненые, часть личного состава и некоторая техника.

К этому времени на правом берегу Волги в дивизионе осталось только пять орудий. Почти весь автотранспорт и тыловые подразделения были переправлены на левый берег, в район хутора Бурковского.

Вначале подразделения дивизиона располагались на двух позициях, а с 21 сентября, когда противник все же прорвался к переправе № 1, уже только на одной - у памятника Хользунову.

Налеты авиации противника отражались по нескольку раз в день. Особенно храбро действовали бойцы орудийного расчета младшего сержанта П. Петрова, среди них - наводчики В. Полисадов и Б. Остологов, заряжающий Н. Федоров. На них пришлось более половины уничтоженных первой батареей самолетов. Только в один день 16 сентября расчетом Петрова были сбиты два Ю-87.

Всего первая батарея уничтожила 17, вторая - три и третья - семь самолетов противника.

Обстановка осложнялась с каждым часом. Личный состав дивизиона во взаимодействии с другими силами, в том числе с подразделениями 42-й бригады морской пехоты, сражался не только с воздушным противником, но и с танками и автоматчиками. Увеличивалось число потерь. При разрыве артиллерийского снаряда на позиции погиб ефрейтор Ахундзянов, в это время был контужен и я сам.

25 сентября, когда в дивизионе осталось только одно исправное орудие, поступил приказ об эвакуации остатков частей за Волгу. Орудия переправлялись в разобранном виде ночью, под дымовой завесой, на больших весельных лодках, усиленных подручными средствами (в том числе автомобильными камерами), сначала на остров Голодный, а затем на левый берег Волги. Во вторую, последнюю, ночь переправы технику выхватывали буквально из-под огня противника. При переправе отличились старший техник-лейтенант Н. Барботкин, лейтенант В. Кваша, сержанты В. Безмельницын и С. Коновалов, младший сержант Петров, красноармеец Ф. Шахлевич.

После переправы восстановили три орудия, о чем я лично доложил командующему - полковнику А. Райнину. Он приказал мне возглавить ПВО железнодорожной станции Заплавное, предупредив, что если хоть одна бомба упадет на станцию, то я отвечу головой.

Дивизиону были оперативно подчинены 4-я батарея 1075-го зенитно-артиллерийского полка и 142-й зенитный бронепоезд.

В середине октября 1942 года прибывший в Сталинград командующий ПВО страны генерал-полковник М. Громадин отдал распоряжение: некоторые зенитные артиллерийские части, понесшие наибольшие потери, передать в другие полки. 93-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион вошел в состав прославленного 1087-го зенитно-артиллерийского полка. Прием проводился на месте дислокации подразделений.

Огневой взвод лейтенанта О. Туйлиева я лично переправил на бронекатерах Волжской военной флотилии ночью на правый берег Волги. Уже в полночь доложил об этом командиру полка подполковнику Г. Ершову. Ершов предложил мне стопку водки и сказал, что принимать прибывшее подразделение будет утром. А утром оперативный дежурный на КП доложил, что взвод О. Туйлиева уничтожил Ю-87. Прием состоялся.

В дальнейшем я был назначен начальником штаба 3-го дивизиона полка, прикрывавшего железнодорожную ветку Саратов-Астрахань.

Через месяц, 17 ноября 1942 года, полку было присвоено гвардейское звание с преобразованием в 73-й гвардейский зенитно-артиллерийский полк. Боевые успехи нашего 93-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона - 27 вражеских самолетов, сбитых при отражении авиационных налетов противника на Воронеж, на аэродромы, переправы и войска, оборонявшие Сталинград, - явились весомым дополнением к славным боевым делам полка. А впереди были долгие два с половиной года войны.

СЛИПКО Григорий Кириллович,
генерал-майор в отставке,
участник Великой Отечественной войны

 
СЛИПКО Григорий Кириллович Заря Победы нашей СЛИПКО Григорий Кириллович Заря Победы нашей СЛИПКО Григорий Кириллович Заря Победы нашей СЛИПКО Григорий Кириллович Заря Победы нашей


Войну я начинал солдатом

 

Родился я 24 марта 1923 года в деревне Ошмянка Благовещенского района Башкирии в большой крестьянской семье. Нас в семье было шестеро братьев и пять сестер. Родители занимались сельским хозяйством и нас, детей, с ранних лет приучали к труду.

Предки родителей приехали из Белоруссии, из г. Ошмяны. Их, вновь прибывших поляков и белорусов, было несколько десятков человек. Отец мой был по национальности поляк, а мать - белоруска. Наследственность по национальности у нас шла от матери, поэтому все дети были записаны белорусами. Особенно трудно стало жить нашей семье после того, как в апреле 1938 года был арестован отец. О его судьбе мы узнали подробно только после войны, когда получили сообщение о его реабилитации (решение Башкирского областного суда) и документ, где говорилось, что отец был арестован 22 апреля 1938 года, а 25 сентября того же года тройкой НКВД осужден по ст. 58-10 и приговорен к расстрелу. 29 сентября 1938 года приговор был приведен в исполнение.

По-разному сложилась жизнь каждого члена семьи. И тем не менее каждый из нас получил образование. Все братья служили в Красной армии, участвовали в Великой Отечественной войне. Двое погибли на фронте. Иван, капитан, - в Сталинграде в 1942 году, Павел, старший лейтенант, - в Румынии в 1944 году. Брат Степан был тяжело ранен под Москвой, после служил преподавателем в академии в Харькове, уволился в звании майора. Брат Сергей служил, воевал, уволился в звании полковника. Брат Петр по ранению в 1943 году был демобилизован и умер от ран. Старшие сестры в годы войны работали в тылу, младшие учились.

Каждый член семьи оставил после себя наследников, наш род продолжают дети, внуки и правнуки.

До начала войны я окончил Благовещенское педагогическое училище. Работал учителем, заведующим начальной школой в своей родной деревне. После войны женился, воспитал двух дочерей. По моему пути военного человека пошли внуки. Внук Иван - старший лейтенант, окончил военное училище в Санкт-Петербурге, служит. Второй внук, Алексей, учится на четвертом курсе того же военного училища.

В декабре 1941 года я был призван в Красную армию. Службу начал в пехоте, учился в школе, чтобы стать младшим командиром-минометчиком. Принял военную присягу. Через два месяца нас, солдат, направили в г. Уфу, в пехотное училище. Но меня туда не приняли, и я попал в школу младших авиаспециалистов в г. Орске. Но учиться там мне не пришлось, так как в эту школу прибыли девушки, а нас, парней, отправили в запасной полк. Я попал в команду связистов, которая была отправлена в формируемый 5-й отдельный полк связи (г. Сердобск Пензенской области), и был определен в роту подвижных средств связи на должность фельдъегеря. Об этой работе я не имел никакого понятия. Нас начали обучать военному делу. Мы изучали технику связи, оружие (винтовку, пулемет), вождение машин, мотоциклов.

5-й отдельный полк связи обслуживал штаб 1-й гвардейской армии. Командиром полка был майор Зернов, командиром роты - старший лейтенант Набиев (по национальности азербайджанец). В роте у нас служили и девушки, они были операторами, радистами, телеграфистками и телефонистками. Боевая подготовка шла днем и ночью. А на фронтах положение было тяжелое. Это было лето 1942 года. Вражеские войска вторглись в глубь нашей страны на большие расстояния. Везде шли жестокие бои. Войска 1-й гвардейской армии сосредоточились у Сталинграда, где тоже велись ожесточенные бои. Но врагу не удалось сломить сопротивление наших войск, захватить Сталинград и форсировать Волгу.

Между тем штаб нашей армии перебазировался в новое место, ближе к фронту. В августе 1942 года я впервые ощутил, что такое война. На железнодорожной станции в Поворине наш эшелон бомбили немецкие самолеты. Ночь, огни, крики, стоны, пожар... После налета были убитые и раненые. Впервые пришлось увидеть смерть и кровь. Из нашего взвода погибло два человека, был ранен командир.

16 декабря 1942 года после мощной артиллерийской подготовки началось наступление наших войск с целью совместного уничтожения окруженной под Сталинградом группировки немецких войск. В обороне стояла 8-я итальянская армия, она была полностью разгромлена, и Италия перестала быть союзником фашистской Германии. Мы, фельдъегери, днем и ночью выполняли боевые задачи, доставляли документы в штабы наступающих дивизий, корпусов.

Однажды при переезде на новый вспомогательный командный пункт наша рота попала в засаду. Это было ночью. В бою погибли командир роты старший лейтенант Набиев, комсорг роты сержант Игорь Царев и три девушки. Похоронили мы их в братской могиле в с. Алексеевка Воронежской области.

Советские войска наступали. 26 декабря 1942 года при выполнении боевого задания наш экипаж мотоцикла был обстрелян с воздуха, водителя тяжело ранило, я тоже получил ранение, но легкое (перелом запястья левой руки). Нам была оказана медицинская помощь и помощь по доставке документов. За выполнение боевого задания в январе 1943 года я был награжден медалью «За отвагу». Это первая моя солдатская награда, которой я горжусь и по сей день.

В марте 1943 года я закончил фронтовые курсы, получил воинское звание «младший лейтенант». Эти курсы организовывались контрразведкой СМЕРШ 1-й гвардейской армии. Я исполнял обязанности оперативного работника, находясь в 351-м армейском инженерном батальоне. Батальон строил оборонительные сооружения на Харьковском направлении.

Участвовал в освобождении городов Лисичанск, Славянск, Краматорск, Днепропетровск. В феврале 1944 года за оперативное выполнение задания я был награжден орденом Красной Звезды.

В марте 1944 года меня перевели в пехоту - в 1035-й стрелковый полк 280-й Конотопско-Коростеньской Краснознаменной ордена Суворова дивизии - командиром взвода связи стрелкового батальона. Дивизия после длительных боев была на отдыхе и пополнялась резервами. Находилась она в лесу, в районе населенного пункта Улашковцы Западной Украины. С апреля по август войска обучались. Взвод связи был сформирован в количестве 27 человек. В нем служили солдаты разных национальностей, которые в основном были призваны с Украины, а часть - из госпиталей. Взвод усиленно готовился, изучал вооружение и технику связи. Техника у нас была следующая: полевой телефонный кабель (ПТФ-7), телефонный барабан (катушки), телефонный аппарат УНИФИ и две радиостанции РБ и П-12. Из транспорта - одна двуколка (повозка) и одна лошадь. Они предназначались для перевозки взводного имущества.

В августе дивизия получила задачу освободить город Львов. Бои начались с артподготовки. Я помню, что наш полк наступал в направлении товарной железнодорожной станции. 27 августа город был освобожден. Кроме нашей дивизии в боях участвовало много других родов войск. На станции было захвачено много военного имущества, особенно продовольствия. В бою за Львов двоих из взвода ранило, один боец погиб. Это был рядовой Петр Сорокин. После кратковременного отдыха наш полк начал наступление в сторону западной границы.

В августе мы начали освобождать и польские города и села. Поляки нас встречали радостно, но мы видели, как бедно они живут. Дивизия форсировала Вислу и оказалась на Сандомирском плацдарме в районе городов Радом и Иваниска. Территория плацдарма была небольшая, полк наш находился в 11 километрах от Вислы.

На Сандомирском плацдарме развернулись ожесточенные бои. Противник переходил в контратаки и в начале августа нанес сильный контрудар. В этих боях немцы впервые применили новые тяжелые «тигры», на которые они возлагали большие надежды. Однако стойкость и отвага наших воинов, ввод в бой резервов помогли удержать, а затем и значительно расширить плацдарм. Мы, пехотинцы, видели, как прославленные летчики под командованием полковника Александра Ивановича Покрышкина уничтожали противника, как мужественно отражали атаки врага совместно с нами танкисты, артиллеристы.

Наш полк понес большие потери, но не сдал своих позиций. Связисты принимали активное участие в боях. В роте были погибшие и раненые. Я сам был ранен и контужен, но остался на поле боя. Многие солдаты и офицеры, отличившиеся в боях, были награждены орденами и медалями. Был награжден орденом Славы III степени ефрейтор Федор Крылов из нашей роты. Командир был награжден орденом Красной Звезды. Именно на Сандомирском плацдарме я из взводного стал командиром роты связи полка, получил воинское звание «старший лейтенант» и был награжден орденом Красной Звезды. После короткой передышки наш полк получил пополнение, и мы заняли оборону плацдарма. В обороне мы находились до 16 января 1945 года.

А 16 января 1945 года началось наступление. До апреля наш полк вел бои по освобождению польских городов и сел, а затем бои на немецкой земле. Немцы сильно сопротивлялись, но не могли устоять перед нашим натиском. Когда мы вступили на немецкую землю, население бежало на запад, боясь мести советских солдат. Но нами был получен приказ о лояльном отношении к немецкому населению, мародерство строго наказывалось. И хотя наши сердца были наполнены ненавистью и злобой к врагу, обошлось без насилий, грабежей и хулиганства.

В боевой обстановке мы, бойцы, были единомышленниками. Нашей главной целью было разбить противника, выполнить боевую задачу и при этом как можно меньше потерять людей. Было знаменательно, что мы воевали в тех местах, где русская армия вела наступление в годы Отечественной войны 1812 года. Мы побывали на могиле, где похоронено сердце фельдмаршала Кутузова. У памятника наш полк дал клятву великому полководцу разбить врага.

Чем больше сокращалось расстояние до столицы фашистской Германии, тем активнее шли бои. Надо отметить, что немецкие войска, в рядах которых были юнцы, дрались особенно храбро.

30 апреля наш полк получил новую задачу: вести бои в направлении реки Эльбы. Трудно описать и выразить словами радость, ликование, которые испытали мы, когда узнали, что Берлин пал и над ним реет флаг нашей победоносной Красной армии. Части нашей дивизии форсировали Эльбу (по готовым переправам), и уже 8 мая мы узнали, что война закончилась.

В это время наш полк стоял в городе Дюбень, что за Эльбой. Рядом с нами были американские войска. Мы вместе дружно отпраздновали победу. Это продолжалось несколько дней. Но вскоре между нами прошла разграничительная линия, и каждая сторона стала жить своими законами. Два месяца наш полк нес погранслужбу, а затем был получен приказ следовать на Родину, в Россию. И мы своим ходом двинулись с запада на восток. В ноябре мы уже были на своей территории.

Торжественно отмечался переход через государственную границу. Был организован митинг, при развернутых боевых знаменах мы встали на колени, поцеловали землю и выразили радость, что вернулись с Победой. После этого наш 1035-й Одерский ордена Суворова III степени полк разместился в городе Ковеле на Волыни, в разбитых казармах. Жизнь перешла на мирные рельсы. Стали оборудовать жилье. Начался период демобилизации, расформирования. Солдаты, офицеры старших возрастов с радостью возвращались домой.

Мне тогда было всего 22 года. Начинал я войну солдатом, окончил старшим лейтенантом, командиром роты. За боевые, фронтовые годы получил награды: медали «За отвагу», «За боевые заслуги», два ордена Красной Звезды, ордена Отечественной войны I и II степеней, медаль «За победу над фашистской Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и медаль «За взятие Берлина».

Я твердо решил продолжать дальше службу в Вооруженных Силах, но надо было учиться и учиться. Окончил заочно пехотное училище, Военную академию связи им. Буденного. Проходил службу на Севере, Дальнем Востоке в должностях начальника штаба, командира полка, бригады. Закончил службу в Главном штабе Войск ПВО в должности заместителя начальника радиотехнических Войск ПВО и был уволен по возрасту в 1984 году. Прослужил в Вооруженных Силах 50 лет. После увольнения занимаюсь общественной работой. В настоящее время являюсь председателем Объединенного совета ветеранской организации Главного штаба ВВС.

ДОБРОВОЛЬСКИЙ Иван Леонтьевич,
генерал-майор в отставке,
участник Великой Отечественной войны

 



Ветеран крылатой гвардии

 

Мой жизненный путь типичен для людей моего поколения. Родился я в 1925 году в Донбассе в шахтерской семье. Детство мое прошло в сельской местности, где я учился, а в школьные каникулы работал в колхозе, зарабатывая трудодни, на которые осенью выдавали все, что вырастало на полях нашего богатого колхоза.

Предвоенные годы характеризовались сложной и опасной для нашей страны международной обстановкой, особенно после прихода в 1933 году к власти в Германии фашистского режима во главе с Гитлером и заключения впоследствии агрессивного тройственного союза между Германией, Италией и Японией (ось Рим-Берлин-Токио).

В этот период советский народ напряженно трудился над выполнением планов первых пятилеток, которые позволили укрепить экономическую и оборонную мощь страны, выйти по экономическим показателям на первое место в Европе и второе в мире. Это вызвало звериную злобу у империалистов всего мира, стремившихся уничтожить первую в мире страну социализма, которая в то время была островом в капиталистическом окружении. Для этой цели они неоднократно развязывали военные конфликты в районе озера Хасан в 1938 году, Халхин-Гола - в 1939 году; финскую войну в 1940 году.

Надвигающаяся военная угроза требовала широкого развертывания оборонно-массовой работы в стране, обучения молодежи военному делу. Она накладывала свой отпечаток и на школьную жизнь. Мы с большим интересом и старанием изучали военное дело, сдавали нормы на нагрудные знаки: ГТО, ПВХО, ВС (Ворошиловский стрелок); готовились к труду и обороне.

До сих пор помню, как к нам в школу приходили участники Октябрьской революции, Гражданской войны, красные партизаны, те, кто побывал в боях в Испании, на озере Хасан, Халхин-Голе. Слушая их рассказы, рассматривая их награды, каждый из нас задумывался: «А придет ли мое время, и сумею ли я быть похожим на них?» А как мы подражали героям таких патриотических фильмов, как «Чапаев», «Щорс», «Николай Пархоменко», «Мы из Кронштадта», «Суворов», «Александр Невский», а также героям патриотических книг, таких как «Как закалялась сталь» Н. Островского. От своего отца я узнал о многих героях Гражданской войны, которые вместе с ним воевали в 1-й Конной армии С.М. Буденного.

Вся жизнь Страны Советов того периода формировала нового советского человека как патриота-интернационалиста, готового выступить на защиту своей социалистической Родины. Поэтому неудивительно, что с начала Великой Отечественной войны весь советский народ, как один человек, поднялся на борьбу с фашизмом под лозунгами «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами», «Все для фронта, все для Победы! «Все - для фронта, все - для Победы!» К этому звали и слова песни Лебедева-Кумача:

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой!

В первые дни войны наш райвоенкомат был переполнен добровольцами. Побывал там и я с моими товарищами по школе, но нам сказали, что годами не вышли, а на рытье окопов на Днепр предложили поехать эшелоном, который будет сформирован из учеников 9-10-х классов, женщин и невоеннообязанных.

В первой половине июля 1941 года наш эшелон отправился в путь и на станции Лозовая Харьковской области попал под обстрел и бомбежку вражеской авиации, в результате чего 28 человек, в том числе и две девочки из нашего класса - Сорокина Зина и Чепиженко Женя, - были убиты. Так мы столкнулись с первыми жертвами войны и на их похоронах поклялись отомстить ненавистному врагу.

В труднейших условиях прифронтовой обстановки, часто под обстрелом и бомбежками, полтора месяца нам пришлось рыть противотанковые рвы, окопы, строить доты на левом берегу Днепра в Днепропетровской области, а с отступлением наших войск нас отпустили по домам. Дома меня ждало новое комсомольское поручение: я был включен в состав группы, которой поручалось важное государственное задание - угон колхозного стада в глубь страны, в Сталинградскую область, чтобы оно не досталось фашистам. Мои старенькие родители были обескуражены этим заданием, плакали, отговаривали, не пускали, ведь я уходил в суровый мир войны и взрослых людей, а мне всего пятнадцать с небольшим лет. Но верх взяло «надо!». Это был мой долг. Такое чувство у нас уже было развито.

На протяжении сентября-октября 1941 года мне пришлось вместе с моими товарищами гнать колхозное стадо по дорогам и бездорожью, под дождем и снегом, постоянно ночевать под открытым небом и питаться как придется. Нетрудно представить, какие невзгоды мы преодолевали на этом пути, сколько потеряли здоровья, какую силу воли проявили, пока дошли до станицы Сиротино Сталинградской области. Мы рассчитывали, что после сдачи скота вернемся домой, но так не получилось. Ввиду того, что там некому было за стадом ухаживать, пришлось нам самим заботиться о нем.

Этой работой мы занимались до июня 1942 года, а затем были мобилизованы на рытье окопов под станицу Клетскую, а потом - под Сталинград, где выполняли эти обязанности на протяжении всей Сталинградской битвы. Мне пришлось быть на участках, которые обороняли воздушно-десантные дивизии, и видеть, какую высочайшую стойкость, мужество, самоотверженность, боевое мастерство проявляли гвардейцы-десантники, чтобы выстоять, разбить врага, победить.

Их пример определил мою дальнейшую армейскую судьбу. Уже в январе 1943 года я был во 2-м запасном воздушно-десантном полку, который дислоцировался возле станции Мокроус Саратовской области. Здесь я прошел начальную воздушно-десантную подготовку, приобрел специальности снайпера, разведчика, подрывника, совершил три прыжка с ручным открытием парашюта с самолета У-2 и здесь же принял военную присягу.

В апреле 1943 года я был направлен в 3-ю гвардейскую воздушно-десантную бригаду, которая проходила формирование в г. Фрязине Московской области. Меня определили в 1-й парашютно-десантный батальон, в роту ПТР (противотанковых ружей) на должность командира расчета - наводчиком ружья ПТР.

В июле 1943 года нашей бригаде было вручено боевое гвардейское знамя, а всему личному составу - нагрудные знаки «Гвардия».

В честь этого события проводились военно-спортивные соревнования, в ходе которых я на штурмовой полосе занял первое место, и командир бригады гвардии полковник В.К. Гончаров распорядился назначить меня командиром отделения, а в последующем я стал помкомвзвода. С мая по сентябрь 1943 года личный состав бригады в упорной и напряженной учебе успешно освоил полный курс воздушно-десантной подготовки и после инспекторской проверки в августе (проводилось десантирование всей бригады с выполнением учебно-боевых задач) был готов для ведения боевых действий в тылу врага. И такое время наступило. 21 сентября 1943 года по боевой тревоге мы уложили свои парашюты (только один главный, а запасной в тыл не брали) в мешки ПДММ (парашютно-десантный мягкий мешок), уложили ружья ПТР, боеприпасы к ним, гранаты, толовые шашки, патроны к автоматам ППШ, ППС, и по зеленой улице нас эшелоном доставили на Лебединский полевой аэродром Сумской области.

Здесь в ночь на 25 сентября 1943 года 101-й гвардейский авиационный полк АДД под командованием Героя Советского Союза полковника Валентины Гризодубовой поднял нашу бригаду в воздух и взял курс в район Букринской излучины Днепра, в тыл врага. Так началась Днепровская воздушно-десантная операция, в ходе которой советские десантники проявили массовый героизм, мужество и стойкость. На этой операции я остановлюсь подробнее, так как она является уникальной во всей Великой Отечественной войне, и все то, что пришлось мне пережить и перенести в ней, не приходилось встречать на других фронтах.

Эта операция проводилась по решению Ставки Верховного Главнокомандования в полосе Воронежского фронта. Нам ставилась задача - оказать помощь его войскам в захвате и удержании плацдарма на правом берегу Днепра в районе Великого Букрина и тем самым способствовать освобождению Киева.

Для выполнения этой задачи привлекались три (1, 3, 5-я) гвардейские воздушно-десантные бригады, сведенные в корпус. Общая численность личного состава должна была равняться 10 тысячам человек. Однако в результате неорганизованности руководства АДД (авиации дальнего действия) в тыл врага была десантирована лишь половина этого состава - 5 тысяч человек. Наша 3-я гвдбр была десантирована в полном составе - около 4 тысяч человек. Причем командование фронтом приняло решение на высадку десанта, не имея последних разведданных об обстановке в районе его действия. К тому же, фронтовая авиация не подавила ПВО противника. Между тем гитлеровцы срочно стянули сюда крупную группировку войск в составе двух танковых корпусов и шести пехотных дивизий, в высокую боевую готовность были приведены все средства ПВО и противодесантной борьбы.

В таких неимоверно трудных условиях наш десант атаковал с неба боевые порядки противника и понес большие потери. Наш взвод летел в самолете № 57, за штурвалом которого, как выяснилось в 50-е годы, после моей женитьбы, был отец моей будущей жены Съедин Василий Петрович. Вот какие бывают параллели в жизни.

Как только перелетели Днепр, вокруг самолета начали рваться зенитные снаряды, а впереди - стены заградительного огня. Небо было засвечено осветительными ракетами, лучами прожекторов, слышались удары осколков зенитных снарядов о борта самолета. И вдруг хвост самолета от разрыва снаряда подбросило и несколько десантников повалились к кабине пилота. Один из них - гвардии рядовой Иван Балоба - в этой обстановке нечаянно выдернул кольцо парашюта, купол которого вывалился из ранца. Штурман приказал ему собрать купол и возвратиться на аэродром, но не тут-то было. Солдатский долг превыше всего: Иван с куполом под мышкой вслед за всем взводом выбросился с самолета, понимая, что на 99 процентов - это верная смерть. Но он родился, очевидно, в рубашке, так как купол раскрылся. Иван Балоба вместе с нами воевал в тылу врага и в одном из боев погиб героической смертью. Вот такая десантура.

Резкий поворот в сторону с набором высоты дал нам понять, что экипаж самолета меняет курс и скорость, чтобы выйти из огневого воздействия к месту выброски. Мы готовились прыгать с 300 метров, а пришлось прыгать с 2000 метров и на большой скорости, что привело к тому, что наш десант был разбросан на 100 километров - от Ржищева до Черкасс, и в первые дни мы вынуждены были действовать небольшими группами по 20-40 человек. События той ночи до сих пор у меня перед глазами. До этого я порядком повидал в военное лихолетье, но такого - падать навстречу сверкающим трассам пуль, разрывам снарядов, сквозь пламя горящих в небе парашютов товарищей, висящих «фонарей» - еще не испытывал.

Покинув в такой обстановке борт самолета, я и несколько моих друзей (гвардии рядовые Шахов, Миротканов, Луценко, Карташов) приземлились на окраине села Мижиричи и с ходу вступили в бой с фашистами и полицаями.

При помощи местного жителя Николая нам удалось переправиться через реку Рось, что протекала вдоль села, и попасть в лес, к месту сбора десанта. На рассвете в воздухе появился разведывательный самолет, который нацеливал подвижные отряды фашистов на обнаруженные группы десантников и сброшенные грузы с оружием и боеприпасами. С одним из таких отрядов нам пришлось из засады вступить в бой. Мы забрали у убитых немцев несколько автоматов, запасных рожков к ним, гранаты и документы. К исходу дня мы были возле Таганчанского леса Каневского района, где встретили деда Игната - партизана из отряда «Батя», которым командовал К.К. Солодченко. Он привел нас в отряд, где уже находилась большая группа десантников под началом гвардии капитана А. Михайлова – парторга 3-го батальона нашей бригады. Здесь мы встретили многих ребят из нашей роты ПТР и нашего батальона и впервые узнали, что в тыл врага десантировался один батальон из 5-й гв. вдбр.

Действовать начали совместно с партизанами. Для изучения окружающей обстановки была создана разведгруппа, в которую вошел и я. Ежедневно во главе с гвардии лейтенантом Л. Назаревичем в сопровождении партизан мы отправлялись на разведку близлежащих сел, вражеских гарнизонов, коммуникаций. Результаты разведки систематизировались, наносились на карты для принятия решений по ведению боевых действий.

Вскоре нашей группе в составе 20 человек поручили организовать засаду на дороге Корсунь-Шевченковский - село Сахновка с целью захвата «языка» и важных документов. Мы с Мироткановым взяли два ружья ПТР с бронебойно-зажигательными патронами. Находясь в засаде у дороги, пришлось изрядно поволноваться, пропуская большие колонны танков, бронетранспортеров и другой техники. Эта добыча явно нам была не по зубам. А время шло. Наконец наблюдатель доложил, что к месту засады приближается колонна из восьми грузовиков и одной легковой машины. Распределив цели, мы из ПТР подожгли две машины, идущие впереди и сзади, а остальные забросали гранатами и осыпали шквальным автоматическим огнем.

Не могу не вспомнить, как я убил первого фрица. Случилось так, что на мою замаскированную позицию бежал обезумевший здоровенный рыжий немец, я мгновенно схватил автомат и дал очередь почти в упор. Он приостановился, слегка пошатнулся и с истошным криком, выпучив глаза, упал перед моим кустом и ружьем ПТР. Его образина так врезалась в мою память и была такой ужасающей, что несколько дней, особенно перед сном, она меня мучила и не давала покоя, хотя я мысленно убеждал себя: «Это твой враг, и ты должен был его убить, иначе он поступил бы так с тобой».

В результате этого боя ни одному фрицу не удалось уйти живым. Все оружие и боеприпасы мы забрали, но самой ценной добычей оказались портфель и планшет немецкого оберста (полковника), убитого наповал в легковой автомашине. Здесь была карта с нанесенной обстановкой, боевыми порядками некоторых частей «Восточного вала» - так немцы называли свою оборону по правому берегу Днепра. Впоследствии эти документы были переправлены в штаб фронта.

5 октября 1943 года в наш лагерь из Каневского леса прибыла группа десантников, возглавляемая командиром 5-й гв. вдбр гвардии подполковником П.М. Сидорчуком. Наш комбриг гвардии полковник В.К. Гончаров был ранен и впоследствии на самолете По-2 эвакуирован на Большую землю. Разрозненные первое время отряды десантников теперь были объединены в бригаду под командованием гвардии подполковника П.М. Сидорчука. Была установлена радиосвязь со штабом фронта, налажено снабжение боеприпасами, оружием по «воздушному мосту» при помощи самолетов По-2.

Заняв позиции на высоте, покрытой лесом, личный состав хорошо оборудовал круговую оборону. С этого времени бригада повела активные и четко скоординированные боевые действия на коммуникациях противника. Мне неоднократно приходилось участвовать с группой подрывников в пуске под откос вражеских эшелонов с военными грузами, боевой техникой, громить штабы и гарнизоны, вести глубокую разведку, препятствовать противнику увозить в Германию в рабство советских людей, награбленные материальные ценности, скот. Обо всем этом мною написана пока не изданная книга для детей, внуков и грядущих поколений.

Враг не смог смириться с тем, что в его тылу действует организованная боевая единица советских войск, наносящая ему непоправимый ущерб.

Гитлеровским командованием были сняты с фронта и брошены против нас несколько полевых частей, вызваны специальные карательные отряды эсэсовцев и власовцев.

23 октября 1943 года стало решающим в судьбе десанта. Только что возвратившиеся утром из ночного налета на гарнизоны противника в селах Поташня (в этом налете я с гвардии рядовым Даниэляном снял финками двух часовых) и Буда Горобиевская десантники бригады услышали приближающийся гул танков, бронетранспортеров. Начались артиллерийско-минометный обстрел и бомбежка наших боевых порядков. Противник блокировал бригаду и перешел в решительное наступление с психической атакой, в ходе которой власовцы через громкоговорители кричали: «Десантники! Мы знаем, сколько вас и что скоро кончатся ваши боеприпасы. Пока не поздно, сдавайтесь, сопротивление бесполезно, иначе мы вам пощады не дадим!» Все это сопровождалось многоэтажным русским матом.

Встретили мы эту атаку шквальным прицельным огнем, бросками гранат, оборону держали стойко. Все мы понимали, что в этом бою решается судьба каждого из нас и всего десанта. Или победить, или умереть, третьего не дано!

На участке обороны нашего взвода немцы прорывались дважды, завязывался рукопашный бой, пришлось пускать в ход финки, использовать десантные приемы. Лишь к вечеру, после пятой атаки, бой стих, и фрицы ушли на исходные позиции, чтобы утром все возобновить. Для нас это означало явную погибель: боеприпасы были на исходе. В моем автомате осталось десять патронов, гранатный подсумок пуст, в пистолете - последние два патрона (неписаное правило каждого десантника). Да и соотношение людских сил складывалось явно не в нашу пользу.

Учитывая все это, командование бригады приняло решение оторваться от противника и уйти в другой район. После разведки, пользуясь темнотой и беспечностью врага, подразделения сумели просочиться по узкому оврагу через кольцо окружения и уйти в Черкасский лес, совершив 50-километровый марш. Здесь в состав бригады влился партизанский отряд, которым командовал И.К. Иващенко (комиссаром был С.Н. Палеха, секретарь Черкасского подпольного райкома партии), а также целый батальон десантников во главе с гвардии старшим лейтенантом Н.В. Ворониным. Теперь мы кроме диверсий, налетов на гарнизоны вели тщательную разведку системы обороны противника по правому берегу Днепра. В районе села Лозовок такую задачу выполнял я с группой десантников и партизан. Все сведения передавались в штаб 52-й армии 2-го Украинского фронта, в полосе которого действовала бригада.

В ночь на 12 ноября 1943 года в расположении бригады приземлился самолет По-2 с помощником начальника оперативного отдела 52-й армии майором Дергачевым, который передал приказ командарма генерал-лейтенанта К. Коротеева: в ночь на 13 ноября 1943 года бригаде перейти в наступление, овладеть рубежом Лозовок, Свидовок, Секирна и обеспечить форсирование Днепра частями, действующими с фронта. Приказ был выполнен. Штурмовые группы четырех батальонов и отряды партизан в ночном четырехчасовом бою выбили фашистов с занимаемых позиций и захватили плацдарм севернее села Свидовок, на который переправились войска 2-го Украинского фронта, освободившие Черкассы и впоследствии окружившие корсунь-шевченковскую группировку немцев.

Выполнение этой и других задач на протяжении двухмесячных боев в тылу врага досталось нам нелегкой ценой. Свыше 3,5 тысячи моих боевых друзей полегли молодыми на черкасской земле. Это о них Евгений Долматовский написал песню, где есть такие слова:

Кто погиб за Днепр,

Будет жить века,

Коль сражался он как герой.

Это им от Ржищева до Черкасс поставлено 15 обелисков, памятников, у подножия которых покоится прах героев днепровского десанта, а в Таганчанском лесу, где базировалась бригада и были ожесточенные бои, высится величественный мраморный памятник. Да, дрались десантники по-гвардейски. За время боев в тылу врага ими совместно с партизанами истреблено свыше 7 тысяч фашистов, пущено под откос 19 эшелонов с живой силой и техникой противника, уничтожено 52 танка, шесть самоходных орудий, 18 тягачей, 227 различных машин, много другой техники и средств связи. О героических подвигах моих боевых друзей в днепровском десанте я написал 15 очерков и опубликовал их в журналах «Воин России», «Ветеран войны» и др.

В жестоком бою 15 ноября 1943 года на плацдарме возле села Лозовок, командуя взводом (командир погиб), я был тяжело ранен и контужен. Когда пришел в себя через двое суток и раскрыл глаза, увидел незнакомых людей и спросил: «Кто вы такие и где я нахожусь?» Они ответили:

«Ты находишься в партизанском отряде «Истребитель», тебя сюда на плащ-палатке принесли твои десантники и сказали: «Вылечите нашего командира!» Так началась моя партизанская эпопея. А бригада, соединившись с фронтовыми частями, была направлена на переформирование. По результатам опроса вышедших из тыла десантников моим родным было послано извещение: «Ваш сын погиб смертью храбрых, сражаясь в тылу врага». А я, всем смертям назло, выжил.

Не буду рассказывать, какие мытарства, трудности пришлось перенести, пока я выздоровел. Ведь партизанский отряд был в движении, и нас, раненых, перевозили на повозках, а на улице - зима, мороз. Одно скажу: я часто с благодарностью вспоминаю тех людей, которые помогали нам выздоравливать, и особенно командира партизанского отряда «Истребитель» Петра Наумовича Могильного. Он по-отечески заботился о нас и уже в ходе выздоровления определил меня в разведку. Ему надо было укрепить участок десантниками (нас было в отряде пять человек). Возглавив разведвзвод, я получил первое боевое задание от П.Н. Могильного: произвести тщательную разведку бараков, системы их охраны, определить силы и средства для освобождения из этих бараков 450 советских патриотов, которых фашисты намеревались на станции Корсунь сжечь живьем. Такие сведения были получены от подпольщиков города Корсунь-Шевченковский, которых возглавляли коммунист А.Е. Хоменко и учитель П.Е. Марцинюк.

После многодневной тщательной разведки и уточнения всех обстоятельств операция была назначена на 25 декабря 1943 года - день, когда немцы будут праздновать Рождество. Для выполнения этого задания была отобрана группа партизан совместно с разведчиками. Возглавил ее заместитель командира отряда Ф.М. Еременко. В холодную декабрьскую ночь на нескольких санных повозках эта группа направилась в Корсунь. Как и кому действовать при освобождении узников - все было несколько раз проиграно в партизанском лагере.

Нам, разведчикам, была поставлена задача: бесшумно снять четырех часовых и блокировать караульное помещение, остальные должны освободить узников из закрытых бараков. Все было сделано так, как спланировано. Время было три часа ночи, нагулявшиеся немцы спали крепким сном, часовые также изрядно хлебнули шнапса и, закутавшись в свои эрзац-шубы, потеряли бдительность. Самым трудным в этой операции оказалось то, что узники после вскрытия всех запоров не решались убегать: все это они приняли за немецкую провокацию. И только убедительный трехэтажный русский мат и применение физической силы растопили лед недоверия, послышались выкрики: «Так ругаться матом немцы не умеют, это наши!»

Люди начали разбегаться, а те, кто просился в партизаны, получили разъяснения, куда надо бежать, чтобы потом после проверки их можно было зачислить в партизанский отряд. Такой вот новогодний подарок устроили партизаны узникам, участь которых, казалось, была предрешена? Командир отряда П.Н. Могильный перед строем партизан объявил всем участникам этой операции благодарность, поставив действия разведчиков в пример.

В январе 1944 года наш отряд, находясь в центре корсунь-шевченковской группировки немцев, получил из армейского штаба приказ: активизировать боевые действия, выйти навстречу фронтовым частям, помешать отступающим оккупантам уничтожать предприятия, заводы, мосты, линии связи и другие объекты. Среди партизан царили высокий боевой настрой, радость близкой встречи с родной Красной армией и готовность выполнить любое задание командования. Такое задание поступило: сорвать намерение немцев взорвать сахарный завод в селе Мартыновка Каневского района. Нам, разведчикам, пришлось три дня вести разведку этого объекта, составить подробную схему с предложением внезапным ночным штурмом ударить с тыла немецкой обороны.

Командование отряда приняло наше предложение, и в ночь на 2 февраля 1944 года партизаны дерзкой атакой с криками «Ура!!!» кинулись на фашистов, забрасывая их окопы гранатами.

Немцы не ожидали нападения с тыльной стороны, вели беспорядочную стрельбу и начали убегать, бросая боевую технику.

Так была сломлена оборона противника и захвачена территория Мартыновского сахарного завода. Сразу же саперы начали проверять наличие подрывных средств на заводе, обезвреживать их. Когда начало светать, все увидели, как на нашу оборону идут несколько немецких танков и пехота. Партизаны обрушили шквал огня на эту лавину. Запылали два танка, подбитые меткими выстрелами бронебойщика И.Х. Пивня, попадали пехотинцы. И в этот момент мы услышали артиллерийские выстрелы и увидели разрывы снарядов в боевых порядках немцев. Тут мимо нас пронеслись темно-зеленые, с белыми номерами и красными звездами на башнях наши «тридцатьчетверки» и бегущие за ними воины Красной армии. Все мы бросились им навстречу с криками радости и восторга. Это были бойцы и командиры 748-го стрелкового полка 206-й стрелковой дивизии под командованием полковника Колесникова. Не заставило себя долго ждать и угощение походными солдатскими щами с кашей и фронтовыми ста граммами. Эта встреча мне запомнилась на всю жизнь.

Теперь командование полка и нашего отряда планировало совместные боевые действия по освобождению населенных пунктов. Уже 4 февраля 1944 года было освобождено село Таганча, которое оборонял пехотный полк немцев, а 5 февраля 1944 года мы с ходу овладели селом Бровахи и развернули наступление на село Киченцы, где засели фашисты. Для этого партизанам пришлось лесными тропами зайти в тыл врага и внезапно атаковать его при артиллерийской и минометной поддержке войск.

Завязались уличные бои, горели многие хаты, немцы стреляли с крыш и из окон домов. Но наступление партизан нарастало, и гитлеровцы не устояли - они начали поспешно сворачивать свои боевые порядки и уходить на запад. Село было освобождено от оккупантов. Уцелевшие жители начали выходить из укрытий, бросались со слезами к нам в объятия. «Родненькие, наши сыночки-освободители, мы так вас ждали, угощайтесь, чем бог послал» - такое можно было слышать и видеть на улицах села.

Дальнейшие действия нашего отряда были направлены на освобождение сел Мирошники, Сотники, на овладение опорными пунктами врага на подступах к городу Корсунь-Шевченковский, на разгром его гарнизона.

Это были наши последние, завершающие бои, которые в целом оказали большую помощь наступающим войскам в окружении и разгроме корсунь-шевченковской группировки немцев, они явились для врага вторым Сталинградом. Каждый партизан в этих боях показал себя истинным патриотом Родины, отдавая все силы, а если требовалось - и жизнь, делу вооруженной борьбы с немецко-фашистскими оккупантами, не рассчитывая на славу или награду.

Маршал Советского Союза И.С. Конев в книге «Корсунь-Шевченковская битва» пишет: «Вместе с воинами регулярных войск мужественно боролись в тылу врага партизаны. Так, в центре кольца окружения отважно сражались народные мстители партизанского отряда «Истребитель». Так высоко оценил действия моих побратимов командующий 2-м Украинским фронтом И.С. Конев, войска которого во взаимодействии с 1-м Украинским фронтом 17 февраля 1944 года закончили уничтожение вражеской группировки.

18 февраля 1944 года нас, десантников, вызвали в штаб 206-й стрелковой дивизии, вручили предписания, проездные документы, продаттестаты и сказали, что получен приказ всех нас направить в Москву, в штаб ВДВ. С одной стороны, это была радость возвращения в свои боевые части, а с другой - грусть расставания с боевыми побратимами, теми, кто в трудные для Отечества дни не склонил голову перед врагом, а по велению сердца добровольно взял на себя тяжесть жестокой борьбы в тылу фашистских поработителей.

И вот настал день прощания - 20 февраля 1944 года. Перед строем отряда его командир П.Н. Могильный и комиссар B.C. Федин сказали теплые благодарственные слова в наш адрес, рассказали о боевых делах, в которых мы принимали участие, о той роли, которую мы сыграли в выполнении задач. Мы слушали эти слова, стоя перед строем партизан,и слезы накатывались на глаза - так тяжело было расставаться с боевыми друзьями. Каждого из нас командир и комиссар обняли, поцеловали, вручили всем боевые характеристики, заверенные гербовой печатью. На прощание П.Н. Могильный обнял меня и сказал: «После войны приезжай ко мне в гости. Пройдемся по нашим партизанским тропам, порыбачим на реке Рось, засватаем тебе гарну дивчину».

Как дорогую память о тех незабываемых днях я храню партизанский билет, врученный мне комиссией по делам бывших партизан Украины, медаль «Партизану Отечественной войны», нагрудный знак «Партизан Украины». Так закончилась моя партизанская эпопея. И снова начались десантные будни, а затем и боевые дела. О них я не буду рассказывать так подробно, потому что в 1944-1945 годы мне пришлось действовать на фронте, а это уже не то, что в тылу врага.

Итак, из штаба ВДВ меня сначала направили в 5-ю гв. вдбр, а затем в 98-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию, которая в мае 1944 года заканчивала свое формирование в г. Дмитрове Московской области. Сформирована она была из трех (18, 19, 20-я) гвардейских воздушно-десантных бригад, имеющих высокую боевую выучку и полный штат личного состава. Дивизия вошла в состав 37-го гвардейского воздушно-десантного корпуса, который в начале июня 1944 года сосредоточился в районе восточнее Лодейного Поля и вошел в состав 7-й армии Карельского фронта, который готовился провести Свирско-Петрозаводскую операцию (четвертый «сталинский удар»).

У Лодейного Поля,

На крутом берегу,

Мы стояли когда-то,

Горло стиснув врагу.

Только белые ночи

Да плеск Свирь-реки

Нам напомнят сегодня

Те далекие дни.

Продолжая боевую подготовку, мы приступили к оборудованию походного района для наступления. Основной задачей было научиться штурмовать сильно укрепленную оборонительную полосу под прикрытием артиллерийского огня. На этом участке фронт стабилизировался еще в декабре 1941 года, и в эти годы, вплоть до июня 1944 года, противник непрерывно совершенствовал оборону. Глубина ее достигала 6-8 километров. В траншеях через каждые 30 метров были установлены пулеметные точки или орудие. На каждом километре фронта было сооружено по 9-12 дзотов и по нескольку бронеколпаков. Передний край прикрывался многочисленными проволочными заграждениями, минными полями и проходил по правому берегу реки Свирь, ширина которой составляла 400 метров, а глубина - 5-7 метров.

Прорвать столь сильно укрепленную оборону противника было нелегкой задачей. Особую сложность представляло форсирование р. Свирь. Надо отдать должное инициативе командования нашего корпуса во главе с генерал-майором П.В. Мироновым, которое приняло решение в конце артподготовки сделать ложный перенос огня в глубину обороны противника и обозначить начало форсирования реки переправой ложного десанта, вызвав на него огонь уцелевших огневых точек с таким расчетом, чтобы их засечь и подавить. Это обеспечивало выполнение боевой задачи и сохранение жизней многих гвардейцев-десантников.

Подготовить ложный десант было поручено командиру 300-го гвардейского парашютно-десантного полка гвардии полковнику Данилову, который из добровольцев подобрал 12 человек - самых храбрых, крепких, умеющих хорошо плавать. Все они были комсомольцами. Вот их имена: А.Ф. Барышев, С.С. Бекбосунов, И.П. Мытарев, П.П. Павлов, И.К. Паньков, М.Р. Попов, М.И. Тихонов, И.С. Зажигин, В.Л. Малышев, В.А. Маркелов, В.Н. Юносов, В.М. Немчиков.

Понимая всю ответственность, сложность и опасность ложного десантирования, ребята под руководством опытных командиров настойчиво и интенсивно тренировались с плотами в русле речки, впадающей в Свирь.

Надо подчеркнуть, что саперы изготовили плоты, снарядили их макетами солдат, оружия, техники так, что противник по-настоящему был введен в заблуждение. И вот утром 21 июня 1944 года, после бомбежки и артиллерийской подготовки, когда мы изготовились форсировать Свирь, на ее большую воду один за другим выплыли двенадцать плотов. Быстрая река разбрасывала их, сносила по течению, а между ними то ближе, то дальше вздымались фонтаны воды. Как только смельчаки достигли середины реки, противник усилил ружейно-пулеметный огонь, заговорили артиллерийские и минометные батареи. Все это с большой точностью тут же засекали наши артиллерийские наблюдатели и наводчики самоходных орудий. Метким огнем артиллеристы уничтожали одну огневую точку врага за другой. Но вражеский огонь не прекращался. Вода кипела от разрывов возле плотов, пулеметные очереди поднимали фонтаны брызг.

Казалось, что вот-вот плоты похоронят под собой смельчаков, но отважные десантники двигались вперед и в такой обстановке, достигнув противоположного берега реки, с дружным «Ура!» начали штурм переднего края противника.

В воздух взвилась зеленая ракета, и наши лодки-амфибии рванулись в могучие волны реки Свирь. На плаву ведя огонь из пулеметов и автоматов, в течение нескольких минут мы переправились через реку и захватили плацдарм шириной до четырех километров и глубиной до одного километра, который потом был расширен, что обеспечило переправу основных сил корпуса. Передвигаться было очень трудно: повсюду встречались развороченные артиллерией дзоты, бронеколпаки, колючая проволока, завалы леса и др.

Недобитые фашисты оказывали яростное сопротивление, но в целом противник, опасаясь полного разгрома, начал поспешно отводить свои войска в направлении Олонецкого укрепленного района. На этом пути нам пришлось идти по бездорожью, по лесам, болотам, преодолевать водные преграды в виде рек, больших водоемов, совершать смелые обходные маневры опорных пунктов врага, нанося ему неожиданные удары с флангов и тыла. И делали мы это в основном ночью, применяя десантную тактику.

Особенно запомнился ночной штурм 23 июня 1944 года укрепленного пункта Самбатукса, где мы потеряли четырех человек из взвода. Этот опорный пункт непосредственно прикрывал подступы к большому карельскому городу Олонец, основанному еще в 1647 году как крепость для обороны от шведов. Нашей 98-й гвардейской парашютно-десантной дивизии была поставлена задача: овладеть этим городом. Штурм начался после артподготовки рано утром 25 июня 1944 года. При поддержке танков, артиллерии наш 296-й гвардейский парашютно-десантный полк начал продвигаться по улицам города, два других полка дивизии пошли в обхват флангов противника и заставили его этим самым отводить войска из города в опасении быть окруженным. По этой причине уже к обеду нам удалось без больших потерь освободить весь город и взять в плен нескольких финнов, которые удивлялись, что мы их не мучаем, не убиваем, а даже кормим солдатскими щами и кашей. Так их настращало начальство.

Город выглядел тогда невзрачно. И когда в 1984 году довелось мне приехать на 40-летие его освобождения, я его не узнал. Это был красивый, современный город. Через каждые пять лет по приглашению руководства города и района ветераны нашей дивизии приезжают в Олонец на юбилейные торжества. Принимают нас как родных. В городе и по боевому пути дивизии установлены памятники, обелиски, в школе - музей боевой славы, экспонаты которого рассказывают о героических подвигах десантников. В последний раз мы там были на 60-летии освобождения города - 24-27 июня 2004 года.

Преодолев Олонецкий укрепленный район, наша дивизия начала преследование врага, освобождая малые и большие населенные пункты Южной Карелии, такие, как Видлицу, Большие и Железные горы, Тулокс, Салми, Питкяранту, Сартавалу и др. С боями наш корпус прошел 250 километров, форсировал семь крупных водных преград, освободил 165 городов и населенных пунктов, нанес противнику значительный урон в боевой технике и вооружении, истребил более 8 тысяч вражеских солдат и офицеров. Значительные потери были и с нашей стороны. В нашем взводе мы не досчитали 12 человек из 30. И это при условии, что все мы имели бронежилеты, впервые испытанные на нашем фронте. На своем бронежилете я насчитал семь пулевых вмятин. Вот сколько раз он спасал меня от смерти.

В начале августа 1944 года мы были в трех километрах от государственной границы с Финляндией, которая запросила у Советского правительства мира. По этой причине нас остановили, приказали все сворачивать в походное положение и двигаться на станцию на погрузку. Нас возвращали снова в ВДВ. Так боевые действия нашего корпуса способствовали выведению из войны Финляндии - сателлита фашистской Германии.

Подвиг героев Свири Родина высоко оценила. 24 июня 1944 года Москва салютовала войскам Карельского фронта, в том числе воинам-десантникам. Корпусу и входящим в его состав 98, 99, 100-й гвардейским воздушно-десантным дивизиям присвоено почетное наименование «Свирских». Тысячи бойцов и командиров были награждены орденами и медалями СССР, а нашим двенадцати смельчакам было присвоено высокое звание Героев Советского Союза.

В течение 1944 года Красная армия нанесла десять сокрушительных (а мы их называли «сталинскими») ударов по врагу, в результате чего оккупированная территория нашей страны полностью была освобождена от фашистской нечисти и боевые действия были перенесены на территорию сателлитов и самой Германии. Задача состояла в том, чтобы добить фашистского зверя в его собственной берлоге и освободить народы Европы от порабощения.

В победоносном 1945 году мне пришлось в составе своей дивизии и корпуса, которые теперь входили в 9-ю гвардейскую воздушно-десантную армию, освобождать Венгрию, Австрию, Чехословакию и встретить День Победы под Прагой. Я не буду описывать этот боевой путь. Одно скажу, что я, как и миллионы моих сверстников, добросовестно выполнял свой воинский долг. Мне часто снятся те ребята, которые остались навечно на этом пути молодыми. Они, как и все наше поколение, без малейшего колебания положили на алтарь Победы свою молодость, здоровье, жизнь, чтобы их наследники могли спокойно жить под мирным небом и пользоваться общечеловеческими благами. Это поколение часто называют «вырубленным», так как из каждой сотни ушедших на фронт вернулись лишь три человека. О нем один поэт сказал:

Почестей мы не просили,

Не ждали наград за дела,

Нам общая слава России

Солдатской наградой была.

В июне 1945 года вся наша 9-я гвардейская армия в пешем порядке из-под Праги перебазировалась в Венгрию, а в 1946 году - в Россию. Я думал, что теперь демобилизуюсь и буду учиться в институте, но так не получилось. Меня, как и других молодых парней с большим боевым опытом, направили на учебу в военное училище, мои одногодки служили до 195р года, что составляло вместе с войной восемь лет, и не убегали из армии. Мне пришлось прослужить 35 лет в рядах Советской армии и уволиться в звании полковника. В настоящее время мой сын Александр Петрович - офицер, продолжает семейную династию защитников Родины.

После увольнения я еще 24 года работал, всего вместе со службой мой трудовой стаж - 59 лет. На протяжении 30 лет я возглавляю совет ветеранов 3-й гвардейской воздушно-десантной бригады. Наш музей боевой славы в СШ № 1 г. Фрязина, где бригада в 1943 году формировалась, - лучший в Московской области. Высокую оценку его работе дал губернатор Московской области Б.В. Громов. Было организовано несколько походов школьников и ветеранов по местам боев бригады (об этом снят фильм), найдены останки и места захоронения 54 десантников, числящихся без вести пропавшими, систематически проводится патриотическая работа с учащимися школы. В 2004 году на базе нашего музея проведен областной семинар руководителей школьных музеев, на котором пришлось выступать и мне.

В совете ветеранов гарнизона Главкомата ВВС мне поручено в двух наших школах организовывать и проводить патриотическую работу силами ветеранов войны, а также курировать работу школьных музеев боевой славы. За активную ветеранскую и патриотическую работу Указом Президента РФ я награжден орденом Дружбы. Так что покой нам только снится.

В заключение своего повествования хочу сказать, что победа, одержанная советским народом и его армией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов над фашистской Германией, никогда не забудется, так как она имеет всемирно-историческое значение. Весь мир обязан советскому солдату, спасшему в той страшной войне не только свою Родину, но и все человечество от фашистской чумы. Ныне живущим и грядущим поколениям надо быть достойными этого Великого подвига и все делать для того, чтобы Россия была сильной, процветающей и никем непобедимой страной.

НЕЖИВЕНКО Петр Николаевич,
полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны

 



Медаль за отвагу

 

Шел 1943 год. Наши войска вели упорные бои с противником на Центральном фронте, которым командовал генерал армии К.К. Рокоссовский. Я в это время был командиром взвода разведчиков. Как-то раз вызывает меня начальник дивизионной разведки и говорит: Есть ответственное задание, согласованное с командиром твоего полка. В деревне Ольховка, что в пятнадцати километрах от передовой расположилась большая группа немецких офицеров. По данным соседней разведки, вроде бы для инспектирования войск. Но это все предположения. Мой начальник заинтересовался работой этой группы и приказал уточнить сведения, для чего необходимо захватить «языка», желательно офицера. Задача ясна?

- Так точно, товарищ майор, - ответил я.

- На подготовку - два дня. Свяжись с командирами разведвзводов соседних полков, получи у них необходимые сведения, они в курсе дела. Через двое суток, в это же время, доложишь о готовности. Желаю успеха!

На прощание майор пожал мне руку.

Пятнадцать километров - в пределах боевых порядков войск противника - расстояние немалое, хотя приходилось проходить и по 50 километров в день, но это когда в своем тылу. Не стану описывать детали подготовки, но скажу, что план мой был одобрен.

Линию фронта перешли в два часа ночи. Главное на этом этапе было выйти за пределы переднего края обороны немцев и добраться до урочища Черный Яр, где можно было укрыться до вечера. А затем, под прикрытием темноты, выйти в намеченное место, выполнить задание и уже другой дорогой возвратиться к себе.

Группа состояла из шести человек. Мне в то время было 19 лет, остальным - от 20 до 35. Между собой ребята называли меня «батей», я знал об этом, но не обижался. В моем присутствии это слово не упоминалось. Все члены группы, за исключением меня и моего связного Габидулы Габидулина, состояли в партии, я был комсомольцем, а Габидула - беспартийным. Из вооружения у нас были автоматы, гранаты, ножи. Вступать в бой было разрешено только в самом крайнем случае.

Поначалу все шло хорошо, первые всполохи зари высветили темную полоску леса, в которую мы вскоре и вошли. Начинало светать. На объект было решено выходить в десять вечера. День необходимо было переждать в лесном массиве, в двух километрах от Ольховки.

В лесу было тихо, над головами изредка пролетали ночные птицы, где-то попискивала лесная мышь. Передовая молчала, создавалось ощущение, что никакой войны нет, мы просто забрели в лес и теперь возвращаемся домой. Солнце уже взошло, но утренняя роса еще обильно обмывала сапоги.

За лесом шли глубокие овраги, склоны которых густо заросли разнолесьем. Они то тянулись параллельными полосами, то под острыми углами меняли направление. Чтобы нам случайно не наткнуться на противника, один из разведчиков был послан вперед. Он находился в пределах прямой видимости. В одном месте, где овраг под прямым углом поворачивал на запад, связь с дозорным прервалась из-за густых зарослей подлеска.

Было решено проскочить открытое пространство оврага в месте его излома. И в тот момент, когда группа была уже на середине оврага, навстречу нам неожиданно вышли человек десять - двенадцать немецких солдат во главе с офицером. Мгновенно были вскинуты автоматы, но никто не выстрелил: мы тоже были одеты в немецкую форму.

- Кто вы? - по-немецки спросил офицер.

- Саша, ответь ему, что тыловая команда, - тихо сказал я своему переводчику.

- Не надо переводить, - на русском языке ответил немец. - Я понял, кто вы: разведка или партизаны.

- Откуда ты знаешь наш язык? - спрашиваю его.

- Я из немцев Поволжья, город Энгельс, - продолжает он говорить на чистом русском языке.

- А я из Саратова, - ответил я.

- Выходит, земляки. Ну что, стрелять будем друг в друга? - спрашивает он.

- А ты что предлагаешь?

- Мирно разойтись.

- Не верь ему, командир, он фашист, - слышу голос своего солдата.

- Я не фашист, я немец, - резко ответил офицер. После этого он неожиданно повернулся ко мне спиной и отчетливо подал команду. Его солдаты опустили автоматы и отошли назад.

- Ну что, лейтенант, разойдемся? - снова спросил он.

- Ну, как, бойцы? - обратился я к своим разведчикам.

- Ты командир, тебе и решать, - ответил парторг моего взвода. Он был старше нас всех по возрасту.

- Кругом! - подал я команду своим бойцам. - Десять шагов вперед, шагом марш!

- Вот и все, земляк, - сказал немец. - Разойдемся подобру-поздорову. Может быть, после войны встретимся - не стыдно будет в глаза смотреть.

- Не выстрелишь в спину? - спрашиваю его.

- Нет, - твердо ответил он.

- А твои солдаты?

- Они русский язык не понимают.

Офицер убрал пистолет в кобуру, повернулся и пошел к своим солдатам. В какой-то момент мелькнуло шальное желание выпустить в него очередь, но я не мог этого сделать, так как должен был выполнить задание начальника разведки.

Когда я подошел к своим разведчикам, некоторые из них стояли, опустив головы, явно осуждая мои действия, другие улыбались. Парторг одобрительно кивнул мне головой и спросил:

- Ну что, пойдем обратно?

- Пойдем выполнять задание, - ответил я ему.

На случай, если немцы решат понаблюдать за нами, мы пошли по направлению склона, с которого только что спустились в овраг, а затем, используя густой подлесок, резко свернули на противоположную сторону и устремились к хребту. Лес закрыл от нас и дно оврага, и немецких солдат.

Все дальше и дальше забираясь в гущу леса, мы, согласно карте, вышли к домику лесника. Строение располагалось у развилки двух оврагов, откуда хорошо просматривалась дорога к селу Ольховка.

Расположились мы в густых зарослях, метрах в двухстах ниже домика, оставив одного из разведчиков для наблюдения за дорогой. Отдыхали и ели по очереди, не ослабляя наблюдение. От домика лесника до деревни оставалось меньше двух километров. Единственное, чего я опасался, - это предательства со стороны «земляка», ведь в случае его доклада по нашему следу могли пустить собак. К счастью, опасения не подтвердились, да и вряд ли немцы могли подумать, что мы, вместо того чтобы пойти обратно, направимся в их тыл.

К вечеру по дну оврага проехала подвода, груженная мешками, два мужика, вооруженные автоматами, сопровождали возницу. В десять часов вечера мы вышли из оврага и направились к Ольховке. Когда-то это было большое село, сейчас оно походило на открытый рот гигантского человека, в котором вместо зубов чернели провалы - разрушенные дома. Не нарушая тишины, добираемся до середины села, здесь из сохранившегося большого дома под звуки аккордеона неслась немецкая песня. Не знаю почему, но я помню ее до сих пор.

Вокруг дома и вдоль дороги стояли легковые и грузовые машины. Два танка, развернув стволы в сторону леса, темными пятнами сливались с огородным кустарником. Укрывшись в обгоревших развалинах соседнего дома, мы наблюдали, как из проема распахнутой двери, освещенного электрическим светом от работающего рядом движка, выходили полуодетые офицеры. Они громко и пьяно кричали, что-то доказывая друг другу. К часу ночи солдаты, несущие охрану машин, задремали в кабинах. Наступало время нашей работы.

И в этот раз нам повезло: из дома в расстегнутом мундире, без головного убора, держа под мышкой большой портфель, вышел офицер. Пьяно шатаясь, он направился за угол, чтобы справить свои естественные надобности. Я слегка подтолкнул Габидулина и Сизова - это был приказ на взятие «языка». Все произошло бесшумно.

- Может быть, устроим фейерверк? - показывая на дом, где еще светились окна и заливисто выводил мелодии аккордеон, предложил один из моих разведчиков.

- Запрещаю, - ответил ему я.

По огородам вышли на другой конец села. И тут ночную тишину разорвал гул моторов. С той стороны, откуда мы только что пришли, промчались мотоциклисты, раздались автоматные очереди. Через огороды, используя ночное замешательство фашистов, мы вышли в соседний лес, продолжая углубляться в тыл противника. По моим расчетам они вряд ли будут искать здесь своего офицера. Идти по той стороне леса было опасно: можно было нарваться на засаду, которую вполне мог устроить мой «земляк».

Первые сполохи зари нас застали в лесных зарослях, где и пришлось отсиживаться до наступления темноты. Все шло по плану.

Наш «язык», в чине капитана, долго не мог понять, что с ним случилось, и только к середине дня, когда его хмель частично выветрился, произнес первые слова:

- Рус партизан? - глядя на Габидулина, спросил он.

- Партизан, - подтвердил тот.

Увидев в моих руках свой портфель, набитый бумагами, немец рванулся из рук Габидулы, что-то громко крича по-своему.

- Он требует отдать ему портфель, - перевел Саша Болитер.

Увидев мою реакцию, немец опустил голову и что-то забормотал себе под нос, делая особое ударение на слове «капут». Стало понятно, что за утерю содержимого портфеля ему уготована смерть.

Чтобы пленный не проявлял особую ретивость, пришлось связать ему руки и заткнуть рот тряпкой. Это мы сделали вовремя. Наш наблюдатель доложил, что по дну оврага, на расстоянии не более двухсот метров от нас, движется колонна вражеских автомашин, а впереди нее два легких танка. Колонна двигалась к себе в тыл. Скорее всего, это был карательный отряд, возвращавшийся на свои позиции после выполнения задания. Немец попытался вскочить, но Габидулин быстро успокоил его. После короткого бессловесного объяснения тот больше не пытался вырваться из «объятий» Габидулы.

К двум часам ночи мы вышли на рубеж линии фронта. По плану именно здесь, по обе стороны от намеченного участка перехода, с нашей стороны будет произведена разведка боем - для отвлечения на себя сил противника, - а мы тем временем должны будем через образовавшийся коридор проскочить на пашу территорию. Начало разведки боем - три красные ракеты, начало перехода - две зеленые. И вновь нам повезло, переход произошел быстро, потерь с нашей стороны не было.

Пленного фашистского офицера и портфель с бумагами мы сдали начальнику дивизионной разведки, а тот по команде - начальнику разведки штаба фронта, которым руководил генерал армии К.К. Рокоссовский.

Рано утром меня вызвал начальник дивизионной разведки и потребовал подробный доклад о нашем рейде. Я доложил все подробности, рассказал о встрече с «земляком» и о желании устроить фейерверк, который я не разрешил.

- Молодец, младший лейтенант, представлю к награде. Все проделал профессионально. - Он пожал мне руку и добавил: - Везет же тебе, Иванов, среди немцев встретил земляка, ведь это ж надо! - Он покачал головой. - Иди к моим ребятам, позавтракай, а я пойду в штаб, генерал ждет подробный доклад. Звонил начальник разведки полковник Огнев, сказал, что в портфеле - ценнейшие документы. Благодарит тебя и твоих ребят. Иди и приглашай с собой Габидулу, я вижу, он от тебя ни на шаг.

- Фронтовое братство, товарищ майор, - ответил я.

- Это я приветствую. Да, и обязательно дождись меня.

Вышли из блиндажа вместе. Он пошел в одну сторону, мы с Габидулой - к разведчикам.

- Ну, что он сказал, товарищ младший лейтенант? - поинтересовался Габидула.

- Говорит, что молодцы. Обещают представить к награде.

- Вот здорово, - улыбнулся Габидула. - Вас, видно, к ордену.

Мы еще не успели дойти до расположения разведчиков, как перед нами остановилась машина, из нее вышел капитан.

- Ваша фамилия, младший лейтенант? - он сверил что-то с записью в блокноте, который достал из планшетки.

- Младший лейтенант Иванов, - ответил я.

- Вот вы как раз мне и нужны, - сказал он и захлопнул планшетку. - Вас приглашает полковник Скуратов. Знаете такого? - Он, хитро прищурив глаза, посмотрел на меня.

- Не имею чести быть знакомым, - отвечаю ему.

- Будешь иметь честь познакомиться с ним сегодня. Прошу в машину, - и добавил: - Он очень заинтересовался твоим подвигом в разведке.

- Габидула, я поеду, а ты иди к разведчикам, майору скажешь, что полковник Скуратов вызвал меня на беседу.

- Слушаюсь, товарищ младший лейтенант, - козырнул мой связной.

Блиндаж полковника Скуратова находился на опушке леса, справа была обозначена стоянка машин, слева виднелся треугольник входа в землянку, около которой ходил часовой. Второй часовой стоял у входа в блиндаж.

- Богато живете, товарищ капитан, если держите такую охрану.

- Не зубоскальте, младший лейтенант, придержите язык за зубами.

Машина остановилась.

- Выходите, - приказным тоном произнес капитан.

Вошли в блиндаж. Направо, в большой комнате, под портретом Сталина сидели за столом два полковника, третий ходил по комнате, держа в зубах незажженную папиросу.

- Товарищ полковник, - обратился капитан к тому, кто держал в зубах папиросу, - ваше приказание... - Он не договорил, полковник зло махнул рукой:

- Сколько можно ждать!

- Товарищ полковник... - капитан пытался что-то сказать.

- Прекратите, капитан, можете быть свободным. - Капитан щеголевато приложил руку к козырьку, щелкнул каблуками, повернулся кругом и вышел.

Я улыбнулся.

- А ты чего улыбаешься, младший лейтенант? - прищурив глаз, сделал мне замечание один из сидящих за столом.

- Это ты, значит, и есть младший лейтенант Иванов, командир взвода разведки? - подойдя ко мне вплотную, сквозь зубы процедил полковник, ломая так и не зажженную папиросу.

- Так точно, товарищ полковник, я и есть младший лейтенант Иванов.

Он подошел еще ближе, впиваясь злыми глазами мне в лицо.

- Вы посмотрите на него, совсем еще пацан, а до чего докатился.

Сидящие за столом полковники в знак согласия кивнули головами.

- Сдайте оружие, младший лейтенант, - приказал стоящий против меня полковник.

Я расстегнул кобуру, вынул пистолет и положил на стол.

- Это все? - спрашивает он.

- Нет, не все, есть нож и... - я не договорил.

- Все положите на стол.

Я положил на стол нож, вытащил из кармана гранату-лимонку. И так получилось, что, поправляя на плече ремень, я взмахнул рукой, в которой сжимал гранату. В это время офицер, который стоял рядом, отскочил в сторону двери, сидящие за столом полковники пригнули головы. Я ничего не понял, все еще держа поднятую руку с гранатой.

- Положите гранату на стол, - придя в себя, распорядился сидящий за столом полковник. Не показывая своего испуга, он спросил: - А разве граната является табельным оружием офицера? - В словах слышится насмешка.

- Это мое личное оружие, товарищ полковник. Разведчик на тот свет один не уходит, он прихватывает с собой сопровождающих.

- Теперь все?

- Все, - отвечаю.

- Сержант Войтик, обыщите его.

Из другой половины блиндажа ко мне подскочил обезьяноподобный верзила и натренированными движениями рук ощупал меня.

- Идите, сержант.

- А теперь снимите ремень, младший лейтенант Иванов, вы арестованы, - слышу я за спиной голос первого полковника. - Признайся честно, какие сведения ты передал фашистскому офицеру, за сколько сребреников ты продал Родину?

- Товарищ полковник... - хочу я ему объяснить.

- Молчать, предатель, здесь тебе товарищей нет. Мы о тебе знаем все. Ты даже пожалел пьяных фашистов, не разрешил их уничтожить.

- Товарищ полковник... - снова пытаюсь объяснить я.

- Молчать, изменник Родины! - слышу в ответ. - Сержант Войтик, в землянку его, под стражу! Завтра ты, как изменник Родины, будешь расстрелян перед строем полка. Сержант, выполняйте!

Сержанту не надо два раза повторять приказ. Он вывел меня на улицу и втолкнул в темную яму землянки. Я растерялся и не знал, кому верить. Майор сказал, что я действовал правильно и достоин награды, - и вдруг я оказался изменником Родины. Может, кто-то оговорил меня, а может быть, один из моих разведчиков по простоте душевной, гордясь своим «батей», рассказал о нашем рейде. Я верил своим ребятам, не хотелось думать, что кто-то из них сдал меня.

Сидеть в темноте и ждать, когда тебя поведут на расстрел, не самое веселое занятие. Но я почему-то не верил этому. Про себя я знал, что я не изменник и не предатель. И, тем не менее, тяжелые мысли и звенящая тишина землянки действовали гнетуще. Ах, если бы я был в то время верующим, то попросил бы защиты у Всевышнего, но я был комсомольцем и религию не признавал.

Уже сменился второй часовой. Я очень хотел пить, пересохло в горле. Постучал в дверь, попросил воды. Но мой стук и голос остались безответными - солдату не разрешалось разговаривать с арестованным.

В голову лезли самые разные и самые странные мысли. Меня вдруг заинтересовало: кто будет в меня стрелять и будут ли мои разведчики присутствовать при расстреле? Убьют меня сразу или ранят, а потом будут добивать? Как воспримет мой расстрел Габидула? Мысли водили какой-то странный хмурый хоровод. «А что сообщат моим родителям? - думал я. - Ведь я ушел на фронт добровольцем вместо пришедшего домой с войны искалеченного отца». Я представлял, как будут плакать мать и бабушка, и был уверен, что они не поверят в мое предательство. Это меня утешало. Потом я стал гнать от себя страшные мысли, пытался петь и даже декламировал стихи Лермонтова. Потом что есть сил стал колотить в дверь и кричать, что хочу пить.

Наконец, солдат не выдержал. Он подошел к двери и шепотом произнес:

- Потерпи немного, скоро полковник уедет в штаб. - Вскоре он тихо прикладом стукнул в дверь. - Младшой, потерпи, твои приехали.

Сразу исчезли пугающие мысли. Я знал, я чувствовал, что мой командир, мои друзья не оставят меня.

Вскоре раздались рядом голоса, узнаю бас начальника дивизионной разведки и хрипловатый голос сержанта Войтика, который затолкал меня в землянку. Противный скрежет замка.

- Выходи, - хрипит Войтик. - Иди, получи оружие.

Майор меня обнимает.

- Молодец твой Габидулин, - сказал майор. - Он нашел меня в штабе командующего и рассказал, что иезуит повез тебя на беседу с полковником Скуратовым. А мы-то Скуратова хорошо знаем, не дай бог попасть ему в лапы. Я - к начальнику штаба, тот позвонил Скуратову и попытался выяснить, что случилось с тобой. И тогда мы узнали, что ты арестован, как изменник Родины. Отсюда все и завертелось. Я лично докладывал о тебе командующему.

Майор одобрительно похлопал меня по плечу.

- И это еще не все. Завтра в девять ноль-ноль он сам будет беседовать с тобой.

- Кто? - спрашиваю майора.

- Кто, кто - Рокоссовский.

- Может быть, вы ошиблись, товарищ майор?

- Не веришь, - смеется он. - Завтра убедишься.

Когда я приехал в свой полк, разведчики моего взвода жали мне руку, обнимали.

- А правда, что завтра поедете к Рокоссовскому? - спрашивали они.

- Не знаю, майор сказал - правда.

- Вот здорово, - восторгался Габидулин, - наверняка наградит орденом!

И никто из них не спросил меня об аресте и страшном приговоре, хотя они наверняка все знали. Молодцы ребята, они не хотели бередить еще не затянувшуюся душевную рану. А утром я с майором уже ехал в штаб к Рокоссовскому. В девять часов мы должны были быть в его приемной. Говорили мало, каждый был со своими мыслями. В приемной ждали недолго.

- Заходите, - открывая дверь кабинета, пригласил нас дежурный офицер.

Генерал армии Константин Константинович Рокоссовский вышел из-за стола и направился к нам.

- Товарищ генерал армии, младший лейтенант Иванов прибыл по вашему приказанию, - отчеканил я.

Улыбаясь, Рокоссовский подал мне руку.

- Вот ты какой у меня, Иванов! Не зря говорят, что вся Россия на Ивановых держится. Сколько же тебе лет, лейтенант Иванов? - спросил он.

- Девятнадцать, товарищ генерал армии.

- Ну что, спасибо тебе, хорошего ты нам «языка» доставил. Одним словом, ты со своими бойцами оказал нам большую помощь.

- Василий Сергеевич, - позвал он кого-то. Из смежной комнаты вышел полковник. На вытянутых руках он держал сверкающий позолотой кортик, золотая кисть на коротком шнурке свисала с рукоятки.

- Товарищ лейтенант Иванов, за твою находчивость и храбрость награждаю тебя памятным оружием. Пусть оно всегда тебе и твоему потомству напоминает о твоем подвиге. - Рокоссовский взял из рук полковника кортик и подал его мне.

- Служу Советскому Союзу! - громко ответил я, принимая подарок.

- До свидания, лейтенант Иванов.

Мы вышли из приемной. Внимательно рассмотрели кортик и тут заметили прикрепленную к ножнам пластинку, на которой было написано: «Храбрейшему из храбрых лейтенанту Иванову В.И. Генерал К.К. Рокоссовский».

- Здесь ошибка, - показываю я на слово лейтенант.

Дежурный офицер, присутствовавший при этом, рассмеялся.

- Товарищ лейтенант, генерал в званиях разбирается не хуже нас. Поздравляю вас с очередным званием!

А вернувшись в полк, я узнал, что вышестоящее начальство приказало меня и моих разведчиков представить к награде - медали «За отвагу».

В настоящее время бывший младший лейтенант Иванов Виталий ИвановичИванов Виталий Иванович является полковником медицинской службы в отставке. Он - заслуженный врач РСФСР, доктор медицинских наук, профессор, академик, член Союза писателей России, лауреат Всероссийской премии им. Петра Великого.

ИВАНОВ Виталий ИвановичИВАНОВ Виталий Иванович,
полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны,
заслуженный врач РСФСР

 



Время оккупации было страшное

 

МОЕ ВЗРОСЛЕНИЕ

Родился я в феврале 1930 года на Украине, в большом селе Киевщины (Сорокотяга Жашковского района), пятым по счету в крестьянской семье. Учился в сельской школе и к началу войны закончил три класса. Фашистская оккупация Украины резко изменила жизнь нашей семьи. Старший брат - Степан, летчик-истребитель - защищал Родину на юго-западе страны, сестра Екатерина, учительница, была эвакуирована с учебным заведением в Среднюю Азию, где впоследствии вступила в ряды Красной армии и воевала в составе войск ВНОС противовоздушной обороны, брат Николай, студент техникума, попал на оккупированную территорию и в 17-летнем возрасте был угнан на принудительные работы в Австрию. В селе с матерью Евдокией Акимовной остались два несовершенолетних сына: Петр (1927 г. р.) и я (отец наш, Леонтий Денисович, участник Первой мировой и Гражданской войн, кавалер трех солдатских Георгиевских крестов, умер в 1940 году).

С января 1942 года на Жашковщине, как и на других оккупированных территориях, развернулась борьба против немецко-фашистских захватчиков. Жашковскую подпольную антифашистскую организацию возглавил мой односельчанин, директор школы соседнего села Петр Федотович Бульба, по инвалидности не взятый в ряды действующей армии. С ним был и его младший брат Алексей. Самым юным участником подпольной диверсионной группы села был Петр Голотюк, которому не было еще и 15 лет. Доверял Петр отдельные дела и мне, своему младшему брату (в феврале 1942 года мне уже исполнилось 12 лет).

Первые месяцы деятельности отряда прошли в заботах о поиске оружия, в информировании земляков о делах на фронте, в разоблачении лживой геббельсовской пропаганды «о полном уничтожении Красной армии». Информацию о положении наших войск мы получали из радиопередач, хотя принимать радиосообщения из Киева оккупационные власти запрещали под угрозой расстрела. Все «ламповые» приемники были изъяты и вывезены в районную комендатуру. Для прослушивания новостей мы с братом развертывали «радиоузел», состоящий из детекторного приемника и антенны-щетки, которую я каждую ночь вытаскивал на вершину росшей у дома груши, а после получения нужных сведений снимал и прятал в сарае. К утру новые сведения появлялись в написанных от руки листовках, которые мы и другие патриоты расклеивали на заборах и телеграфных столбах в селе.

Позже для изготовления листовок был добыт шрифт: в результате дерзкого ночного налета на районную типографию (на голову охранявшего типографию полицейского был надет мешок с золой) удалось вынести четыре мешочка газетного шрифта. И вскоре в селах района стали появляться печатные патриотические воззвания «До зброи!» («К оружию!»). К распространению этих воззваний, а также листовок, партизанских вестей привлекался по ночам и я.

Расклеивание листовок по ночам меня по-юношески увлекало, но вскоре наступило раннее взросление...

Через несколько месяцев подпольной работы, при разоружении гитлерюгенда Иоанна Клемпа - сына явившегося из Германии бывшего владельца Жашковского сахарного завода, - два участника нашей диверсионной группы были опознаны. Среди ночи мой брат Петр прибежал домой и на коленях умолял мать взять меня и куда-нибудь скрыться, так как его и Алексея Бульбу узнал «недобитый немец». По тем временам это означало, что семьи «опознанных» будут подвергнуты допросам, а возможно, и расстрелу. Мать велела Петру немедленно убегать. А минут через десять в село нагрянуло около 20 автомашин и конных повозок с карателями.

В эту первую облаву наш дом (как и дом Бульбы) был окружен. Мать и меня полицейские развели в разные углы двора и стали допрашивать. Мать били шомполами, но, не добившись ответа, увезли в район. Я при допросе твердил, что ничего не знаю, после чего меня поставили к краю ямы, которая осталась на огороде от старого погреба, и приготовились стрелять. Я тогда не понимал, что хочет сделать со мной полицай с карабином на изготовке, и пристально смотрел ему в лицо. Полицай не выдержал моего взгляда и, загоняя патрон в патронник для стрельбы, приказал повернуться к нему спиной. Но тут неожиданно последовала команда «отпустить щенка, чтобы выловить старшего брата, когда он придет домой за младшим». Потрясенный происшедшим, я остался во дворе один.

Своевременно покинувшие родное село подпольщики стали партизанами и скрывались в редких лесах и буераках. Гестапо, жандармерия и полиция пытались их поймать и периодически устраивали ночные облавы. Я неоднократно подвергался допросам с угрозами расстрела.

Тем не менее, наш партизанский отряд продолжал действовать. Была установлена связь с отрядами партизан в Тараще и Тетиеве, начали проводиться совместные операции. А диверсионная группа нападала на немецкие конвои, приводила в исполнение принятые решения по ликвидации рьяных полицейских, отбивала угоняемые в Германию стада и возвращала животных крестьянам. С помощью связных партизанам передавались сведения о действиях жандармов и полиции.

Такие задания выполнял и я, но однажды, пробираясь в отряд, располагавшийся в землянке на дальнем поле села, я заметил крадущегося за мной пожилого соседа. Изменив маршрут, я временно укрылся в низинке, а затем вышел навстречу своему преследователю, чтобы он узнал о своем провале. Позже с этим соседом разбирались партизаны, его слежки я больше не замечал.

В 1943 году партизанский отряд потерял своего руководителя. Петр Федотович Бульба был схвачен на базаре в момент распространения очередного выпуска партизанских вестей (листовки он провозил в протезе отсутствовавшей руки). После зверских пыток в таращанском гестапо он скончался, тело его тайно вывезли и закопали; могила славного патриота не найдена до сих пор.

А тем временем в «партизанских» селах начался настоящий террор с привлечением значительных сил оккупантов. Участники партизанского движения были вынуждены скрываться и прятать по избам односельчан свои семьи.

Заключительная операция партизан была проведена в начале 1944 года. Именно тогда в ходе Житомирско-Бердичевской операции скоординированными действиями войск 1-го Украинского фронта и партизанского отряда были без особых потерь освобождены город Жашков и значительная часть территории района.

На этом завершилась подпольно-партизанская деятельность нашей организации. Партизанские руководители сдали в соответствующий штаб отчет о проделанной работе, многие получили заслуженные награды. А достигшие призывного возраста бывшие партизаны были призваны в ряды Красной армии. Двухлетний период моего военного взросления отложил отпечаток на всю последующую жизнь и работу.

В родном селе я окончил семилетку, затем поступил в Киевский индустриальный техникум (и одновременно аэроклуб), который окончил в 1951 году. С июля 1951 года - в рядах Советской армии. В 1953 году окончил Черниговское военное авиационное училище летчиков.

С сентября 1953 года - лейтенант. Служил в авиаполках противовоздушной обороны Ленинграда: сначала летчиком-истребителем, затем старшим летчиком. В 1955 году окончил Летно-тактические курсы усовершенствования летного состава ВВС. Далее - вновь служба в Ленинградской армии ПВО в качестве командира звена истребительного авиаполка. В 1963 году окончил заочно Военно-воздушную академию (ныне им. Ю.А. Гагарина) (старший штурман-летчик 57-го гвардейского истребительного авиаполка, военный летчик 1-го класса).

С июля 1965 года - на штабной работе: старший офицер, начальник направления, старший штурман оперативного отдела 6-й отдельной армии ПВО. С апреля 1974 года - в Оперативном управлении Главного штаба Войск ПВО страны: старший офицер, начальник направления, начальник группы, заместитель начальника отдела. С июня 1974 года - полковник.

5 августа 1985 года приказом министра обороны СССР уволен в запас.

С 1974 по 1984 год проживал с семьей в поселке Заря Балашихинского района, а в 1984 году переехал в город Железнодорожный Московской области. Семья: жена Людмила Ивановна, сыновья Сергей (1957 г. р.) и Юрий (1962 г. р.).

В настоящее время продолжаю трудовую деятельность - являюсь научным сотрудником Военной академии воздушно-космической обороны.

ГОЛОТЮК Василий Леонтьевич,
полковник в отставке

ВРЕМЯ ОККУПАЦИИ БЫЛО СТРАШНОЕ

Я родился 2 июля 1930 года в деревне Демидове Оленинского района Тверской области (50 километров западнее г. Ржева). До Великой Отечественной войны окончил три класса средней школы.

Наша территория была оккупирована фашистами в октябре 1941 года, а освобождена 4 марта 1943-го. Время оккупации было страшное. Мы жили в прифронтовой полосе. Все жители прятались в лесу, в землянках, а когда вышли из леса в деревню, немцы согнали нас по пять-шесть семей в самые худые деревенские избы. Так нам пришлось жить под страхом смерти до марта 1943 года.

После освобождения территории нашего района все население было призвано на работу по расширению железнодорожной колеи на участке от станции Оленино до Великих Лук. Работа была очень тяжелая: выдергивали костыли из шпал и раздвигали рельсы под руководством специалистов железной дороги. В мае 1943 года эта работа была закончена. Из восточных районов начали поступать грузы на освобожденные территории, в том числе и в нашу местность. В первую очередь доставили семена для посева на станцию Оленино, что в десяти километрах от нашего колхоза «Большевик». И мы, подростки и взрослые, на своих плечах тащили зерно (рожь, ячмень, овес и другие культуры) в свой колхоз, так как подходила посевная кампания, а своего зерна в хозяйстве не было. Каждому давали нести столько, сколько было по силам. Я в мешке носил по восемь килограммов. Было тяжело, а главное - голодно. Надо отметить, что в тот период не было никакого воровства, даже его попыток.

Очередной этап работы - доставка из района ГСМ для колесного трактора ХТЗ. Двадцатилитровую канистру керосина вдвоем с товарищем мы несли на палке прямо к трактору, а после таскали ведрами воду для заливки в радиатор. Трактористом была молодая женщина Марченкова. Она и пахала, и ремонтировала трактор.

В нашей местности много лесов. Все просеки и лесные тропы были заминированы. Военные саперы произвели разминирование, а наша задача была - собирать обезвреженные мины в кучу и обкладывать сухими дровами для их уничтожения. Работа для нас была веселая, хотя и очень опасная. С сожалением вспоминаю трагические случаи. Мин, снарядов, патронов и всякого оружия было очень много, так что взрывы и выстрелы гремели днем и ночью все лето и осень 1943 года.

В 1944 году в колхоз были доставлены бычки (четырех-пяти лет) в качестве тягловой силы. Но их нужно было обучать тащить плуг и телегу. И эта нелегкая и опасная работа легла на плечи ребят 15-16 лет. А было нас шесть человек на весь колхоз.

Не зря говорят «упрямый как бык». В этом мы убеждались, в течение трех-четырех месяцев обучая с утра и до позднего вечера этих бычков. Много было травм. Бычка запрягали в телегу, как лошадь, только хомут внизу приходилось разрезать, иначе было не надеть его быку на шею, а в остальном - как у лошади: дуга, седелка, вожжи и т.д.

Возили зерно, сено, дрова, навоз, пахали плугом. Вспоминаю первый урожай 1944 года и сдачу зерна государству. По три-четыре подводы, груженные зерном, мы везли на склад в районный центр за десять километров. Это было очень трудное задание. Воз навьючат большой, а дороги - грунтовые, разбитые. В жаркую погоду, если бык завидит лужу или ручей, обязательно туда затянет с телегой. Потом очень трудно и долго приходилось его выгонять.

В деревенских овинах сушили лен, рожь. После выбивали из колосьев зерна деревянными цепами вручную. Молотилок не было. В летнее время, с 1943 по 1947 год, работали без выходных дней все светлое время суток на заготовке сена, уборке зерновых, картофеля.

Все работы выполнялись по нарядам колхозного бригадира, с записями в трудовую книжку и оценкой трудовой деятельности за сутки в условных единицах: трудодни или 100 соток. Для примера: обмолотить сноп льна - одна сотка или одна копейка. Норма - 100 снопов. Подобные нормы были и на все другие работы.

Вот так я и жил, трудился и учился в школе до 1947 года. В 1947-м поступил в кожевенно-обувной техникум в Москве. Мне было 17 лет. В техникуме день - учеба, день - работа на заводе, и так до четвертого курса. Это давало возможность иметь средства для выживания.

После окончания техникума в 1951 году Сокольническим РВК Москвы я был призван в армию и в этом же году направлен в зенитно-артиллерийское училище г. Одессы. По окончании училища в 1954 году был направлен в Особую Ленинградскую армию ПВО, в 1804-й зенитный артиллерийский полк. Начал службу командиром взвода в воинском звании «лейтенант». Время было напряженное, случались частые нарушения воздушного пространства в районе Ленинграда. Наш полк в составе восьми батарей стоял на боевом дежурстве, со сроком готовности пять минут, с задачей прикрытия объектов города Ленинграда: Смольного, Кировского завода, морского торгового порта, Володарского железнодорожного моста через Неву.

Офицеры и старшины батарей полка были в основном фронтовиками, так что чувствовался еще дух прошедшей войны. Налицо была дисциплина и высокое чувство ответственности за порученное дело. Два раза в год мы выезжали на боевые стрельбы на Ладожский полигон. Выходных практически не было, квартир тоже. На наем жилья у частников нам платили 300 рублей. Мы, молодые офицеры, жили вместе с солдатами. Питание было из солдатского котла, стоимость этого питания высчитывали из нашей зарплаты.

С 1961 по 1966 год я учился в Военной командной академии ПВО в г. Калинине (ныне Тверь). После окончания академии проходил службу сначала командиром зенитно-ракетного дивизиона средней дальности системы «Волхов» - 3,5 года, затем - начальником штаба группы дивизионов дальнего действия системы «Ангара» - 3,5 года в 158-й гвардейской зенитно-ракетной бригаде г. Лиепая Белорусского ВО.

С ноября 1973 года по декабрь 1984-го проходил службу в Главном штабе Войск ПВО страны, в должностях старшего офицера управления кадров и начальника отдела службы войск Главного штаба ВПВО. Воинское звание - полковник.

После увольнения в запас с 1984 по 1991 год работал старшим инженером НИИ приборной автоматики Министерства радиопромышленности. После ликвидации министерства и смены власти в стране работал инженером II категории автобазы Министерства обороны в Москве - девять лет.

Награжден орденом Красной Звезды и 12 медалями. Выйдя на пенсию, с 2001 года участвую в работе ветеранской организации поселка Заря, являюсь заместителем председателя первичной организации ветеранов Великой Отечественной войны.

ВОЛКОВ Петр Дмитриевич,
полковник в отставке

СПАСИТЕЛЬНЫЙ КУСОЧЕК ХЛЕБА

Я родилась 15 июля 1941 года в г. Могилеве. В этот день в Могилев вошли немцы. В концлагерь я попала с мамой в 1942 году. Попали мы из-за того, что моего дедушку хотели избрать старостой, чтобы он следил за народом и докладывал немцам, а дед наотрез отказался, тогда его зверски избили прямо на глазах домочадцев. Женщин выгнали на улицу, деда, мертвого или живого (неизвестно), оставили в доме.

Дом обложили соломой и подожгли. Бабушка все вырывалась, бросалась в дом к деду, но ее удерживали дочери, но все же она вырвалась и шагнула в горящий дом. Немцы только дружно загоготали и заперли дверь. Так на глазах моей мамы (невестки) и их трех дочерей сгорели оба старика, бабушка - живьем, а дедушка - неизвестно в каком состоянии.

Дед был истинный отец русских солдат, все его пятеро сыновей были на войне, а он ценой своей жизни, мужественно приняв смерть, отказался быть холуем у немцев.

Назавтра, в пять утра, крытая машина с солдатами приехала к нашему дому-пепелищу, и всех нас, от мала до велика, повезли на вокзал. Там погрузили в теплушки и отправили в неизвестном направлении.

Народу в теплушке было так много, что мама держала меня на вытянутых руках, а когда она уставала, меня подхватывали другие люди. По словам мамы, мы ехали две недели, потому что долго стояли на запасных путях. Людей почти не кормили, поэтому приехали мы еле живые. Немцы сразу стали сортировать людей: больных и хилых - в одну сторону, женщин и детей - в другую. Мне повезло: всю дорогу меря держали на руках разные люди, и когда немец грубо вырвал меня из рук мамы, я не заплакала, а доверчиво обняла его за шею и улыбнулась. Сердце фашиста дрогнуло, он что-то сказал стоящей рядом немке, и она взяла меня на руки. Я и ее обняла за шею, и она меня унесла. Мама от слез ничего не помнила. Когда всех рассортировали, мама попала на работу на подземный бомбовый завод. Многих больных и тех детей, чьи матери уверяли, что ее ребенок болен, сразу отправляли в крематорий, он дымил тут же, недалеко от станции.

Месяц мама работала на бомбовом заводе и все время спрашивала у надзирателей, где ее ребенок. Один немец сжалился и сказал, что я жива. Потом маме (если она выполняла недельную норму) два часа раз в неделю разрешали видеться со мной. Она приносила меня в свой барак, женщины ставили меня на стол, целовали и плакали, а я как кукла стояла на столе. Через два часа меня забирали снова в детский бокс.

Комендантом нашего лагеря была фрау Шуберт - двухметрового роста немка, ходившая с огромной овчаркой и хлыстом. Она была такая жестокая, что ее боялись даже немцы. В боксы и бараки она не заходила, боялась заразы, а заставляла всех выходить на плац. Детей из бокса выводили к ней на осмотр голенькими в любую погоду. Она хлыстом поднимала нам подбородки, смотрела зубы, проверяла, нет ли сыпи или прыщей. Если это обнаруживалось, то ребенок исчезал навсегда, а иногда, прямо при нас, обученная убивать людей овчарка по команде бросалась на ребенка или взрослого и разрывала ему горло.

Крематорий дымил день и ночь - людей сжигали тысячами. Имен у заключенных не было, только личный номер. У моей мамы был номер 889, он был пришит на белом лоскуте. А еще этот номер был выжжен на кисти тыльной стороны левой руки.

Детям после 12 лет тоже выжигали номер, и они уже работали как взрослые на уборке территории или в шахте возили вагонетки. Если ребенку было меньше 12 лет, то у него брали кровь и испытывали на нем разные вредные препараты. Кормили нас очень плохо: утром два вареных каштана, 40 граммов хлеба пополам с опилками и полусладкая вода с сахарином. На обед давали баланду, в которой плавали кусочки брюквы, 40 граммов хлеба и два кусочка вареной нечищеной свеклы. Ужин - такой же, как завтрак. Если проводили опыты, то в этот день ребенку давали пищу получше, и все дети знали, что он пойдет на опыт. Мы были просто опытным материалом, у нас не было имен, только номера, мы даже разговаривать не имели права друг с другом, тем более плакать или жаловаться.

Не знаю, что меня спасло - мой малый возраст или большая любовь мамы и Господа Бога, но я выжила и все вынесла. Хорошо помню свою «воспитательницу» - немку по имени Розмари. Это была хорошая девушка. Она меня очень любила и всегда старалась тайком подкормить, а если я болела, то прятала меня в грязном белье, и до ее возвращения я сидела тихо, как мышь. На поверку «воспитательница» меня не выводила - ведь фрау Шуберт меня могла убить хлыстом или затравить собакой.

Освободили нас только в ноябре 1945 года. К этому времени война уже закончилась, но мы этого не знали, потому что были в западном секторе Германии, в городе Любеке. Но слух прошел, что Россия победила, и лагерь восстал, мы плакали и смеялись, если можно назвать это смехом. За эти годы я разучилась смеяться и даже улыбаться, я была маленькая, морщинистая, как старушечка (от недоедания и частых опытов).

В вихре перестрелок, шума, неразберихи (лагерь был огромный - 8 тысяч французов, 5 тысяч женщин и неизвестное количество русских военнопленных) Розмари нашла мою маму и передала ей меня. Я помню, как они обнимались, обнимали меня и плакали, плакали...

Долго мы добирались с мамой в Россию. На нашем пепелище жили уже другие люди, но похоронки на моего отца и его четырех братьев они сохранили. В школу меня не взяли: я совершенно не знала русского языка и говорила только по-немецки. И на следующий год меня тоже не взяли: я еще не выучила русский. Нам с мамой пришлось уехать в Литву, в Вильнюс. Там я пошла в школу и училась на польском языке (моя мама - полька).

Шли годы. Я набиралась сил, уже не так мучили кошмары концлагеря по ночам. Но это не проходит даже с годами. Все равно иногда я просыпаюсь вся в слезах от приснившихся лая немецких овчарок и гортанного окрика часового на вышке. У меня двое взрослых детей и пятеро внуков. Я часто им рассказываю о своей жизни в концлагере, а когда они не доедают кусочек хлеба за обедом, говорю: «Нам бы этот кусочек тогда - он бы многим спас жизнь».

САХНО Любовь Алексеевна,
узница фашистских концлагерей

В ТОМ ЧИСЛЕ И Я...

В ряды советских Вооруженных Сил я призывался три раза. Первый добровольный призыв был осуществлен Алексеевским райвоенкоматом Сталинградской области в октябре 1942 года. Призвали нас на защиту Сталинграда.

В памяти от того времени осталось следующее. Колонна автомашин ЗиС-5 с добровольцами, в числе которых был и я, днем и ночью двигалась по направлению к Сталинграду. Не знаю точно, где и на каком участке дороги мы попали под обстрел противника, но рядом с нашей автомашиной разорвался снаряд. После этого я ничего не помню - потерял сознание. Оно вернулось только через несколько дней, и я понял, что нахожусь в «лубке» из гипса.

Через месяц меня комиссовали и отправили на хутор Красинский на реке Хопре. Здесь я попал под «патронаж» казачек, которые меня подкармливали и активно поили молоком. Вскоре как «частично выздоровевшего» меня пригласили на работу в колхоз. Однажды, когда я возвращался с дальних полей с кормом для скота, меня встретил посыльный и передал повестку о призыве в армию. К тому времени мне исполнилось 17 лет и два месяца.

Утром следующего дня резвая лошадка в санях-розвальнях привезла меня на станцию Филонове. С саней почти бегом я пересел в вагон товарняка, где оказалось еще несколько десятков таких же, как и я, призывников. Ударил вокзальный колокол, и эшелон отправился в путь.

Через двое суток я - красноармеец 16-й запасной стрелковой бригады, которая находилась в г. Кузнецке Пензенской области. Оттуда 24 июня 1943 года очередная маршевая рота (в ее составе и я) прибыла на задымленную окраину Курска, на запасной путь. А в ночь на 25 июня я уже ефрейтор 47-го стрелкового краснознаменного полка, который отражал беспрерывные атаки противника.

15 июля 1943 года, вслед за Брянским и Западным фронтами, наш Центральный фронт, в том числе и мой 47-й стрелковый полк, начал наступление. Здесь состоялось мое боевое крещение. Наша рота начала наступление так, как нас учили на тактических занятиях: «Направление перехода через реку; справа, слева короткими перебежками вперед!» И мы двинулись по-научному! Но это продолжалось всего одну-полторы минуты. Первым выстрелом снайпера был убит младший лейтенант, командир взвода. За роковым выстрелом сразу же последовал шквальный артиллерийско-минометный огонь фашистов. Мины и снаряды ложились кучно. Взрывная волна подхватила меня и швырнула в ближайшую воронку. В чувство меня привела болотная вода на ее дне.

Этот бой, как, впрочем, и последующие, был тяжелый и страшный. Вдобавок ко всему в населенный пункт, у которого мы находились, из резерва вышла свеженькая войсковая часть СС, которая насчитывала около 1,5 тысячи гитлеровцев. С пути-дороги завоеватели для храбрости решили хорошенько выпить. В каждом доме квартировали 10-15 фашистов, каждое подворье было неприступным бастионом. Но мы тоже не сидели сложа руки. В бой вошел резерв нашего полка, на помощь пришли танки. Крови было пролито много, но селение мы освободили. К рассвету гитлеровцы, оставшиеся в живых, драпанули. Однако впереди было еще 38 суток тяжелых, изнурительных сражений на Курской дуге. В этой величайшей в истории человечества битве я участвовал с самого начала боев и до полного ее завершения.

Тяжелые бои за Днепр тоже были испытанием на прочность. Попытка нашей роты форсировать Днепр под носом у противника (в километре - вражеская переправа) провалилась. Позднее, в течение четырех суток, наш полк, изнемогая, на крошечном плацдарме отражал атаки противника. Остатку роты, в количестве 17 человек, было приказано овладеть высотой, которая находилась в километре от берега Днепра, и удерживать ее до подхода наших подразделений. Путь здесь был единственный - через болото.

Спустя полтора-два месяца, оказавшись по случаю тяжелого ранения в госпитале, я услышал, что немцы приняли нашу ветхую оборону на пути к высотке за крупный советский десант и не на шутку всполошились. В госпиталь я попал вдобавок с фурункулезом. Врачи в буквальном смысле вырвали меня из цепких рук смерти. В полк я возвратился в конце марта 1944 года.

После 50-километрового перехода под дождем мы расположились у деревни Корма в Белоруссии. От самой деревни остались лишь дымовые трубы. А вокруг на километры, вдоль и поперек, - леса и болота. Для позиции это было неподходящее место - сверху на наши головы постоянно лил дождь, ноги - по колено в воде. Жидкое грязное месиво в траншеях мы топтали сутками. В ночь на 24 июня 1944 года наши самоходные пушки вошли в деревню. Они крушили передний край противника и «прорубали» путь для пехоты. О начале операции войска оповестили «катюши». Это был очередной прорыв «Звон» под кодовым названием «Багратион». К исходу дня мы вклинились в оборону противника на 25-30 километров и окопались. В нашем взводе осталось семь бойцов, и те с ранениями. Я тоже чувствовал себя не лучшим образом: перед глазами стояла пелена, в голове и ушах - адская боль.

Вдобавок ко всему мое обмундирование превратилось в сплошной лубок - сначала я полагал, что от болотной грязи, а оказалось, что одежда пропиталась и кровью из раны. Утром следующего дня я нашел силы доложить командиру роты о наличии личного состава, а потом потерял сознание и упал перед строем. Дальнейший мой путь был один - в госпиталь.

Подлечившись, я снова вернулся в полк. Под флагом легендарного Багратиона мы пошли дальше на запад. Впереди - города Барановичи и Слоним. Слоним предстал нашему взору весь в дыму и огне. Шел тяжелый бой. К исходу дня мы пробились сквозь вражескую оборону и вышли на западную окраину левобережья не без потерь. К этому времени бой за город поутих. Мы окопались. К моему окопу подошел командир роты и сказал: «Сержант, подбери двоих самых дерзких солдат, надо разыскать обоз с боеприпасами, видимо, плутает где-то по городу. Поторопи походные кухни - люди с рассвета еще ничего не ели. Пять минут на отдых — и вперед!» Но эти дорогие пять минут отдыха я сам себе не позволил.

Обратный мой путь был нисколько не легче. Оставшиеся в городе немцы в бешенстве метались по подворьям и улицам и отстреливались; до последнего патрона. Пытались, но напрасно - вечный упокой был уготован им здесь, в этом городе. На левобережье мы никого из наших тылов не нашли, а когда пробились к мосту, то увидели колонну гужевого транспорта. Снаряды противника ложились у моста то там, то здесь. Ездовые во всю силу стегали плетьми лошадей, и они неслись по мосту вскачь. Навстречу колонне бежали мы, насколько хватило сил. Мимо меня пронеслась первая повозка, вторая... У третьей повозки я встретился взглядом с ездовым. «Как он похож на моего отца!» - мелькнуло в голове. Ездовой был двухметрового роста, косая сажень в плечах, а кулачищи - пудовые гири. «Отец? Нет, не он! - подумал я. - У этого лицо какое-то страшное, изможденное, будто бурьяном и кустарником поросшее. Не видно ни лба, ни носа».

На бегу я дважды успел повернуть голову в сторону удаляющейся повозки, и оба раза видел, что ездовой продолжал оглядываться и пристально смотреть на меня. «Кто он и где я его видел?» - этот вопрос не уходил у меня из головы. Но времени особенно не было, чтобы вспомнить. В апреле 1946 года, в первый мой послевоенный отпуск, в родной деревне я узнал, что тот ездовой, с которым я встретился на мосту, действительно был моим родным отцом. После освобождения Слонима обоз отца пошел в сторону города Белостока, а полк, в котором я служил, двинулся вперед на запад, к городу Хайнувка, что в Польше.

После второй неудавшейся атаки я свалился в траншею обессиленным и беспомощным. Сколько был в беспамятстве - не знаю, но четко помню, что увидел сон: иду я по городу, а справа и слева стройные ряды деревянных рубленых домиков-близнецов. Навстречу мне - женщины в белых блузках, и будто до моих ушей доносятся слова о Ленинграде. Я вглядываюсь в вывески на домах, но подтверждения того, что я в городе на Неве, не нахожу. Меня разбудила команда: «Дозарядить оружие! Приготовиться к атаке!» Я тут же забыл про сон и снова готов был лезть под пули. «А если умирать, то чтобы в одно мгновение, - подумал я про себя. - Но до этого еще надо вражьи полчища в рейхстаг загнать и скопом в нем взорвать, а потом уже не жаль и самому умереть».

Весь наш передний край был в ожидании сигнала для начала атаки. И вдруг раздался чей-то голос: «Ткаченко, ты где? Немедленно ко мне!» Я рванулся на вызов. Стоящий перед нашим командиром майор объяснил, что ему приказано сержанта Ткаченко срочно доставить в штаб дивизии. Так начался мой путь назад, в родную страну, в Ленинградское военно-инженерное училище. Уже будучи курсантом, я часто вспоминал рубленые деревянные домики и женщин в белых кофточках, которых я видел во сне в траншее у города Хайнувка. Что же это? Совпадение фактов или сон-предвестник?

Война закончилась. В 1946 году я уволился в запас, а в 1951-м в третий раз был призван Прилукским горвоенкоматом в ряды Вооруженных Сил. 25 лет я прослужил в Войсках ПВО Москвы и в 1976 году ушел в отставку.

Прошли десятилетия. К сожалению, за все это время мне не довелось ни разу встретиться с однокурсниками по военному училищу. Только в 1998 году такая встреча состоялась. И где? У зубопротезного кабинета в поселке Заря. Мой однокурсник Леонид Степанович Сафонов (житель Балашихи) сообщил мне трагическую весть более чем полувековой давности о том, что вся рота нашего выпуска - кроме него, а теперь получилось, что и кроме меня - была направлена на японский фронт. От прямого попадания тяжелого снаряда в автобус, в котором наши однокурсники ехали по прифронтовой полосе, все до единого погибли. Вот такая грустная развязка.

Я много раз возвращался памятью в давно ушедшее время, и каждый раз сам себя спрашивал: как это могло случиться? От взвода при попытке переправиться на правый берег Днепра в живых остались два человека, в том числе и я; от отряда, прорывавшегося к высоте за Днепром, в живых остались два человека, в том числе и я. А от роты однокурсников, выпускников училища, в живых также остались два человека, в том числе и я.

Это что, судьба? А может, молитвы мамы? А может, то и другое вместе?

ТКАЧЕНКО Григорий Павлович,
полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны

МЫ ПРИНЯЛИ РЕШЕНИЕ - ВЫПОЛНЯТЬ ЗАДАНИЕ

Это было 9 марта 1944 года, ночью, когда наш экипаж на самолете СБ с аэродрома Старая Торопа выполнял очередной боевой вылет по доставке боеприпасов партизанам Белоруссии. Полет проходил нормально.

Линию фронта пересекли, находясь за облаками. Но минут через десять, восточнее города Полоцка, на высоте 2000 метров, нас внезапно атаковал немецкий истребитель. Загорелся правый мотор, самолет начало сильно трясти, стрелок-радист погиб. А под крыльями у нас - 800 килограммов тола. Что делать? Можно прекратить полет и выброситься на парашютах. Или сбросить груз и, пока еще есть высота, уходить на одном моторе на свой или запасной аэродром. Но этот груз очень ждали партизаны. Поэтому мы приняли решение выполнять задание, рискуя в любой момент взорваться в воздухе.

Высота падала, шли на одном моторе и на нервах, правый мотор горел. А до заветных костров оставалось еще 30-35 километров.

О себе мы не думали, все внимание было нацелено только на выполнение задания. Самолет стал почти неуправляем, высота - около 200 метров, и вот под нами появились партизанские костры. С ходу я сбросил груз. Задание было выполнено. Но куда и как теперь садиться?

Языки пламени охватили все крыло, лопасти винта правого мотора отбиты. Передняя штурманская кабина, в которой я находился, была полуразрушена.

Горизонтальная видимость - плохая, но пламя от горящего самолета освещало местность, и мы увидели впереди мелкий лес. Успели сделать поворот влево, самолет коснулся верхушек деревьев и при встрече с землей взорвался. Что было дальше, я не помню. Только когда очнулся и выбрался из-под обломков, увидел, что вокруг все горит, а в стороне, у больших деревьев, стоит мой летчик.

У меня сильно жгло лицо и болела правая рука, но, не теряя времени, мы стали уходить от горящего самолета в сторону расположения партизан. Мы прекрасно знали, что вокруг - немецкие гарнизоны. Всю ночь бродили по лесу, сильно устали, несколько раз вступали в перестрелку с немцами. И только на рассвете, выбившись из сил и израсходовав все патроны, оставив только по одному для себя, на опушке леса мы встретились с партизанами. Они тоже всю ночь бегали за нами и помогали отбиваться от немцев.

Так я попал в район действия Полоцко-Лепельской партизанской зоны, недалеко от деревни Плина Ушачского района Витебской области. Для меня наступила новая, еще неизвестная мне партизанская жизнь, где теперь не с одной, а уже со всех сторон был фронт. Спасенных летчиков партизаны берегли и при первой возможности переправляли через линию фронта, как тогда говорили - на Большую землю. Поэтому и нас первое время никуда не отпускали и держали в землянках среди дремучего леса и болот.

А примерно через неделю, ночью, на лошадях, минуя расположения немецких частей, нас вывезли в партизанскую зону, в район г. Ушачи. Здесь мы находились до вылета на Большую землю.

Что из себя представляла партизанская зона? Это был район площадью 40 на 60 километров, в котором находилось семь партизанских бригад общей численностью более 11 тысяч человек. Командовал зоной Герой Советского Союза Владимир Елисеевич Лобанок. В нее за три года оккупации Белоруссии ни разу не ступала нога немецкого солдата. Здесь были полностью сохранены советская власть и колхозы, которые снабжали партизан и местное население продовольствием. В это время хорошо была налажена радиосвязь с Большой землей и Центральным штабом партизанского движения.

В партизанской зоне мы помогали оборудовать посадочные площадки для приема легкомоторных самолетов и тяжелых планеров. Этим мы занимались иногда даже под носом у немцев. За время пребывания у партизан мы оборудовали четыре такие площадки. А когда прилетели первые самолеты, нас темной ночью вывезли на Большую землю. Здесь нас встретили и перевезли в район города Невеля, где мы были приняты начальником Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко.

Он очень долго и внимательно беседовал с нами, подробно интересовался обстановкой и всеми событиями в партизанской зоне. После беседы поблагодарил за выполнение боевого задания и вручил каждому медаль «Партизану Отечественной войны» I степени. А через два дня началась боевая работа, и я снова полетел к партизанам Белоруссии.

ЧИЖЕНЬКОВ Николай Николаевич,
полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны

 



Последний бой

 

«ЛАПЛАНДСКИЙ ВАЛ»

На завершающем этапе Великой Отечественной войны по освобождению территории нашей Родины от немецких захватчиков войска Карельского фронта с 7 по 29 октября 1944 года провели наступательную операцию по штурму «лапландского вала» на Кольском полуострове.

В этих боевых действиях принимала участие и саперная рота старшего лейтенанта Левшина из 52-го отделения саперного батальона 45-й стрелковой дивизии.

Название оборонительному сооружению дали немцы, приняв во внимание его расположение на местности. Лапландия - это огромная территория северной части Скандинавского и западной части Кольского полуострова. В наших войсках эту оборону называли «гранитным валом» - за большое количество труднодоступных скал и горных вершин.

Местность в зоне создания обороны - гористая, с высотами в 200-500 метров над уровнем Баренцева моря. Высоты покрыты мхом и кустами кривой березы, на отдельных из них имеются скалистые обрывы и утесы. На весь район всего три дороги, по которым возможно передвижение войск от незамерзающего порта Лиинахамари до поселка Никель. По ним могут пройти автомобили, танки и гужевой транспорт. В районе очень много озер, малых и больших речек, в низинах раскинулись болота с сочной травой. Коренное население в этих местах - саамы, которые занимаются оленеводством. По берегам Баренцева моря живут русские поморы родом с Беломорья.

В годы Великой Отечественной войны немецкие войска в Лапландии были остановлены в 60 километрах от города Мурманска, на рубеже реки Западная Лица. В течение трех лет в трудных условиях Заполярья немцы создали мощную глубокоэшелонированную оборону, насыщенную долговременными оборонительными сооружениями, она достигала 150 километров в глубину и 70 километров в ширину.

Первая полоса обороны проходила по берегам реки Западная Лица. Вторая полоса - по реке Титовка. Третья тыловая оборонительная полоса проходила по реке Петсамо-Йоки. На тыловой оборонительной полосе были сосредоточены все армейские резервы немецких войск - склады, техника, боеприпасы, немецкие военные корабли...

Группировка немецких войск насчитывала более 50 тысяч человек, 750 орудий и 260 самолетов. В портах стояли: один линкор, 14 эсминцев и 30 подводных лодок. К 1944 году эта группировка была значительно усилена.

Наступил октябрь 1944 года. Финляндия вышла из войны, немецкие войска продолжали сопротивление. Карельский фронт во взаимодействии с Северным флотом проводил в Заполярье Петсамо-Киркенесскую операцию, в которой ставилась задача: разгромить немецкие войска и штурмом взять знаменитый «лапландский вал» обороны противника.

Наша ударная группировка превосходила противника: в людях - в 1,8 раза, в артиллерии - в 2,5 раза, в самолетах - в 6,3 раза.

Операция проходила с 7 по 29 октября 1944 года и увенчалась успехом. Немецкие войска были разгромлены. 15 октября взято Петсамо, 22 октября освобожден город Никель, 25 октября штурмом освобожден город Киркенес (Норвегия), а 29 октября были прекращены боевые действия. Весь «лапландский вал» был разрушен на глубину 150 километров.

В течение всей Петсамо-Киркенесской операции моя саперная рота обеспечивала переправы частей дивизии через реки Титовка, Петсамо-Йоки, Яр-фьорд, Бек-фьорд, разминировала немецкий аэродром в Титовке, взрывала арсеналы немцев в горах, участвовала в штурме города Киркенес. Последний момент запечатлен в боевой кинохронике Карельского фронта. Во время тех событий Карельским фронтом командовал генерал армии К.А. Мерецков, военно-морскими силами - А.Г. Головко, 14-й армией - генерал В.И. Щербаков, а воздушной армией - генерал И.М. Соколов.

Штурм «Лапландского вала».

Подготовка к боевым действиям началась еще в конце сентября 1944 года, когда 45-я стрелковая дивизия находилась на Кестеньгском направлении. Штабные работники инженерных войск, изучая карты района боевых действий, обратили внимание, что в планируемых районах развертывания частей 45-й стрелковой дивизии находятся минные поля 1942 года, и что удивительно - их ставил саперный взвод лейтенанта Левшина. Последовала команда - разыскать его и доставить в Мурманск вместе с саперным взводом.

К тому времени я уже был старшим лейтенантом и командовал ротой. Команду я выполнил и, преодолев почти тысячу километров с попутным воинским эшелоном, вместе с саперной ротой прибыл в Мурманск. Было это в конце сентября 1944 года. Получив приказ, мы начали разминирование старых минных полей недалеко от берегов реки Западная Лица.

Работа была очень трудная. Ориентиры привязки минных полей в ходе двухлетних боев исчезли. Многие из них были разбиты артиллерией, а, например, деревянный мост, который тоже служил неплохим ориентиром, перенесен в другое место... Сами мины, изготовленные в начале войны из деревянных дощечек, почти сгнили, взрыватели покрылись пикратами, которые при первом прикосновении любым металлическим предметом взрывались. После нескольких подрывов саперов на минах ПМД-6 пришлось перейти к сплошному разминированию целых площадей с применением взрывчатых веществ.

После выполнения этой работы саперы переехали в Колу, где обеспечивали переправу частей дивизии через реки Кола и Тулома.

После переправы наша саперная рота следует по гористой местности, сопровождая части к месту сосредоточения перед «лапландским валом». Дорогу от города Кола до озера Чапр протяженностью около 70 километров мои саперы преодолевали с 253-м сп. На Кольском полуострове, от Мурманска на запад к Петсамо, идет одна дорога, покрытая щебнем. Ее ширина около пяти метров. На ней могут разъехаться только две машины. Теперь представьте себе, как по ней могут передвигаться войска с обозами, артиллерией, танками, медицинскими отделениями... Движение транспорта и техники вне дорог без предварительных трудоемких работ почти всюду было исключено.

Преобладающий каменистый грунт затруднял земляные работы, а голая тундра усложняла маскировку передвижения войск. Главным естественным препятствием для войск была река Титовка с каменистым руслом и крутыми берегами.

Мишуковская дорога от Мурманска до Петсамо была главной и единственной дорогой Заполярья в то далекое время. Только на 65 км была развилка, от которой вторая южная дорога уходила в поселок Луостари и Никель. Там, на берегу реки Петсамо-Йоки, размещались аэродромы немецкой авиации и базы технического снабжения.

После трех дней движения по Мишуковской дороге вместе с 253-м полком мы прибыли в район сосредоточения перед началом штурма оборонительных укреплений «лапландского вала». День и две ночи саперы роты делали проходы в минных полях противника (до колючей проволоки перед передним краем обороны), работали повзводно... В штабе 52-го осб я получал конкретное задание, как действовать во время прорыва обороны немцев.

Главная задача заключалась в том, чтобы после прорыва первой полосы обороны я с саперной ротой и передовыми отрядами 253-го сп броском по болотам и небольшим высотам вышел к реке Титовка в районе единственного моста на Мишуковской дороге и организовал переправу передовых отрядов, а затем построил низководный мост для форсирования реки главными силами дивизии. На подготовку отводились одни сутки.

Для совета я собрал всех командиров и специалистов-плотников - ефрейторов Баклагина и Нянькина, Тинякова и Белова. Мы решили, что надо взять с собой и что потом привезти на повозке к месту работ. Подготовку вели основательно. Всему личному составу были выданы зимнее обмундирование и новые белые маскхалаты.

Нас одели в ватные брюки, телогрейки, маскхалаты, шапки-ушанки и рукавицы. Это было кстати, потому что на моей памяти был случай, который произошел с саперами 228-го осб, когда мы прибыли на Мурманское направление в самый разгар боев в летнем обмундировании. Здесь, в Заполярье, 1, 2, 3 мая 1942 года была зима и поднялся ураган, который насыпал четыре метра снега. Со снегом мы справились, но при больших потерях личного состава линейных частей пехоты.

Вспоминаю также события 60-летней давности. Это было в октябре 1944 года. Ранним утром 7 октября 1944 года, ровно в 8 часов утра, началась мощная артиллерийская подготовка, которая продолжалась 2 часа 35 минут. Было выпущено более 100 тысяч снарядов и мин. Они обрушились на укрепления врага в «лапландском вале» Кольского полуострова.

Под прикрытием артиллерийского и минометного огня перешли в наступление войска ударной группировки 14-й армии. На отдельных участках обороны было сломлено сопротивление противника, и наши войска, преодолев заграждения врага, вклинились в его оборону. На левом фланге оборона противника вдруг ожила и встретила наступающие войска шквальным огнем, что заставило пехоту остановиться.

Только после повторной артиллерийской подготовки удалось прорвать глубокоэшелонированную оборону и продвинуться вперед к поселку. Наша саперная рота вместе с передовыми отрядами 253-го СП по сопкам, болотам двинулась к реке Титовка - к мосту на Мишуковской дороге.

Погода резко ухудшилась, накрапывал дождь, подул холодный северный ветер, авиация не летала. Командующий Карельским фронтом в своих мемуарах так описывает этот день: «Перед нами лежала пустынная тундра. Чуть дымились под легким ветром сопки, накрапывал дождь. Ничто не напоминало о присутствии войск, стояла полная тишина. Стрелки часов приближались к 8.00, и тут раздался мощный грохот, перешедший в сплошной гул... Началась артиллерийская подготовка...».

Когда началась артиллерийская подготовка, командующий Карельским фронтом находился от нас всего в нескольких километрах - в районе озера Ножьяра.

По дороге к Титовке мы видели, как в обороне противника все перемешалось. Разбиты доты, разрушены долговременные укрепления, смяты проволочные ограждения, а немецкие солдаты группами, с поднятыми руками шли сдаваться в плен. Штурмовые группы атаковали отдельные участки обороны врага, который оказывал еще сопротивление, в первой ее полосе.

Группа генерала Пигаревича, наша 45-я стрелковая дивизия и 3-я мсбр, войдя в прорыв, устремились ко второй полосе обороны противника, проходящей по западным берегам Титовки.

8 октября с ближайших к реке высот я увидел Титовку и злополучный мост, к которому мы шли.

Уже в бинокль было видно, что немцы взорвали многопролетный бетонный мост, а это значит, что нам предстояла трудная работа по его восстановлению.

Теперь оставшиеся километры до моста я только и думал о строительных материалах.

И тут пришла неожиданная идея - воспользоваться деревянными щитами, которые немцы разложили вдоль дороги для снегозащиты в зимний период. Два взвода саперов во главе с лейтенантом Рукавишниковым начали сбор щитов и складывали их в кучи у Мишуковской дороги. В это время мы вместе с третьим взводом и разведчиками полка под обстрелом противника, используя остатки разрушенного бетонного моста, перебрались на другой берег реки и закрепили ленту буксировочного троса. Противник, оттесненный от берега реки на 500 метров и более, продолжал обстреливать переправу в районе строительства. Несмотря на это, саперы и разведчики приступили к работе. Пехотинцы, следующие к месту переправы, тащили с собой деревянные щиты, а саперы из них делали пакеты (по четыре-пять штук) и, стоя в холодной воде реки, укладывали и закрепляли их на перекинутом тросе.

Получился неплохой десантный мостик. По нему пехотинцы перебегали на противоположную сторону реки, поднимались на берег и, соорудив окопчики, начинали стрелять по противнику. Завязался встречный бой, который понемногу удалялся.

Затем саперы приступили к строительству низководного моста с использованием подручных материалов. У немцев в карьере на всякий случай был заготовлен морской «плавник» для ремонта и строительства временной переправы. Схема моста была максимально проста. Ряжевые опоры, установленные в воде, забиваются мелкими камнями. Высота опор была внушительная, так как Титовка два раза в сутки меняет глубину - во время прилива и отлива вод в Баренцевом море.

За время строительства моста успевшая переправиться пехота оттеснила противника на три километра от реки, но дальше она встретила серьезное сопротивление. Дело в том, что здесь вдоль реки проходила вторая линия обороны «лапландского вала», состоявшая из долговременных сооружений, полевых сооружений и окопов, сделанных по всем правилам оборонительного искусства. Между тем на нашем правом берегу в ожидании моста скопились пехотные части, артиллерия, минометчики и другие рода войск. Они развертывали здесь свои позиции и помогали наступающим частям, штурмующим оборону противника.

Строительство моста в сложных условиях Заполярья шло медленно, хотя саперы работали в холодной воде без отдыха. Они начали рубить ряжевые опоры прямо на воде, используя при этом малые надувные лодки. Работами по сборке ряжевых опор руководил вологодский плотник ефрейтор Баклагин, который после войны жил в городе Каргополе. Когда опоры были готовы, приступили к возведению пролетного строения. На оголовки опор положили восемь прогонов и скрепили все строительными скобами.

На этом наличный материал закончился. Взвод лейтенанта Рукавишникова был направлен на поиски жердей, досок, брусьев... Положение осложнялось тем, что кругом по берегам реки раскинулась безлесная каменисто-болотистая тундра. Материал можно было найти, только разобрав инженерные сооружения, блиндажи и гати, построенные на болотистых участках дороги.

Ко мне, стоящему на берегу реки, подходили командиры всех рангов из частей, ожидающих переправы, и спрашивали о сроках готовности моста. Что я мог им ответить? Стараемся, но не хватает материалов? Между тем лейтенант Рукавишников, который осмотрел все вокруг, доложил, что материал можно достать, разобрав немецкие складские помещения и укрытия, но у саперов очень мало людей и одни они не поспевают.

Тем временем я заметил, что бойцы, толпившиеся вокруг меня, куда-то исчезли. Я повернулся в сторону дорожной насыпи и увидел, что по ней в сторону реки движется колонна машин. Впереди был военный легковой автомобиль типа «додж», а за ним - грузовики, на которых располагались зенитные установки с боевым расчетом. Машины остановились. Из первой вышел генерал небольшого роста, с усиками и по боковому спуску дороги пошел в мою сторону.

Поначалу, вспомнив описание во фронтовой газете, я подумал, что это маршал Жуков, но, когда генерал подошел ближе, я понял, что обознался. Он шел бодрым шагом, не обращая внимания на отдельные взрывы дальнобойных немецких снарядов, прилетающих из-за ближайших сопок.

Подойдя ко мне, генерал спросил:

- Старший лейтенант, вы старший на строительстве моста через реку?

- Строительство моста ведет саперная рота 52-го осб 45-й стрелковой дивизии в наличии восьмидесяти человек. Я командир роты, старший лейтенант Левшин. Мост будет готов к вечеру.

Выслушав мой доклад, генерал строгим тоном сказал:

- Под вашу личную ответственность мост надо сделать за два часа, а иначе будут приняты дисциплинарные меры.

И тут генерал, как бы между прочим, потрогал кобуру пистолета на брючном ремне. Мне показалось, что он угрожает...

Тогда я бодро ответил:

- Задание понял, но без помощи частей, стоящих вдоль берега, задачу в эти сроки выполнить не смогу.

Говорю нарочно громко, чтобы слышали окружающие, а у самого сомнения: правильно ли я делаю, так разговаривая с генералом? Генерал на прощание бросил на ходу:

- Передайте всем, чтобы помогли саперам. Это приказ!

Потом он сел в машину и уехал. За ним исчезла и охрана.

Как только отбыл генерал, ко мне со всех сторон стали подходить командиры и начальники всех рангов. Всех интересовало, что сказал генерал. Как потом выяснилось, это был генерал Пигаревич, который руководил оперативной группой, действующей на Мишуковской дороге Кольского полуострова.

Между тем момент для меня был критический. В сроки, указанные генералом, саперы не укладывались. Да и что может в этих условиях сделать командир саперной роты, молодой старший лейтенант, без помощи со стороны?

И тут я принимаю решение и от имени генерала объявляю всем прибывшим представителям воинских частей, что необходимо помочь с доставкой на своем транспорте строительных материалов к мосту. Каждой части дал двух саперов для подбора материалов.

И работа закипела, материал везли со всех сторон. Мои вологодские, костромские, сибирские плотники работали без перекуров, мост вырастал на глазах. Строительные материалы подносили, подвозили и складывали на берегу реки. Теперь нужен был забутовочный камень определенных размеров для укладки в ряжевые опоры. Эту работу помогла сделать пехота. Наконец приехал старшина Кукушкин. Он привез металлический крепеж (скобы, штыри, гвозди) и притащил полевую кухню. Пока шла разгрузка, саперы впервые за сутки основательно пообедали.

Тем временем движение лошадей с повозками с дальних высот заметили немецкие наблюдатели и дали координаты артиллеристам, а те, в свою очередь произвели несколько орудийных залпов по дорогам и скоплениям людей. Лошадей со свободными повозками мы быстро спрятали в складках местности, но один снаряд достиг цели и, разорвавшись недалеко от повозки с бревнами, убил лошадь.

Работа кипела, на мосту начали настилку верхнего строения, по прогонам укладывали подтоварник (так у саперов называется круглый лес диаметром 10-15 сантиметров). Через два часа, определенные генералом, мост вчерне был готов. Правда, в ходе интенсивной работы о генерале мы забыли, но не тут-то было.

Только мы размечтались, как на насыпи (подъезд к мосту) показалась генеральская машина с автомобилями охраны. Машины охраны остановились вдалеке, а генеральская стала спускаться по откосу к реке с намерением проехать по мосту. Что делать? Настил моста был уложен не полностью, в отдельных местах не закреплен. Видя создавшуюся ситуацию, опять меня выручили саперы-плотники. В отдельных местах они раздвинули настил, положили колесоотбои, кое-где закрепили скобами, а сами встали на прыгающие бревна по обеим сторонам проезжей части. Генерал, видимо, подумал, что мы его встречаем с почестями, и, не сбавляя скорости, проехал на противоположный берег. Там генеральская машина развернулась, проехала на наш берег и остановилась.

Генерал вышел из машины, подозвал меня и, пожав мою руку, поблагодарил всех саперов за выполнение боевого задания. После этого он уехал. Машины охраны перед отъездом дали тройной пулеметный салют в воздух в честь саперов и открытия проезда по мосту.

Между тем саперы быстрыми темпами устранили недоделки и стали покидать мост. На горизонте показались первые машины и пехота, спешащие на переправу. Мне пришлось временно стать комендантом переправы. Расставив нескольких саперов по комендантской схеме, остальных я отправил в песчаный карьер на отдых.

Тем временем из-за ближайшего бугра показалась танковая колонна, она двигалась к переправе. Глубина реки не позволяет танкам переправиться на противоположную сторону, но и по мосту ее пускать было нельзя. Надо было искать брод на порогах вверх по реке, об этом я и сообщил подошедшему танкисту.

Оставив вместо себя командира саперного взвода лейтенанта Попова с отделением разведки, я пошел вверх по реке до порогов. В десятке километров от моста подходящее место было найдено. Правда, оно не являлось идеальным - река в этом месте была уже (около 60 метров), вдобавок большая скорость течения. Кроме того, в реке было много больших валунов, мешающих прямому проходу танков, но другого места мы так и не нашли.

Отделение сержанта Белова начало разведку подходов к реке, в первую очередь необходимо было их проверить на наличие минных заграждений. Границу прохода танков я обозначаю сигнальными флажками. Установив первый флажок, начинаю шагами отсчитывать ширину прохода, при этом стараюсь шаги делать как можно больше. И вот проход шириной в 20 метров обозначен, отделение сержанта Новичихина начинает работу.

Каково же было мое удивление, когда сапер, начавший проверку прохода на правом берегу Титовки, обнаружил первую противопехотную бетонную мину с металлической крышкой и заряженным взрывателем в том самом месте, где я измерял ширину прохода! Мина лежала под маскировочным слоем мха, а мой след был рядом. По теории вероятности это была «моя» мина.

Всего на проходе было снято около 20 противопехотных и четыре противотанковых мины (металлические тарелки - так их называют саперы). Немцы догадывались, что это место наиболее удобное для переправы танков.

Началась работа по расчистке брода от больших валунов. К этому времени подъехал командир танковой группы. Разговор у нас с ним был короткий: расчистку прохода заканчиваем, надо опробовать его практически. Командир сам сел в танк Т-34, открыл верхний люк и начал командовать водителю. Когда танк зашел на середину реки, уровень воды достигал башни. Мне показалось, что он сейчас утонет. Тем не менее, танк перешел на противоположный берег, развернулся и пошел обратно. Смотреть со стороны на проверку работы саперов интересно, но очень волнительно. Больше всего я опасался возможности подрыва на пропущенной в спешке мине.

Командир танковой группы собрал танковые экипажи, дал четкую инструкцию о правилах прохода через реку и указал на возможные препятствия. Переход танков по устроенному саперами броду опять начался с прохода командирского танка. Когда он был на той стороне, командир помахал нам флажком, и переправа началась. Саперы, мокрые от воды, уставшие от трудной физической работы, медленно пошли обратно к мосту. День заканчивался, но за оставшееся время предстояло еще многое сделать.

Такой была наша работа по наведению моста через реку Титовку во время штурма «лапландского вала» немецкой обороны в Заполярье 9 октября 1944 года. Но на этом наши испытания на прочность не закончились. Вечером меня вызвали в штаб и дали нашей саперной роте новое задание: необходимо было совершить ночной марш-бросок на север, к устью Титовки, и разминировать брошенный немцами полевой аэродром.

ЛЕВШИН Николай Александрович,
полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ – ОН ТРУДНЫЙ САМЫЙ

16 апреля 1945 года в 4 часа утра по московскому времени на плацдарме в районе Кюстрина и Зееловских высот Берлинского направления, как огромная свеча, взвился луч прожектора, возвестивший о начале артиллерийской подготовки наступления на Берлин. Плотность огня представляла собой огромную разрушительную силу. На один квадратный километр приходилось до 300 стволов орудий разного калибра. А всего в штурме Берлина участвовало 42 тысячи стволов.

Смертоносный шквал огня был настолько сильный, что порой казалось - земля не выдержит такой нагрузки и начнет проваливаться в небытие. После 25-30-минутной артиллерийской подготовки снова вспыхнул луч прожектора, взвились ракеты, «катюши», «андрюши» и «иваны» дали заключительный залп.

Поднялась пехота, включили прожектора, которые освещали мощными лучами позиции противника. Враг был ослеплен и не мог вести прицельный огонь. Обработка переднего края противника была настолько сильной, что просто не было квадратного метра, куда бы ни попал снаряд. Поле битвы было буквально вспахано снарядами нашей артиллерии. Вновь взвились ракеты - это сигнал нашей артиллерии для переноса огня в глубь месторасположения противника. Пехота ворвалась в траншеи немцев, и началась штыковая буря. Мы одерживали победу.

Расстояние от озера до Берлина было примерно 40 километров, и все оно было сплошной линией обороны. Каждый метр приходилось преодолевать с жестоким сопротивлением. На оборону Берлина Гитлер подтянул огромные резервы. Была проведена тотальная мобилизация. В армию были призваны старики, которые еще могли двигаться, и 14-летние ребятишки, среди которых были и смертники. Преодолев сплошную линию обороны, наша 33-я стрелковая дивизия 3-й ударной армии свернулась и пошла строем по шоссе на Берлин, как вдруг по колонне прошел слух, что 1-й Украинский фронт вошел в Берлин. Тут произошло что-то невообразимое. Будто какие-то неведомые силы потянули строй вперед, куда-то делась усталость, изнеможение, ускорили шаг полки. Мечтой каждого солдата было ворваться в Берлин, в логово Гитлера и добить врага там. Это было 21 апреля 1945 года, а 22 апреля мы вступили в Берлин. Так что хватило и нам, и другим добивать противника в его собственном логове.

В Берлине бои были особенные. Чуть ли не треть пути к рейхстагу приходилось проходить с боями под землей - где через метро, где через сплошные госпитали, набитые ранеными немцами. Здесь же было много и здоровых немцев, которые находили способ таким образом укрыться.

Наверху укрыться было трудно: окоп в булыжнике не выроешь, вот и приходилось перебегать со скоростью спринтера до следующего квартала или здания при визге и рикошете роя пуль и взрывах фаустпатронов. Достигнешь намеченного рубежа - и начинаешь битву за овладение зданием.

Так, однажды, преодолев небольшую площадь, мы остановились у одного из зданий, а в это время с противоположного дома ударили фаустпатроном. Многие солдаты были ранены, двое убиты, ранен был и парторг батальона старший лейтенант Иван Васильевич Липатов. Я его взял на руки и отнес в подвал. Это был какой-то филиал госпиталя, где, кроме двух немок в белых халатах, никого не было. Я спросил, есть ли кто из докторов, одна немка привела немца-врача. Пока она бегала за доктором, принесли солдата с распоротым животом. Я разговаривал с врачом на ломаном немецком языке, а он - на ломаном русском. Врач сказал, что в свое время лечил Ленина. Насколько это верно, не знаю, однако он приводил довольно-таки правдивые аргументы. Он заверил, что сделает все возможное, чтобы облегчить участь раненых. И действительно, через некоторое время И.В. Липатов возвратился в свой батальон.

Наконец мы достигли железнодорожной насыпи. Далее продвигаться было невозможно без поддержки танков и артиллерии. На насыпи мы просидели целые сутки. На следующий день мне дали поручение отправиться в роты батальона, наладить между ними связь и передать некоторые распоряжения командира батальона капитана Н.Н. Ишина. Штаб батальона от передовых подразделений находился на расстоянии 250-300 метров. Преодолев половину пути при непрерывном обстреле улицы, я попал под сильный минометный огонь. Скрываясь, я вбежал в подворотню дома и хотел было спуститься в подвал, но впереди меня оказался немец. Я его застрелил, и тут же в голове промелькнула мысль: если он бежал в подвал, значит, там есть немцы.

С гранатой Ф-1 в одной руке и с пистолетом в другой я ворвался в подвал с диким ревом «Хенде хох!» и сам немного опешил: немцев здесь оказалось много. Тут я «фиктивно» начал давать распоряжения сопровождающим, делая вид, будто я не один, а немцам приказал положить оружие на пол и выходить по одному на улицу. В это время неподалеку появился наш танкист, который продвигался к насыпи, где стояли пушки и танки. Мне стало полегче.

Немцев оказалось восемь человек, все довольно прилично одеты. Впоследствии выяснилось, что это были денщики штабных офицеров. Я попросил танкиста помочь мне, но он сказал, что не может, так как выполняет срочное поручение. Тогда я построил немцев. Проверил, нет ли у них оружия. Они пояснили, что выбросили оружие в подвале. Тогда я спросил, есть ли еще кто-нибудь из немцев поблизости. «Я, я», - ответили немцы и показали на здание на другой стороне двора. Я приказал одному из немцев привести остальных сюда. Долгое отсутствие посыльного начало меня беспокоить, но через несколько минут открылась дверь и появился генерал в фуражке с высокой тульей, за ним - другой генерал и десять офицеров.

В нерешительности они стояли и смотрели, видимо искали подразделение солдат, их пленивших. Я им кричу: «Ком хир!», повторяя это несколько раз. Они подошли ко мне и все вместе образовали полукруг. Я уточнил насчет оружия. «Наин, найн», - ответили мне.

По своей наивности и глупости я обратился к генералу: «Битте гив мир урр». Пока я занимался этой довольно-таки неприличной процедурой, оказался в кольце пленных немцев. И тут меня вроде кольнуло что-то, в их глазах я заметил недоброе. Я почувствовал, как на голове у меня приподнялась пилотка, сразу поседел (после этого седина украшала мою голову всю жизнь). Я сориентировался, вмиг выхватил гранату, пистолет и начал помаленьку выходить из окружения, а немцам приказал следовать за мной по одному. Так я и шел по дворам и по улице в сторону штаба батальона. Время от времени оглядывался, бегут ли за мной немцы. Все было в порядке, но тут я вдруг заметил, что наши танки поворачивают свои башни в мою сторону, пушкари тоже наводят свои стволы, видимо, полагают, что их окружают с тыла. Ну, думаю, все. Там не прикончили немцы - здесь добьют свои. Выбегаю на середину улицы, машу пилоткой, кричу: «Свои, свои!» Нас заметили.

Немцев я привел в штаб. Доложил, как положено, а сам пошел в свою роту. С большим трудом, но уверенно мы продвигались к намеченной цели - рейхстагу.

1 мая был водружен флаг на купол рейхстага. Мы получили команду: с 4 часов утра прекратить военные действия, зачехлить пушки и убрать пулеметы с окопов.

Берлин капитулировал, но обстановка оставалась напряженной. Нам как-то не верилось, что все закончилось. Такие жесточайшие бои, столько смертей, и вдруг - не стрелять. Наши опасения оказались не напрасными. В 8 часов утра вражеская группировка, оборонявшая Рейхстаг, не признала капитуляцию и решила пробиваться навстречу американцам. А было это так. Когда немецкая колонна поравнялась с домом, где находились штаб и некоторые подразделения, многие наши бойцы стали выбегать навстречу ей с криками: «Гитлер капут! Сдавайте оружие!» В это время немцы достали из-под полы автоматы и начали «косить» всех тех, кто выбежал на улицу, стреляли по окнам, дворовым проемам. Нас загнали в подвалы. Подвалы забрасывали гранатами, поливая проемы автоматным огнем. Было слишком много потерь, и это в то время, когда война в Берлине официально закончилась. Было очень обидно: многие хорошие люди и боевые командиры так нелепо погибли.

2 мая мы подошли к рейхстагу, началась эпопея надписей на его стенах и колоннах. Моя надпись обгоревшей головешкой гласила: «Я из Крестец. Дошли. Л.А.В.». И действительно, последний бой - он трудный самый.

А вот так описывает эти события их свидетель поэт Б. Полейчук в поэме «Падение Берлина» (здесь приводим ее окончание).

Мы шли вперед за честь своих знамен,

И песню славы пели наши пули,

И уходила в даль былых времен,

В историю народов и племен

Ночь огневой артиллерийской бури.

Но утром! Так же, как в полночный час,

Земля дрожала от стального груза,

И снова целый мир глядел на нас,

Простых солдат Советского Союза!

P.S. А когда я в 1946 году приехал из Германии в отпуск, сестренка передала мне поздравительное письмо от начальника политотдела дивизии полковника Оралова, о котором я ничего не знал и не ведал. В письме было написано следующее: «Уважаемая Антонина Васильевна! С радостью сообщаю, что ваш брат Листовский Алексей Васильевич, находящийся на службе в нашем соединении, за участие в боях по прорыву обороны немцев и наступлению на Берлин удостоен высокой правительственной награды - ордена Отечественной войны I степени. Честь и слава доблестному воину героической Красной Армии!».

ЛИСТОВСКИЙ Алексей Васильевич,
полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны

 



Поклонимся великим тем годам...

 

ВОЕВАЛИ НЕ ТОЛЬКО ТЕ, КТО СТРЕЛЯЛ...

Я с грустью, гордостью и с большим уважением вспоминаю тяжелейшие годы Великой Отечественной войны. Как правило, наши печать, радио и телевидение события этого периода в основном освещают с позиции героики и романтики, останавливаясь чаще всего на ярких победных этапах, относящихся ко второму, наступательному периоду Великой Отечественной войны (вторая половина 1943,1944,1945 гг.). Но было в это время и много других, не менее значительных эпизодов, которые заслуживают не меньшего внимания.

Я хочу вспомнить и познакомить вас, уважаемые читатели, и в первую очередь современную молодежь, с тяжелыми днями 1941 и 1942 годов, когда мы несли большие людские и территориальные потери.

В армии я с июля 1941 года. До этого, в 1939 году, окончил десятилетку курской средней школы № 3. Выпустили меня с «золотым» аттестатом. Тогда золотых медалей еще не было. Такой аттестат давал право без экзаменов поступать в любое высшее учебное заведение, и я поступил в Ленинградский политехнический институт. В начале Великой Отечественной войны меня призвали в армию и направили в Ленинградское Краснознаменное артиллерийско-техническое училище. В ноябре 1941 года, по окончании училища, в звании «техник-лейтенант» я был направлен служить на 36-ю артиллерийскую базу (под Москвой).

«36-я военная база (артиллерийская) с 10 октября 1941 года по 1 апреля 1943 г. выполняла задачи по обеспечению боевой деятельности войск в пределах границ Западного фронта и в соответствии с существующим Положением в указанный период относится к действующей армии» - так сказано в справке Центрального архива Министерства обороны.

Западный фронт с октября 1941 года по февраль 1942 года представлял основу войск, оборонявших Москву. Основными задачами 36-й военной базы были: доставка боеприпасов на огневые артиллерийские позиции, пополнение подразделений артиллерийских частей сухопутных войск материальной частью (пушками), эвакуация с огневых позиций поврежденной техники и по возможности ее восстановление (ремонт). По прибытии на базу меня определили в отдел, который занимался противотанковой артиллерией. Это 45- 57-, а позднее (с 1942 г.) - 76- и 100-мм противотанковые пушки.

На нашей базе имелось специальное подразделение - рота сопровождающих (порядка 80 офицеров). Офицеры этой роты сопровождали транспорт с вооружением и боеприпасами непосредственно на огневые позиции или в редких случаях на полковые склады. Потребность в офицерах, сопровождающих колонны, была крайне велика, так как бои по защите столицы велись на многих направлениях. В сутки база посылала 20-25 автоколонн по две-пять автомашин. Потери от бомбежек и артиллерийского обстрела в пути следования изо дня в день возрастали. Офицеры нашего отдела противотанковой артиллерии принимали самое активное участие в доставке вооружения и боеприпасов на позиции (основной нашей задачей были прием и комплектование техники с центральных баз и заводов).

У обороняющих войск расход противотанковых снарядов был очень большой, доставка их велась обычно непосредственно на огневые позиции (к пушкам), минуя службу артвооружения полков. Эвакуация поврежденных во время боя пушек и подвоз заменяемых орудий велись также по схеме: артиллерийская база - огневая позиция. Я тоже участвовал в подвозе вооружения и боеприпасов, особенно в период контрнаступления наших войск под Москвой (декабрь 1941 г. - январь 1942 г.).

В первые свои поездки я сопровождал автотранспорт с 45-мм противотанковыми пушками в район Истры (начало декабря 1941 г.) и в район Клина (декабрь 1941 г.). Вначале мне было жутко страшно, особенно в дневное время, когда в пути встречались подводы с ранеными, а на расстоянии одного-двух километров шла бомбежка. Вспоминались друзья-сослуживцы, погибшие совсем недавно во время сопровождения автоколонны. Страх еще более усиливался, когда начинался налет вражеской авиации, а спрятаться с гружеными автомобилями нам было негде. Мы брали с собой большие куски брезента и, как только слышался шум самолетов, съезжали с дороги (а это были грунтовые проселочные дороги) и укрывали автомашины и пушки брезентом. Правда, успеть закрыть все брезентом было очень сложно. Надежной защитой для нас были сумерки и ночь. Но тут появлялись другие опасности - вражеские группы разведчиков и диверсантов.

С января 1942 года, когда началось наступление наших войск севернее и южнее Москвы, боеприпасы и вооружение возили уже на полковые склады. Полк выбирал на местности скрытый овражек или лесную поляну, куда мы привозили пушки и снаряды, а непосредственно на ОП (огневые позиции) подвоз осуществляла полковая служба артвооружения.

До середины 1942 года в составе роты сопровождающих нашей базы было порядка 80 офицеров. С момента формирования роты и до конца мая 1942 года потери убитыми и ранеными составили 11 человек (мой друг Анатолий Пронин был секретарем комсомольской организации роты, он вел эту печальную статистику).

Осталось в памяти у меня выполнение заданий по подвозу вооружения в районы Калуги, Малоярославца, Можайска и Юхнова. Так продолжалась служба на артиллерийской базе в течение всего 1942 года и первого квартала 1943 года.

В апреле 1943 года 36-я артиллерийская база была выведена из состава Западного фронта, стала именоваться З6-й Центральной военной базой и подчиняться Главному артиллерийскому управлению Министерства обороны. На базу подвели железнодорожную ветку, стали складировать не только артиллерийское вооружение, но и автотракторную технику, радиолокационное оборудование, имущество (боевое), получаемое из Америки по договору ленд-лиз. Резко расширился диапазон действия базы, она начала поставлять боевую технику на все фронты нашей армии (преимущественно железнодорожным транспортом - до фронтовых баз).

В марте 1943 года, при подготовке Курской операции, я был направлен с автотранспортом под Курск. Это была отправка полкового комплекта 76-мм противотанковых пушек «ЗИС-3» - 54 пушки с автотягачами и другим обеспечением.

В район Курска доставка вооружения железнодорожным транспортом была невозможна, так как железнодорожная линия Москва -Курск не действовала (Орел был еще у немцев), а обходная линия железной дороги Москва-Ливны-Елец-Касторная-Курск была на многих участках разрушена. Доставка противотанковых пушек в таком количестве автотранспортом была исключительно сложной. Колонна автомашин растянулась более чем на 15 километров. Неоднократно ее бомбила и обстреливала немецкая авиация. Две автомашины и две пушки были разбиты.

Движение колонны до Курска длилось около 20 дней. Ни отдыха, ни сна, почти впроголодь, под частыми налетами вражеской авиации - вот в таких условиях проходила эта наша «командировка». В конце марта колонна пришла в Курск, где войска Центрального фронта очень интенсивно готовились к крупнейшей операции Великой Отечественной войны, вошедшей в историю под названием «Битва под Курском» (начало сражения - первые числа июля 1943 года).

Возвратился я из этой «экспедиции» только в конце апреля 1943 года. До конца Великой Отечественной войны я прослужил на ЦВБ-36 и в сентябре 1945 года поступил в Артиллерийскую академию им. Дзержинского, на факультет спецтехники.

Вспоминая годы Великой Отечественной войны, надо признать, что это было тяжелейшее время, особенно 1941 и 1942 годы. Невероятно больно было терять друзей. Условия жизни были тяжелые, редко когда удавалось нормально выспаться и поесть. Постоянно довлело чувство ответственности, желание как можно лучше выполнить поставленные задачи и принести как можно больше пользы нашей армии, нашему народу.

Пусть сегодняшняя молодежь высоко ценит мирную жизнь нашей страны и делает все возможное, чтобы укрепить ее обороноспособность.

БУЛГАКОВ Алексей Иванович,
полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны

СРОК СЛУЖБЫ В АРМИИ - 35 ЛЕТ

Родился я 9 июня 1923 года в г. Лосино-Петровск Московской области в семье рабочих. Здесь же окончил школу и в декабре 1942 года был призван Щелковским РВК в ряды Красной Армии.

Направили меня служить в 87-й запасной кавполк в г. Ковров.

В июне 1943 года в связи с подготовкой боевых действий в районе Орла-Курска я был переведен в 10-й кавполк 3-й дивизии 2-го гвардейского кавкорпуса. В его составе я принимал участие в Курской битве (Брянский фронт).

20 августа 1943 года я был ранен в правую руку. После излечения меня направили в 260-ю стрелковую дивизию Брянского фронта, в составе которой я принимал участие в освобождении Брянской и Гомельской областей. 25 сентября в одном из боев я был ранен осколком мины.

В январе 1944 года меня направили в 250-ю стрелковую дивизию 1-го Белорусского фронта, в составе которого я принимал участие в освобождении Белоруссии. Участвовал в операции «Багратион», в освобождении городов Бобруйск, Барановичи, а также польского города Белосток.

В декабре 1944 года я поступил в военное училище, которое окончил в 1946 году. В армии я прослужил 35 лет. В 1973 году по состоянию здоровья был уволен в запас. После увольнения 18 лет проработал в школе преподавал начальную военную подготовку.

Сегодня нахожусь на заслуженном отдыхе. Имею награды: ордена Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медали «За боевые заслуги», «За победу над Германией» в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.

ГАЛКИН Сергей Николаевич,
полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны

86-Й ГВАРДЕЙСКИЙ

86-й гвардейский Уманско-Варшавский орденов Красного Знамени, Суворова, Кутузова, Александра Невского минометный полк «катюш» был сформирован в июле-августе 1942 года в Москве. Полк был укомплектован личным составом из числа московских комсомольцев и коммунистов. Его командиром первоначально был назначен подполковник Климов, а с 3 января 1944 года полк принял под свое начало майор Павел Ануфриевич Зазирный, который командовал им до конца войны уже в звании гвардии полковника.

После формирования полк был направлен под Сталинград. Первый залп по противнику произведен 5 августа 1942 года. Полк участвовал в кровопролитных боях за Сталинград, имел непосредственное отношение к окружению немцев. В этих боях он поддерживал своим огнем 62, 64, 66, 24-ю армии.

После участия в боевых действиях под Сталинградом полк был выведен из боя и направлен в Москву на пополнение личным составом и техникой. Разместился в средней школе № 148 на Хорошевском шоссе. Я тоже прибыл в 86-й гвардейский минометный полк (гв. мп) и был назначен начальником химической службы 382-го гвардейского отдельного минометного дивизиона. В дивизионе я проводил занятия с личным составом по противохимической защите, по изучению и применению дымовых, зажигательных веществ.

12 февраля 1943 года личному составу полка были выданы погоны, а самому полку вручалось гвардейское боевое Красное знамя. Весь личный состав принял гвардейскую присягу и произнес боевую клятву.

16 февраля 1943 года полк был поднят по тревоге и получил команду отправляться под город Елец в распоряжение командующего Центральным фронтом. Под Елец мы добирались своим ходом по заснеженным дорогам. Едва миновали Тулу и Ясную Поляну - имение Л.Н. Толстого, как попали под бомбежку. Так мы приняли первое боевое крещение. После бомбежки и обстрела стали собирать личный состав. Некоторых недосчитались - бойцы погибли.

Центральный фронт вел наступательные бои по очистке от врага Орловской и Курской областей. Наш полк с ходу вступил в бой. Дивизион был постоянно в движении - поддерживал то одну, то другую армию. Здесь я впервые увидел наши «катюши» в действии. Зрелище, прямо скажу, жуткое: летящие огневые хвосты ракет, большой столб дыма, снега и земли сопровождались скрипящим воем, будто выпускали пар из котла паровоза.

6 марта 1943 года войска Центрального фронта осуществили прорыв обороны противника на всю тактическую глубину и продвинулись на 30-60 километров. 1 марта войска 11 -го танкового корпуса освободили Севск, а 3 марта - города Суземку, Середина-Буду и соединились с партизанскими отрядами. 16-й танковый корпус, в свою очередь, освободил деревню Дерюгино и, разгромив дмитриев-льговскую группировку противника, вышел к южному берегу реки Усожа в районе Лютежа.

19 марта немцы перешли контрнаступление, и нам пришлось отступить и оставить Севск. В этом районе дивизион попал в окружение, но благодаря хорошей организации и талантливому командованию мы не только вышли из окружения, но и дали залп по деревне, где было сосредоточено большое количество вражеских танков. А 25 марта Центральный фронт перешел к обороне по линии Мценск-Брянцево-Севск-Рыльск. Так создавался «выступ», который позже стал называться Курская дуга.

В мае 1943 года я был назначен начальником химической службы 86-го гвардейского минометного полка. В это время все войска Центрального фронта готовились к отражению наступления противника. Была угроза химического нападения. Особой проблемой стала борьба с новыми немецкими танками «тигр», «пантера», «фердинанд». На меня возлагалась обязанность научить личный состав использовать в широких масштабах бутылки с простой зажигательной смесью и КС. Совместно с саперами мы создавали минно-огневые заграждения (МОФы).

5 июля 1943 года началась знаменитая Курская битва. Огневые позиции дивизиона находились в районе станции Поныри. В 5 часов 30 минут, после мощных ударов авиации и артиллерии, немцы перешли в наступление из района Красная Слобода, Верхнее Тагино по направлению на Ольховку. Бои шли на земле и в воздухе. Солнце было закрыто огнем, дымом и красной пылью. Все представлялось кроваво-красным. Танки немцев, прорвавшись к ст. Поныри, подрывались на минных полях, горели от наших ракет ТС-24 и снарядов противотанковой артиллерии, а также от огня пехоты и наших МОФов. Такой битвы до конца войны я нигде и никогда больше не видел.

После Курского сражения и короткого отдыха 86-й гв. мп в составе 2-й гвардейской ТА был направлен на 1-й Украинский фронт, под Киев. Полк участвовал в боях по освобождению Житомира, Белой Церкви, Медвина, а также в боях по окружению корсунь-шевченковской группировки противника.

После короткого отдыха 86-й гв. мп в составе 2-й гвардейской ТА был переброшен на 1-й Белорусский фронт, в район Ковеля. 21 июля 1944 года полк в составе все той же 2-й гвардейской ТА перешел в наступление и участвовал в освобождении городов Хелм, Пугачев. 22 июля мы освободили Люблин, 25 июля - Демблин, Гарволин и 31 июля 1944 года вышли к столице Польши - Варшаве.

17 января 1945 года мы, освободив Варшаву, вышли с боями к р. Одер в районе Кюстрина, а в апреле 1945 года полк в составе 2-й гвардейской ТА участвовал в боях за взятие гитлеровского логова - Берлина. 2 мая Берлин был взят. Бои мы закончили 9 мая 1945 года на реке Эльба, в районе города Науэн.

Я в настоящее время - полковник в отставке и имею 4 боевых ордена - два ордена Отечественной войны II степени, орден Красной Звезды, орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, 22 медали, в том числе «За боевые заслуги», «За отвагу на пожаре», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «За взятие Берлина», «За освобождение Варшавы».

ГОВОРОВ Гордей Михайлович,
полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны

 



В памяти навсегда

 

БЛАГОДАРЮ СУДЬБУ И МОИХ РОДИТЕЛЕЙ

Я родился 22 июня 1924 года в деревне Титово Раменского района Московской области в семье крестьян. Стремление к познанию и учебе пробудилось во мне рано. Тогда в школу принимали с восьми лет, и моя самовольная попытка без разрешения родителей «устроиться» в школу за два года до положенного срока была пресечена и наказана. Но на этом я не остановился и в семь лет, спустя два месяца после начала занятий, с одобрения знакомых школяров, пришел в первый класс и сел за парту. Вошедший учитель сразу заметил меня и вызвал к доске с целью проверить мои познания. Техникой чтения я не владел, но буквы знал. Учитель объяснил, как надо читать одно- и двухсложные слова, и я сразу вник в суть вопроса. Так я попал в школу и получил на руки букварь.

Придя домой, я с гордостью положил букварь на стол и объявил, что принят в первый класс. Родители с этим смирились, а отец даже сказал: «Пусть учится!».

В дальнейшем этот «побег» сыграл решающую роль в моей судьбе - я успел окончить школу за несколько дней до начала Великой Отечественной войны, причем с отличным аттестатом.

В день начала войны мне исполнилось ровно 17 лет. Решение о дальнейшей судьбе было одно - военно-морское училище. В июле я приехал в Севастополь для поступления в ВВМУ береговой обороны. Город был на военном положении, его бомбили прорывавшиеся сюда немецкие самолеты. В приеме в училище мне было отказано по возрасту, и я отправился домой.

В Москве я еще раз попытал судьбу и подал документы в Артиллерийское военное училище им. Красина, но по той же причине - малолетству - туда я принят тоже не был. Мне порекомендовали приезжать на следующий год, уже после того, как кончится война. Так ни одна моя попытка поступить в училище в 1941 году не увенчалась успехом, а война, как известно, через год не закончилась.

Дальнейшая моя судьба складывалась следующим образом. Осенью 1941 года я проходил всеобщую военную подготовку под руководством офицера военкомата и работал на строительстве оборонительных сооружений под Москвой. А с февраля 1942 года я уже авиамоторист особой авиагруппы связи ГВФ (в дальнейшем - 3-я особая Краснознаменная авиационная дивизия связи), которая входила в состав действующих частей.

В задачу авиагруппы, насколько я мог тогда знать, входило обеспечение связью Ставки Верховного Главнокомандования с фронтами и партизанскими соединениями, а также войсками, оказавшимися в тылу врага. Была и еще одна задача - вывоз раненых командиров.

В задачу технического состава входило содержание самолетов в постоянной готовности к выполнению боевых вылетов. Как правило, все вылеты в тылы врага осуществлялись в темное время суток. Были и потери, когда наши самолеты назад не возвращались, были и случаи обстрела немецкими самолетами, прорвавшимися через нашу противовоздушную оборону.

К концу лета 1942 года я с разрешения командования авиагруппы поступил в Военно-морскую академию, эвакуированную из Ленинграда в Киров. Напряженная учеба сочеталась с несением караульной службы по охране городских объектов и военно-полевой подготовкой (нас готовили к отправке под Сталинград). А с улучшением военно-стратегической обстановки началась учеба согласно учебному плану.

Из ранее направленного под Сталинград курса назад вернулись только человек. Они-то и сплотили нас в дружный коллектив, став командирами учебных взводов и отделений. Кстати, многие из выпускников, нашего курса в дальнейшем добились ученых званий и высоких должностей как в военной медицине, так и в гражданском здравоохранении (министр здравоохранения С.П. Буренков, начальник ГВМУ Ф.И. Комаровой др.). После окончания Военно-морской академии в 1947 году мы встречаемся каждые пять лет в Ленинграде как родные братья.

Но вернемся к нашему повествованию. После снятия блокады академия вернулась в Ленинград. До конца войны она была в составе действующей военно-морской базы и выполняла свои специфические задачи. Одновременно мы восстанавливали разрушенные здания и клиники самой академии.

После окончания академии я был направлен в Севастополь, на Черноморский флот. Вакантных должностей на кораблях тогда не было, и я дал согласие служить в ВВС ЧФ. Служил на должностях начальников медицинских служб частей ВВС, начальника лазарета и поликлиники авиационной технической базы, старшего врача авиационного истребительного полка, начальника лечебного отделения военного санатория в Евпатории.

Надолго осталась в памяти служба в ГИАП в Каче, где служили летчики военного времени. Были среди них и Герои Советского Союза, и награжденные боевыми орденами. Теплые, дружеские и доверительные отношения врача с летным составом и командованием, их семьями помогали в профилактике летных происшествий, в решении бытовых и семейных проблем.

С 1969 по 1979 год я проходил военную службу в 8-й Центральной поликлинике Войск ПВО на должности начальника отделения неотложной медицинской помощи на дому, был начальником филиала в поселке Заря. Теперь это Центральная поликлиника ВВС МО Российской армии. После увольнения с военной службы я был служащим Российской армии и работал в этой же поликлинике на должности врача функциональной диагностики, заведующим кабинетом нейрофизиологических исследований. Аттестационная комиссия присвоила мне высшую квалификационную категорию.

Сегодня я проживаю в поселке Заря, который стал моей малой родиной, где живут мои друзья, сослуживцы, а 8-я ЦП ВВС МО с ее коллективом - моим родным домом. Кстати, при моем увольнении профсоюзная организация утвердила меня постоянным членом коллектива поликлиники.

В общей сложности я прослужил в Вооруженных Силах 37 лет военнослужащим и 24 года - служащим. Благодарю судьбу, родителей за то, что я, деревенский парень, стал военным врачом, а также благодарю сослуживцев и друзей, помогавших мне и в службе, и в работе. Я всегда старался делать все доброе для людей, и это главное в моей жизни.

В продолжительности военной службы и работы есть заслуга и моей супруги Иды Алексеевны, ныне, к сожалению, покойной. Она обеспечила мне прочный тыл и заботу обо мне и нашей семье. Мы вырастили сына, офицера Российской армии (сейчас он в запасе), и дочь, инженера. Дети подарили нам четырех внуков, внучку, правнука и правнучку. Один из внуков - майор Российской армии. Так что династия людей, посвятивших себя почетной профессии «Родину защищать», не прерывается.

Я же сам ушел в отставку в звании полковника медицинской службы, имею правительственные награды - два ордена и 17 медалей. Награжден знаком «Отличнику здравоохранения».

Если бы можно было начать все сначала, я бы снова стал врачом.

КОРОЛЕВ Анатолий Иванович,
полковник медицинской службы в отставке,
участник Великой Отечественной войны

В ПАМЯТИ НАВСЕГДА

Родился я 22 июня 1923 года в Нижнем Новгороде. Почти все мои дошкольные и школьные годы прошли в частых переездах из одного города в другой - к месту службы отца, который занимал руководящие должности на железнодорожном транспорте. Наша семья состояла из четырех человек: отец, мать, я и младший брат. Такая динамичная жизнь способствовала тому, что я к окончанию средней школы многое узнал о нашей стране, о людях разных городов, об их жизни, культуре и трудовой деятельности.

В 1939 году вся наша семья возвратилась в Нижний Новгород на постоянное место жительства. Отец получил должность начальника отдела в облисполкоме, мать занималась домашним хозяйством, а мы с братом учились в школе. В июне 1941 года я окончил десятилетку и получил аттестат зрелости.

22 июня мне исполнилось 18 лет. Вся семья собралась отметить мой день рождения, но в полдень мы узнали из правительственного сообщения, что гитлеровская Германия вероломно напала на нашу страну. Началась Великая Отечественная война. Она изменила все мои планы на будущее. В течение учебы в школе я прошел теоретическую подготовку в аэроклубе, с тем, чтобы заниматься спортивными полетами, но теперь молодежь стремилась попасть па фронт, люди шли в военкомат.

Меня и многих моих товарищей городской военкомат направил на учебу в аэроклуб, где был организован специальный набор курсантов, проведших теоретическую подготовку, для прохождения летной практики на самолете По-2 с целью подготовки летчиков-ночников.

Обучение проходило очень интересно. Курсанты налетали по 75-80 часов каждый и уверенно пилотировали самолет. В конце мая 1942 года обучение в аэроклубе было закончено, мы сдали экзамены. 6 июня нас отправили в Челябинское авиационное училище.

Однако в училище нас не приняли, так как оно было полностью укомплектовано курсантами. Поэтому нас направили на учебу в школу авиамехаников, которая находилась в этом же городе. Такое решение командования для нас было совершенно непонятным, но пришлось подчиняться приказу и учиться на авиационного механика.

Обучение в школе механиков проходило на самолетах-штурмовиках Ил-2. Это был грозный самолет, имел максимальную скорость 414 километров в час, практический потолок 6000 метров, дальность полета 700 километров, вооружение: две 23-мм или две 37-мм пушки, два 7,62-мм пулемета в крыльях и один 12,7-мм пулемет у воздушного стрелка. Самолет мог брать от 400 до 600 килограммов бомб.

Изучать такую технику было интересно. Я окончил школу по первому разряду, получил денежную премию и уже с этой новой специальностью 30 апреля 1943 года прибыл со своими товарищами на аэродром Собинка под Владимир. А 1 мая весь полк перебазировался на фронтовой аэродром в районе города Плавск, что в 30 километрах от линии фронта. Сначала наш полк, 783-й шап, входил в 16-ю воздушную армию (Центральный фронт), затем - в 15-ю воздушную армию (Брянский фронт).

Началась наша работа. В первые два дня занимались подготовкой самолетов к предстоящим боевым вылетам. Настроение у людей было на самом высоком уровне, все работы были выполнены отлично. А на третий день нашего пребывания на фронтовом аэродроме командование дивизии устроило прием летного и инженерно-технического состава по случаю готовности полка к боевым действиям.

После выступлений командира и начальника политотдела дивизии выступили участники приема - летчики, инженеры, техники, авиамеханики, которые клятвенно пообещали отдать все силы, опыт и знания для разгрома врага. После приема мы выразили желание показать несколько номеров художественной самодеятельности. Я тоже принял в этом участие, так как хорошо играл на баяне. Баян командир дивизии подарил полку, а мне объявил благодарность за хорошую игру.

На следующий день началась предварительная подготовка к боевым вылетам, затем - каждодневная боевая работа. Самолет приходилось готовить по нескольку раз в день. Количество боевых вылетов возрастало. Для авиационного механика это была постоянная работа. Немного можно было отдохнуть только ночью, да и то не всегда, так как часто поднимали часть личного состава для обнаружения малого вражеского десанта диверсантов.

Из боевых вылетов многие самолеты возвращались с внешними повреждениями от разрывов снарядов зенитных орудий, крупнокалиберных пулеметов и от пуль стрелкового оружия. Больше всего повреждений приходилось на хвостовую часть самолета, где находилась кабина воздушного стрелка. Вся же передняя часть самолета, где находились мотор и кабина летчика, была бронированной.

Через неделю-другую стали возникать проблемы с воздушными стрелками - сказывались ранения, болезни, чрезмерное повышение артериального давления и другие причины, ухудшающие самочувствие. Однажды знакомый летчик, лейтенант Лиговский, спросил у меня, не хочу ли я полетать с ним, пока у него нет воздушного стрелка. Я дал согласие, и на следующий день состоялся мой первый боевой вылет. А после этого я занимал кабину воздушного стрелка еще 16 раз.

За период моего нахождения на фронте я обеспечил более ста самолетовылетов. Сложность труда авиамеханика заключается не столько в работе, которую он выполняет лично, сколько в контроле за другими специалистами: механиками, электриками, прибористами, оружейниками, связистами, специалистами по спецоборудованию и другими. И это неслучайно: ведь спрос за качество подготовки самолета прежде всего с авиамеханика. Вообще пребывание на фронте - это большая жизненная школа и высочайшая ответственность за порученное дело.

Фронтовая жизнь мне запомнилась навсегда, в частности, ее боевой ритм и постоянное мое желание как можно лучше выполнять свои обязанности. А отдельные случаи в силу их неповторимой характерности запомнились особенно.

9 мая наша эскадрилья успешно выполнила боевое задание по штурму вражеских автомобильных колонн и железнодорожных эшелонов и без потерь вернулась на свой аэродром. При заруливании в капонир летчик резко затормозил, и я, ухватившись за рукоятки пулемета, нажал на гашетку. Раздалась короткая очередь. Прибывшему командиру эскадрильи я доложил о том, как это случилось. Пожурив меня за допущенную неосторожность, командир сказал: «Ладно, пусть это будет салютом в честь нашей сегодняшней победы. Врагу нанесен большой урон в живой силе и технике». Мог ли я тогда подумать, что ровно через два года мы будем праздновать Великую Победу в Великой Отечественной войне?

Второй случай не менее интересен. Во время очередного боевого вылета 22 июня, в день моего рождения, наши самолеты подверглись сильному обстрелу из наземных и зенитных огневых средств немцев. «Привезли» много пробоин. В моей кабине крупнокалиберной пулей был пробит фюзеляж, а одна пробоина пришлась на откидной фонарь, закрывающий стрелка от воздушного потока.

Товарищи поздравили меня с днем рождения, а за ужином вместо ста граммов фронтовых налили сто пятьдесят.

Так день за днем шла боевая работа, приобретались опыт, профессиональные навыки в условиях фронтовой жизни. В начале июля 1943 года по распоряжению вышестоящего командования все авиамеханики, окончившие аэроклуб, в том числе и я, были отправлены в авиационное училище, в город Борисоглебск. Это училище я окончил осенью 1947 года и был оставлен для прохождения дальнейшей службы в должности инструктора-летчика. В том же году я женился на девушке, с которой учился в одной из школ в Нижнем Новгороде. Она окончила медицинский институт, стала врачом. Вскоре у нас родился сын.

Через три года я был назначен на должность заместителя командира авиаэскадрильи по политработе. По службе характеризовался хорошо и в 1953 году поступил в Военно-политическую академию, которую окончил по первому разряду в 1957 году. Получил назначение для прохождения дальнейшей военной службы на Север, в 878-й истребительный авиационный полк, на должность заместителя командира полка по политработе.

Военная служба проходила хорошо и интересно. В ноябре 1959 года полку было вручено переходящее Красное знамя Военного совета Ленинградского военного округа за достигнутые показатели в боевой и политической подготовке и высокий уровень боевой готовности.

За свою летную практику я освоил десять типов самолетов и закончил летную работу на самолете МиГ-17. В 37 лет, по решению очередной летной медицинской комиссии, я вынужден был расстаться с полетами, и меня перевели для прохождения дальнейшей службы в политотдел 10-й отдельной армии ПВО на должность инспектора организационного отдела, а через полгода я стал начальником этого отдела.

В 1965 году был назначен начальником организационно-мобилизационного отдела - заместителем начальника штаба 10-й отдельной армии ПВО, а в 1968 году стал начальником отдела комплектования войск оргмобуправления Главного штаба Войск ПВО. Службу в центральном аппарате Войск ПВО я всегда считал почетной и высоко ценил оказанное мне доверие.

За время военной службы удостоен был правительственных наград: орденов Отечественной войны II степени, Трудового Красного Знамени, Знака Почета, двух медалей «За боевые заслуги», медалей «За победу над Германией в Великой Отечественной войне» 1941-1945 гг.», «За трудовую доблесть», «За освобождение целинных и залежных земель» и шестнадцати юбилейных медалей.

В 1980 году я окончил военную службу, прослужив 37,5 календарных года, и с почетом был уволен в запас.

После увольнения более восьми лет работал в Научно-исследовательском институте экономики, информатики и автоматизированных систем управления народным хозяйством в должности научного сотрудника. Тематика научно-исследовательских работ была родственной функционированию системы гражданской обороны.

Сегодня, слушая радио или просматривая телепередачи о работе Министерства по чрезвычайным ситуациям, мне приятно сознавать, что в этой важной работе есть частица и моего труда.

Находясь на пенсии, я занимаюсь общественной работой. Более пяти лет возглавлял административную подкомиссию поселка Заря. В течение двух отчетно-выборных сроков избирался заместителем председателя совета ветеранской организации поселка Заря. Стараюсь вести активный образ жизни. Считаю, что большую часть жизни прожил с пользой для Отечества.

В моем возрасте особенно заметно, как быстро проходит год за годом. Старшее поколение сменяется поколением молодым. И мне хочется быть уверенным, что наша молодежь ценит, сохраняет и развивает славные боевые и нравственные традиции ветеранов, что каждый из молодых людей считает главным своим долгом быть прежде всего патриотом своей Родины, готовым в любой час выступить на ее защиту.

КОСТЕРИН Леонид Михайлович,
полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны

ВОЙНУ ЗАКОНЧИЛА В ВОСТОЧНОЙ ПРУССИИ

В мае 1942 года я добровольно поступила на военную службу и была зачислена курсантом в Давлекановское военное авиационное училище разведчиков по специальности фотограмметрист-дешифровщик. В начале 1943 года в звании сержанта окончила училище и была направлена в действующую армию.

Участница Великой Отечественной войны с февраля 1943 года - на Западном, Калининском, Волховском, Ленинградском и 2-м Белорусском фронтах в составе 47-го отдельного гвардейского разведывательного авиационного Борисовского Краснознаменного ордена Суворова III степени полка Главного командования Красной армии. Участвовала в Белорусской, Восточно-Прусской, Восточно-Померанской и Берлинской операциях.

В процессе боевой работы полка, который принимал самое непосредственное участие в этих операциях, я занималась обработкой и дешифрованием отснятых экипажами аэрофильмов с последующим изготовлением для командующего фронтом фотопланшетов с разведывательными данными о противнике. За время работы на фронте обработала более двух тысяч фильмов.

Войну закончила в Восточной Пруссии 9 мая 1945 года.

КУЗНЕЦОВА Фаина Даниловна,
участница Великой Отечественной войны

ЭТО МОЙ ВКЛАД В ДЕЛО ПОБЕДЫ

В Подмосковье день 22 июня 1941 года отличился прекрасной погодой. Безоблачный, солнечный, какой-то умиротворенный. Люди спокойно занимались домашними делами, отдыхали. И вдруг в полдень из репродукторов прозвучало взволнованное сообщение Молотова о том, что уже в 4 часа утра фашистская Германия подло, по-воровски, без объявления войны напала на нашу страну.

Как я воспринял это сообщение? Мне шел шестнадцатый год. Выросший на героике наших кинофильмов и книг, на патриотическом воспитании в школе, в пионерской организации, на изучении военного дела в кружках, я был уверен, что каждый пионер, каждый советский человек «готов к труду и обороне», что, «если враг нападет, он будет бит повсюду и везде», что «чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим». Поэтому в первый момент я подумал, что уж теперь-то Красная армия крепко накажет наглых фашистов, захвативших почти всю Европу. И мне были непонятны совершенно обратная реакция взрослых, их посуровевшие лица, их разговоры, что война будет очень тяжелая.

Через несколько дней меня отправили в первую смену заводского пионерлагеря - ведь тогда никто не верил, что враг может нанести нам большой урон.

По возвращении из пионерлагеря я получил паспорт и в конце августа поступил на оборонный завод № 8 (г. Подлипки, теперь г. Королев) учеником токаря. Меня прикрепили к опытному токарю Николаю. Продукцией нашего цеха были кассетные зенитные пушки малого калибра. Производство было распланировано таким образом, что на каждом рабочем месте, на каждом станке вырабатывалась какая-то одна определенная деталь. При этом был строжайший контроль ее точности и качества. Малейшие отклонения - брак, а с виновного взимался штраф. В течение недели я освоил работу на станке, а также изготовление нашей детали и подменял своего учителя, когда он отдыхал. Я был очень доволен тем, что и мои изделия находятся в пушках, что я помогаю фронту.

К сожалению, долго работать на этом заводе мне не пришлось. К октябрю фашисты подошли к Москве. Как раскаты далекого грома, уже слышалось глухое рокотание с фронта. Немецкие самолеты стали все чаще появляться над нами. Удивляло только то, что ни одна бомба не была сброшена на завод. Видимо, фашисты были уверены, что захватят Москву и прекрасное оборудование нашего завода достанется им. Для маскировки на крышах цехов были установлены искусственные кусты и деревья из окрашенной в зеленый цвет стружки. Строго соблюдалась ночная светомаскировка. Но, кажется, расположение цехов не было секретом для немцев, потому что поймали нескольких лазутчиков, подававших световые сигналы фонариками.

Критический момент наступил для нас в первых числах октября, когда вдруг было объявлено о начале эвакуации завода. Начали снимать станки и оборудование с фундамента. А 10 октября 1941 года вдруг закрыли заводские проходные, рабочих на территорию завода уже не пропускали. В завкоме всем говорили, что эвакуация стала невозможна, так как немцы охватили Москву с трех сторон и свободной осталась только Горьковская дорога, да и та находится под бомбежкой. В общем, завод подготовлен к взрыву. Кто может, пусть уходит на восток самостоятельно.

В этот день у проходных завода собралась огромная толпа рабочих. Все ждали выдачу денег, так как настали дни получки. Толпа волновалась, раздавались провокационные призывы не давать взрывать завод, появились мародеры, разграбившие ближайшие торговые палатки. Но руководство завода сработало отлично: деньги для зарплаты были доставлены, бухгалтеры составили ведомости, люди получили свой заработок и разошлись по домам. Но что странно: на три дня с улиц исчезла милиция, военные патрули не вмешивались в разговоры возбужденных людей, собиравшихся в это время группами на улицах.

Были случаи грабежей магазинов и другие беспорядки. Радовало лишь то, что подавляющая часть рабочего класса не поддавалась на провокации, на подстрекательство людей, открыто выступающих против советской власти. На улицах царило видимое безвластие целых три дня. В это время подошли сибирские дивизии, потеснили немцев и отогнали от Москвы. А соответствующие органы, выявившие за прошедшие три дня провокаторов, подстрекателей и мародеров, за один день изолировали их.

Однако завод все же начали эвакуировать. А кто не смог поехать в эвакуацию, получал расчет. Я также уволился, остался с родителями в городе Щелкове. Там меня направили в трудовую бригаду, перед которой стояла задача создавать лесные завалы около города, чтобы фашистским парашютистам и диверсантам труднее было прятаться и передвигаться в лесу.

К сожалению, на десятый день я был «сбит» падающим деревом и после операции пролежал в больнице еще две недели. В это время начался набор в ремесленное училище № 27 (г. Щелково). Меня приняли в группу, готовившую слесарей-инструментальщиков. Руководил группой прекрасный мастер Карл Ильич. Его знания, умение, квалификация были настолько высокими, разносторонними, а обучение настолько доходчивым и понятным, что через год мы чувствовали себя настоящими специалистами слесарного дела. Карл Ильич не только с душой учил, но и воспитывал в нас чувство человеческого достоинства, гордость за свою профессию. Для нас он был настоящим человеком и воспитателем.

А учиться в то время было нелегко не только из-за сильных зимних холодов (до -40 градусов зимой 1941/42 года), но и из-за очень скудного питания. Главной вожделенной радостью был хлеб - 450 граммов, разделенные на три порции в день. Еще были жиденькая баланда, в которой «крупинка за крупинкой гоняется с дубинкой», такая же жиденькая ложка картофельного пюре и стакан мутного чая. Все время не оставляло чувство голода, желание чего-нибудь поесть.

В начале апреля 1943 года десятерых человек из нашей группы, в том числе и меня, выпустили из училища с квалификацией «слесарь-инструментальщик третьего разряда» и направили для работы на авиационный завод № 82 (г. Тушино). В это время на этот завод прибыло очень много выпускников ремесленных училищ Москвы и Подмосковья. Разместили нас в классах бывшей школы по 18-20 человек. Койки стояли почти вплотную друг к другу, тумбочек не было. Чтобы не завелись «паразиты», нас обязательно один раз в десять дней водили в баню, меняли простыни, в специальных печах прожаривали нашу одежду.

Завод работал в две смены: 12 часов - дневная смена, 12 часов - ночная. Через неделю смены менялись. Питание осуществлялось уже по рабочим карточкам. Но только хлеб (650 граммов) ты мог брать самостоятельно, а вместо остальных продуктов давали спецкарточки, где на каждое число месяца были отрезные талоны - «завтрак», «обед», «ужин». И, несмотря, на то, что эти завтраки, обеды и ужины были скудными и обезжиренными, три раза в день в живот что-то перепадало и поддерживало силы. Это спасло многих ребят.

Продукцией нашего завода были истребители конструктора Яковлева Як-7б. Было признано, что они по маневренности, вооружению и летным качествам превосходили немецкие истребители Bf-109. От завода требовались ритмичность работы и безусловное выполнение плана. И если появлялись нарушения ритма, соответствующие цеха или участок переводились на «казарменное положение», то есть рабочие не уходили с завода сутками. Отдых разрешался только на два-три часа, но здесь же, в цехе, без всяких удобств. Мы, слесари, обычно забирались в нижний отсек верстака. Там, свернувшись калачиком, можно соснуть, пока не разбудит мастер. Правда, уже с 1943 года завод работал ритмично, и такие «казарменные положения» были чрезвычайно редкими, в основном для отдельных специалистов, от продукции которых зависела своевременность планового выпуска.

Меня по прибытии на завод сначала распределили на кузнечный участок. Обработка кузнечных поковок - работа малоинтересная. Но мы не роптали, трудились так, как требовало военное время, как требовали призывы и лозунги: «Все - для фронта, все - для победы!»

К этому времени мне исполнилось 18 лет. Пришло время быть призванным в армию. Сводки с фронта были жесткими, душа рвалась туда, чтобы помочь громить врага. И однажды, после ночной смены, я вместе с такими же ремесленниками пришел к нашему заводскому военкому и попросил отправить нас на фронт. К нам вышел майор. Его раненая рука висела па перевязи, на груди - орден Красной Звезды, медали и три красно-желтые полоски - нашивки (одно тяжелое и два легких ранения). Никогда не забуду его тихие, по-отечески добрые слова: «Ребята! Вы знаете, почему мы несем большие потери на фронте? Потому что у нас мало авиации. Немцы безнаказанно бомбят и расстреливают нас с воздуха. А вас обучали специально, чтобы делать самолеты. Это спасет многих наших солдат. Если же я пошлю вас на фронт, вас так же перебьют, если у нас не будет самолетов. Идите, сынки, в цех, дайте для фронта больше Яков. Сейчас в этом ваш долг!».

Когда через неделю мы пришли к нему во второй раз с той же просьбой, он встретил нас отборной руганью: «Вы хотите дезертировать с трудового фронта! Все пойдете под трибунал! Вон отсюда! И чтоб я вас не видел!» А тогда действительно дезертиров с трудового фронта судил военный трибунал и выносил один приговор - восемь лет лагерей. После последней встречи у нас отпала охота обращаться к нашему военкому.

Вспоминаю еще один трагический момент в жизни нашего завода. Поздним вечером в октябре 1943 года, находясь в общежитии, я услышал крики: «Завод горит!», «Пожар на заводе!» Действительно, над заводом поднималось и на глазах нарастало огромное пламя. Мы кинулись туда, надеясь чем-то помочь. Но нас не пустили, завод был уже оцеплен военными и милицией. Оказалось, это была диверсия.

Пламя быстро охватило почти все цеха, потому что завод был развернут в старых, в основном деревянных помещениях довоенной постройки. Полы и оборудование были пропитаны маслом. И, несмотря на большое количество пожарных машин, съехавшихся со всей Москвы, сохранить удалось только одно помещение - ангар, откуда выходили уже готовые самолеты. Сгорели все подготовительные цеха. Оборудование и оснастка пришли в полную негодность. Вместо завода было огромное пепелище. Что делать? Утром директора завода вызвали в Государственный комитет обороны, вернулся он через два часа и передал: «Товарищ Сталин сказал, что план заводом должен быть выполнен».

Сразу же были организованы аварийные восстановительные бригады для расчистки территории, возведения корпусов, крыш. Механики из нескольких покореженных пожаром станков собирали один рабочий. Восстанавливали рабочую макетную оснастку. Пришла помощь с других заводов и людьми, и оборудованием. Все работали с большим подъемом, не зная усталости. Вручную изготавливали нужные детали. Партийные и комсомольские работники возглавляли главные участки, руководили соревнованием. Любые успехи и достижения становились достоянием всех, они мобилизовывали остальных на такую же ударную работу. И в результате план самого тяжелого для завода месяца - октября был перевыполнен на один самолет.

В это время меня тоже направили в одну из восстановительных бригад моего родного пятого цеха. После выполнения задания перевели в бригаду по изготовлению штампов. На этой должности я трудился до конца войны и по мастерству вырос до 5-го разряда. Эта работа приносила мне особое удовольствие: ведь как много разных деталей и изделий, вырубленных, выгнутых или отлитых на изготовленных мною штампах входит в конструкцию каждого самолета! Это же мой вклад в дело победы, в защиту наших воинов! Да и сама профессия слесаря по штампам считается одной из престижных.

Хочется рассказать еще об одной важной стороне жизни коллектива нашего завода во время войны. Это в большей степени относится к 1944-1945 годам. Дело в том, что более 90 процентов рабочих завода составляла молодежь - юноши и девушки. Но это не только ремесленники Москвы и Подмосковья, но и дети, вывезенные по «Дороге жизни» из Ленинграда, это дети из эвакуированных детских домов Харькова, Николаева, Украины, Белоруссии. За годы войны они повзрослели, им стало по 18-20 лет. И у них возникла потребность не только в физической, но и духовной пище. А в заводском клубе лишь изредка демонстрировались фильмы, никакой другой работы не проводилось. В связи с этим кое-кто из ребят стал добывать себе на пропитание подручным трудом - изготовлением разных изделий, пользующихся спросом на рынке. Кроме того, появились маклаки, спекулянты, воришки, совершающие набеги на соседние поля и огороды.

В этой обстановке было необходимо увлечь молодежь какими-то интересными, полезными делами, а заводской комитет комсомола был беспомощным и инертным. И тогда партком завода направил на должность секретаря комсомольского комитета завода молодого коммуниста - выпускника МАИ, только что распределенного на завод для работы. Конечно, он пытался отказаться: «Я же инженер...», но ему сказали: «Это надо! Это твое ответственное партийное задание». И он взялся за работу сразу же по-деловому. Благодаря своей неиссякаемой энергии, инициативе, какому-то особому обаянию, умению просто, открыто и деловито обсудить вопрос, новый комсомольский секретарь сразу же заслужил доверие и завоевал всеобщее признание и авторитет.

За одну неделю его уже знали не только секретари комсомольских бюро, комсомольцы, но и почти вся молодежь. Он каждый день по нескольку раз заходил в цеха, беседовал, направлял молодежь. Видимо, он брал не только своим обаянием, веселым, общительным характером, но и умел улавливать и использовать все то лучшее и доброе, что уже зарождалось в каждом молодом человеке.

И вот перед каждым цехом комсомольцы построили свои спортивные площадки, где постоянно устраивали игры, соревнования по волейболу и городкам. А те, кто не играл, шумно и весело болели за своих, постепенно вовлекались в спорт. Ведь ребята были готовы к этому, их надо было только подтолкнуть. При заводском клубе были организованы драматический, музыкальный, танцевальный кружки; организован духовой оркестр; создана заводская футбольная команда. Замечу главное: все эти действия нового комсомольского вожака по активизации отдыха и вовлечению молодежи в культурные мероприятия не только не привели к срывам выполнения плана и снижению качества продукции, но и способствовали улучшению этих показателей.

Очень важным делом была организация работы вечерней школы рабочей молодежи. При этом на занятия отпускали с работы на два часа раньше. И всего этого добился молодой коммунист - секретарь заводского комитета комсомола. К сожалению, я забыл его фамилию. Помню только его имя - Коля, потому что его так все и звали. Я тоже пошел в вечернюю школу рабочей молодежи, в восьмой класс, и окончил ее уже после войны, в 1947 году.

Зимой школа очень плохо отапливалась, чернила часто замерзали. Но я шел туда, как в храм, как в какой-то светлый, прекрасный мир. Учителями у нас были настоящие интеллигенты, воплощение нравственной чистоты, достоинства и доброго отношения к нам, рабочей молодежи. Я с большой благодарностью вспоминаю учителя математики Василия Семеновича Хохлова, его жену - учителя литературы Евгению Сергеевну, завуча - Нину Евгеньевну Ильницкую и других. Они дали мне не только знания, но и помогли выбрать правильную дорогу в жизни, вселили веру в добро, в торжество правды.

День Победы я встретил утром 9 мая. Сразу выбежал на улицу, поспешил в метро, чтобы поехать к отцу, к семье. Кругом - всеобщее ликование, всеобщая радость, приподнятое настроение, добрые улыбки. Но это уже другая история.

Великая Отечественная война была для меня тяжелым физическим и моральным испытанием. Но я убедился, что любые трудности могут быть преодолены, если на это есть воля и вера в свои силы. Я рад, что своим трудом внес посильный вклад в дело нашей Победы!

Коротко о себе.

На заводе я продолжал работать до конца 1949 года. В 1947 году, после окончания вечерней школы рабочей молодежи, поступил в институт - МИМЭСХ, удобный для меня тем, что он считался дневным, а занятия конструкторского факультета из-за нехватки помещений проходили в вечернее время.

Без отрыва от производства я окончил два курса. Весной 1950 года от ряда институтов производился специальный набор в военные училища. Так я был призван в армию и направлен в Рижское высшее инженерно-авиационное военное училище ВВС, на второй курс радиотехнического факультета. Окончил его в 1954 году в воинском звании «техник-лейтенант». Но служить в авиации не пришлось: получил назначение в 1-ю армию ПВО особого назначения. Четыре года служил начальником группы РТЦН зенитного ракетного полка, затем - 11 лет инженером отдела эксплуатации РТС соединения ПВО, а потом - 9 лет начальником комплекса АСУ на ЦКП Войск ПВО. Мои дочь, внук и внучка получили высшее образование.

Уволился по болезни в январе 1978 года в звании «полковник». Я инвалид 2-й группы. Активно участвую в работе ветеранской организации поселка Заря. С 1996 года возглавляю первичную организацию ветеранов Великой Отечественной войны. Имею награды: орден «За службу Родине в Вооруженных сил СССР» III степени, медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «Ветеран Вооруженных Сил», «850 лет Москвы», «За воинскую доблесть» и 10 других медалей.

МОРОЗОВ Иван Трофимович,
полковник в отставке

 



От Курска до Берлина

 

ВЫШЕ ЭТОГО НЕТ НИЧЕГО НА ЗЕМЛЕ...

Я с ней тонул и выплывал со дна,

И шел, преграды на пути ломая,

Давно расформирована она –

дивизия Оршанская, родная.

Но шаг ее победный не утих,

Не затерялся след в архивных списках.

И значится она в сердцах живых,

И золотом блестит на обелисках.

В Великой Отечественной войне я участвовал с октября 1943 года и до 12 мая 1945 года на Западном, 3-м Белорусском и 1-м Украинском фронтах в должностях командира взвода разведки полка, начальника разведки дивизиона 914-го артиллерийского полка 352-й Оршанской Краснознаменной ордена Суворова стрелковой дивизии. Как и все советские люди, я старался внести свой посильный вклад в разгром немецко-фашистских захватчиков, вероломно вторгшихся в нашу страну, и освобождение Родины от фашистской чумы.

В 1939 году по путевке комсомола я был направлен в Ростовскую артиллерийскую специальную школу № 11, которую окончил в 1942 году. После этого в 1943 году окончил Сумское артиллерийское училище, мне было присвоено первичное офицерское звание «младший лейтенант», я был направлен на Западный фронт и назначен командиром взвода разведки 914-го артполка 352-й стрелковой дивизии.

Я принимал участие в белорусской операции «Багратион», в уничтожении немецкой группировки «Центр» в Восточной Пруссии, в освобождении Чехословакии и ее столицы Праги.

Белорусский народ три года жил в фашистской неволе. Гитлеровцы опустошили города, разрушили множество заводов, фабрик, сожгли все строения в селах, полностью уничтожили колхозы. По существу, фашисты разграбили и уничтожили все общественное достояние белорусского народа. Но особенно тяжелым последствием фашистской оккупации была потеря самого дорогого - советских людей. Гитлеровцы истребили в Белоруссии 2,2 миллиона мирных жителей и военнопленных.

Весь народ, от мала до велика, поддерживал партизанское движение. Он питал его материально и духовно. Белорусы знали, что Красная армия придет. С востока, откуда восходит солнце, со стороны Москвы люди ждали своего освобождения. Линия фронта в Белоруссии в это время проходила в 15-60 километрах восточнее Полоцка, Витебска, Орши, Могилева, Бобруйска и далее по Припяти до района Ковеля.

Здесь оборонялась вражеская группа армий «Центр» (более 63 дивизий, 9500 орудий, 900 танков, 1350 самолетов, 1,2 миллиона человек). В глубине, на расстоянии 250-270 километров от переднего края, враг подготовил несколько оборонительных рубежей.

Почему же противник создал в Белоруссии столь глубокую оборону и держал так много сил?

Ответ был ясен. Потерять Белоруссию - значит открыть Красной армии пути в Польшу, Восточную Пруссию, значит поставить под угрозу фланговых ударов свои армии в Прибалтике и западных областях Украины. Этого германское командование очень опасалось. К разгрому немецко-фашистских войск в Белоруссии основательно готовились три (1, 2, 3-й) Белорусских фронта (Рокоссовский, Захаров, Черняховский) и 1-й Прибалтийский (Баграмян). Координация действий фронтов осуществлялась представителями Ставки - Жуковым и Василевским. Замысел этой крупнейшей операции 1944 года был прост и оригинален. Первоначально войска смежных крыльев 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов должны были нанести сходящиеся удары по витебской группировке врага, окружить и уничтожить ее. Двум ударным группировкам правого крыла 1-го Белорусского фронта надлежало окружить фашистскую группировку в районе Бобруйска, нанеся удары с востока и юга, и уничтожить ее.

Войска левого крыла 3-го и центра 2-го Белорусских фронтов должны были нанести фронтальные удары: один на Оршу, другой: на Могилев. Оригинальность замысла операции заключалась в том, что ликвидация витебской и бобруйской группировок как бы открывала перед Красной армией широкие ворота. Через них должны были прорваться на территорию Белоруссии огромные массы подвижных войск.

В дальнейшем перед 3-м и 1-м Белорусскими фронтами стояла задача: нанести сходящиеся удары на Минск и окружить восточнее белорусской столицы главные силы 4-й армии немцев. Трудно осветить все вопросы, составляющие понятие «Подготовка операции «Багратион», но о морально-психологической подготовке войск нельзя не сказать. Почти полтора миллиона людей! У каждого свои настроения, мысли о Родине, о семье. И у всех одна главная дума - изгнать врага, добить его в Германии, а это значит - освободить европейские народы и закончить войну.

Надо было сплотить эту массу людей, поднять в них наступательный дух, подготовить к преодолению трудностей, которые неизбежно встретятся на длительном и тяжелом пути наступления. Каждый воин должен был осознать, что враг еще силен и он будет отчаянно сопротивляться, чтобы не подпустить Красную армию к западным границам.

Была проделана большая работа по материально-технической подготовке операции, а также по подготовке войск к решению предстоящих задач. 22 июня подготовка войск к наступлению закончилась. В полной боевой готовности были и партизаны. С 20 по 23 июня партизанские соединения нанесли разительные удары по коммуникациям врага. Вот как оценил их действия начальник транспортного управления группы армий «Центр»: «Молниеносно проведенная крупная операция партизанских отрядов вызвала в отдельных районах полную остановку железнодорожного движения на всех важных коммуникациях, ведущих к району прорыва». Партизаны провели блестящую операцию! Лучше не скажешь.

23 июня 1944 года - памятная дата в жизни белорусского народа. В наступление перешли большие силы Красной армии, которые освободили Белоруссию, Литву, Латвию и достигли границы Восточной Пруссии.

Операция «Багратион».

В июне-июле 1944 года Красная армия развернула крупнейшее наступление под кодовым наименованием «Багратион» по освобождению Белоруссии. В течение нескольких недель наши войска, преодолевая ожесточенное сопротивление гитлеровцев, прошли с боями сотни километров от Орши и Витебска до границ Восточной Пруссии. В этой грандиозной исторической битве участвовала и 352-я стрелковая дивизия, действовавшая в составе 36-го стрелкового корпуса 31-й армии 3-го Белорусского фронта.

Части дивизии в стремительном наступлении прошли 730-километровый путь от деревни Загваздино под Оршей через Березину, Смолевичи, Минск, Лиду, Гродно и форсировали Неман севернее Гродно. В состав дивизии входили 1158, 1160, 1162-й стрелковые полки, 914-й артиллерийский полк, 475-й саперный батальон, 413-я разведрота, 436-й медсанбат и другие подразделения и службы.

Дивизия не только участвовала в прорыве обороны врага под Оршей (за что получила наименование «Оршанская»), но и после прорыва обороны фашистов действовала вместе с дивизиями 31-й армии и 2-м гвардейским танковым Тацинским корпусом непосредственно на главном - Минском направлении, а также участвовала в освобождении Минска, за что стрелковые полки дивизии получили наименование «Минские».

28 июня 1944 года после короткого отдыха дивизия преследовала противника в районе автострады Москва - Минск, отбивая все попытки фашистов, оставшихся в тылу, помешать движению наших войск, особенно танков, по шоссе. По распоряжению штаба корпуса 29 июня был создан подвижной передовой отряд в составе 1-го батальона 1160-го сп, взвода саперов, взвода разведки, 2-го дивизиона 914-го ап и батареи истребительного противотанкового дивизиона. Весь отряд двигался на машинах вместе с танками, а возглавлял его заместитель командира дивизии полковник Логинов.

Отряд быстро продвигался по маршруту Синчуки, Друцк, Селец, Сурковка, затем Санники, Хролищево, Тимоховка, м. Круча, Нов, Полесье, Завидовка, Полежаевка, Старая Слободка, Мочиница, Тишачье, Николаевка, Ухвала, по пути уничтожая группы отступающего противника или захватывая их в плен. Создание подвижного отряда позволило опередить отступавшие на Минск колонны врага и не давало им возможности закрепляться на промежуточных рубежах, в то время как основные силы дивизии, быстро двигаясь за авангардом, громили полуокруженные части противника. Так, например, в районе деревни Малиновка на колонну 914-го артполка вышла группа немцев до тысячи человек, с обозами и артиллерией. Наш первый дивизион с ходу развернулся и начал в упор расстреливать врага, более сотни противников было уничтожено, 30 фашистов взяты в плен, захвачены автомашины, минометы, орудия. Остальные немецкие солдаты разбежались по лесу. И такие скоротечные бои возникали во всех частях дивизии.

30 июня механизированный передовой отряд прорвался к Березине в районе деревни Новоселки и при поддержке артиллерии начал форсировать реку.

Противник - подошедший 350-й охранный полк, 221-я охранная дивизия, полицейские полки СС - пытался не допустить нашей переправы, но наступательный порыв наших воинов был велик, и части врага оказались растянутыми в длинную цепочку от Борисова до Новоселок и южнее.

Мост через реку уже горел, и передовой отряд, используя подручные средства, под прикрытием артогня вошел в воду. Первым начал переправу пулеметчик Ращупкин со вторым номером Смирновым, следом - лейтенант Михайловский и другие. То и дело вздымались водяные столбы от взрывов мин и снарядов противника. И тут на другом берегу заговорил «максим» Ращупкина, его огонь позволил захватить первые траншей врага. В полном составе на другой берег переправилась рота старшего лейтенанта Смирнова и пошла на штурм окопавшихся фашистов, часть их была уничтожена, часть пленена. Плацдарм создан! Начали переправу подошедшие 2-й и 3-й батальоны 1160-го сп, севернее - батальоны 1162-го сп, затем - 1153-го сп. Артиллеристы 914-го АП прикрывали переправу огнем и вручную перенесли часть орудий на правый берег Березины, чтобы отразить контратаку танков врага. К исходу 1 июля вся дивизия, включая артполк, форсировала Березину и готовилась к новому броску - на Перстень, Красное, Слободку, Заручье, Судабовку.

В 4 часа утра 2 июля авангард дивизии - 1162-го сп встретил организованное сопротивление на рубеже Жодино, Судабовка, но быстро опрокинул врага. Завязались упорные бои за Смолевичи, где фашисты имели танки и самоходки. Во взаимодействии с 927-м самоходным артполком, танкистами 2-го гвардейского Тацинского корпуса 1,160-го сп и 1162-го сп уничтожили несколько танков противника, дважды переходившего в контратаки. Два танка подожгли бронебойщики Сташков, Ковальчук, Шелгунов и Ларичев. Батарея лейтенанта Кочеткова била по фашистам картечью. Командир пулеметной роты Царев лично уничтожил семерых офицеров. Автоматчики двух взводов под командованием старшего лейтенанта Меликсетяна при поддержке двух танков Т-34 блокировали дзот, захватили две улицы и железнодорожную станцию.

Героически сражались за Смолевичи артиллеристы 4, 5 и 2-й батарей 914-го АП, которые поставили пушки на прямую наводку и расстреливали в упор контратакующих гитлеровцев. Командир дивизиона Москаленко особо отметил 5-ю батарею капитана Ткаченко, командиров орудий Ватолина и Запорожца. К вечеру Смолевичи были полностью очищены от врага. Захвачены десять исправных танков, склады связи, горючего, продовольствия, фуража. В бою за Смолевичи снова отличились пулеметчики Ращупкин и Смирнов.

Вслед за танками части дивизии с ходу взяли Загорье, Березняки, Юхновку, Битую Гору, разъезд Поставка и, не дав противнику закрепиться, прорвались на восточную окраину Минска. Все три полка -1158, 1160, 1162-й – и приданный побатарейно 914-й ап вместе с танкистами генерала Бурдейного, очищая от фашистов улицу за улицей, захватили железнодорожную станцию с загруженными техникой эшелонами и вышли на западную окраину города. 3 июля в 6 часов утра Минск был освобожден!

К середине дня с юга вступили в город 1-й гвардейский танковый корпус и части 3-й армии 1-го Белорусского фронта. Таким образом, кольцо окружения группировки немецких войск восточнее Минска сомкнулось. Отступавшие к городу войска противника оказались в гигантском «котле».

Закрепляя захват Минска, 352-я сд перешла к временной обороне на рубеже совхоза им. Ворошилова, совхоза Локшица, поселка Винковизна, затем хутора Юзерово, хутора Затишье, Петровщина.

Ожесточенные попытки окруженных частей врага прорваться в юго-западном, южном и северном направлениях стоили им огромных жертв, но были безуспешными.

Наша дивизия вместе с соединениями 113-го ск 31-й армии разгромила несколько групп врага с артиллерией и танками. Так, на шоссе Минск-Слуцк отряд капитана Берегового 1162-го сп уничтожил две группы фашистов - по 500 и 300 человек, бойцы 1158-го сп в районе Вольма, севернее деревни Трасковщина, окружили несколько групп гитлеровцев - всего более тысячи человек. Много пленных взял и 1160-й сп. 2-й дивизион 914-го ап в районе Старого Села и совхоза Красное уничтожил и рассеял огнем прямой наводки около 800 фашистов, захватил автомашины, орудия, минометы. В районе совхоза им. Калинина 7-я батарея артполка огнем с открытых позиций встретила контратаку кавалеристов и пехоты врага, затем - психическую атаку обреченных фашистов, поддержанных «фердинандом», и вместе с нашими бойцами уничтожила более 120 солдат и офицеров врага. Многих взяли в плен, захватили трофеи.

С 5 июля дивизия (кроме подразделений, сражавшихся с окруженными немцами) продолжала наступление в направлении населенных пунктов Сухареве, Дегтяровка, Птичь, Старое Село, Чачково, Ислочь, Лукаши. 7 июля были освобождены Кульжица, Привжало, Волжа, Зитис, а затем Ивенец, Дуда, Ивье, г. Лида. К вечеру 12 июля дивизия сосредоточилась в районе Куриловец, Мостища. Территория Минской области была полностью очищена от врага. Непосредственно на Минском направлении вермахт потерял более 100 тысяч солдат и офицеров, в том числе пленными 38 тысяч человек.

Как видно из приведенных сведений, большой вклад в уничтожение фашистских войск в Белоруссии, освобождение Минска и Минской области внесли и воины 352-й сд, за освобождение Орши - Оршанской, за освобождение Гродно - Краснознаменной, за участие в ликвидации восточно-прусской группировки врага - ордена Суворова II степени.

За боевые действия по освобождению Белоруссии 352-я дивизия неоднократно отмечалась в приказах Верховного Главнокомандования. 27 июня 1944 года за участие в овладении Оршей 352-я сд получила наименование «Оршанская».

Граница Восточной Пруссии. Три с лишним года мечтал увидеть ее советский солдат! И в тяжелую пору кровопролитных боев у стен Ленинграда, и в студеные, тревожные дни под Москвой, и в труднейшее время защиты волжской твердыни - Сталинграда он верил, что этот день придет.

Восточная Пруссия - форпост германского милитаризма. Отсюда не раз совершались нападения на нашу страну. И вот в последние дни августа 1944 года за тихой приграничной речушкой (Шешуйте) наши бойцы увидели Германию. Позади остались годы невиданных испытаний. Советские воины знали, что огромные трудности будут и впереди. Но, окрыленные замечательными победами, они уверенно стали готовиться к вторжению в фашистское логово.

Победа в Восточной Пруссии.

Германский милитаризм в осуществлении своих агрессивных планов на востоке придавал исключительное значение Восточной Пруссии и захваченным Германией северным землям Польши. Именно здесь готовился стратегический плацдарм для нападения на Россию и Польшу.

В Пруссии оседали уволенные в запас офицеры и младшие командиры германской армии. Получая на льготных условиях землю, они были обязаны застраивать хутора по утвержденному плану. Это давало возможность создавать впоследствии непрерывные линии обороны, прорыв каждой из которых требовал огромных усилий.

В ходе Второй мировой войны германское командование продолжало совершенствовать многополосную оборону Восточно-Прусского плацдарма, а с 1944 года сосредоточило там крупную группировку войск, стремясь во что бы то ни стало удержать его в своих руках.

Ставка Верховного Главнокомандования, планируя Восточно-Прусскую операцию, поставила перед советскими войсками следующую задачу: отсечь группу армий «Центр» от остальных сил немецко-фашистской армии, прижать ее к морю, расчленить и уничтожить по частям.

Решать эту задачу предстояло 3-му и 2-му Белорусским фронтам при содействии Балтийского флота. 3-му Белорусскому фронту вменялось в обязанность разгромить тильзитско-инстербургскую группировку противника. По замыслу операции он наносил главный удар на Велау, а вспомогательный - на Тильзит. В дальнейшем войскам надлежало развивать наступление на Кенигсберг.

Наступление войск 3-го Белорусского фронта тачалось 13 января 1945 года.

В отличие от Висло-Одерской операции, прорыв проходил медленно. Объяснялось это, прежде всего, тем, что наше наступление для противника не было внезапным. Ожидая удара советских войск, он уплотнил свои боевые порядки, повысил боеготовность войск и принял ряд других мер для срыва нашего наступления.

Серьезным препятствием стало и то, что в первые дни наступления над полем сражения стоял густой туман. Он не только помешал использовать авиацию, но и чрезвычайно затруднил наблюдение за ходом боевых действий, так как видимость не превышала 150-200 метров. А это, в свою очередь, резко снизило эффективность огня артиллерии и нарушило управление войсками.

3-му Белорусскому фронту удалось прорвать вражескую оборону на своем участке только 18 января 1945 года. Гитлеровцы не выдержали натиска советских войск и стали отходить. Началось их преследование. Преодолевая промежуточные полосы обороны, советские воины стремились как можно быстрее продвинуться вперед и рассечь на части группировку врага.

26 января 1945 года войска достигли побережья Балтийского моря в районе Мариенбурга и Эльбинга. Пути отхода восточно-прусской группировке на запад были отрезаны, однако, несмотря на большие потери, сопротивление становилось все ожесточеннее.

Понимая, что отсечение войск в Восточной Пруссии гибельно отразится на ходе войны, германское командование решило нанести контрудар в районе западнее Хайльберга в направлении на Мариенбург - ему удалось несколько потеснить наши войска. И, тем не менее, замысел противника вырваться из окружения был сорван. Решительными и умелыми действиями наши войска остановили врага, а потом отбросили его на исходное положение. Мы прочно закрепились на побережье Балтики. А восточнопрусская группировка лишилась сухопутных путей связи с Германией.

Войска 3-го Белорусского фронта, разгромив тильзитскую группировку, стали развивать наступление на Кенигсберг.

30 января 1945 года они обошли город с севера и юга и овладели значительной частью Земландского полуострова. Армии левого крыла фронта, успешно продвигаясь вперед, заняли весь район Мазурских озер. Одновременно сосед справа, 1-й Прибалтийский фронт, обеспечивающий с севера действия 3-го Белорусского фронта, овладел крупным морским портом и городом Клайпеда. В результате выхода Белорусских фронтов к Балтийскому морю восточно-прусская группировка противника оказалась рассеченной на три части.

В феврале и марте мы продолжали бои по уничтожению противника в Восточной Пруссии. Основные усилия были сосредоточены на уничтожении наиболее крупной - хайльсбергской группировки врага, действовавшей юго-западнее Кенигсберга. Этот укрепрайон гитлеровцев имел 911 железобетонных сооружений, в которых размещались огневые точки, и множество деревоземляных оборонительных сооружений. Ликвидация хайльсбергской группировки началась 10 февраля 1945 года и закончилась 29 марта 1945-го.

Одновременно с ней советские воины настойчиво готовились к штурму столицы - крепости Восточной Пруссии - города Кенигсберга. Наступление началось 6 апреля, а уже 9 апреля, ломая яростное сопротивление врага, советские войска завершили штурм Кенигсберга и вынудили его гарнизон капитулировать (потери противника здесь составили 134 тыс. солдат и офицеров).

Победа Красной армии в Восточной Пруссии была достигнута в результате длительных, тяжелых и кровопролитных боев. И только массовый героизм советских воинов, их высочайший патриотизм, величайшая преданность и любовь к Родине помогли сокрушить сложную систему оборонительных сооружений врага и полностью разгромить его. После разгрома немцев в Восточной Пруссии наша армия была переброшена в Германию, где шли бои, направленные на окончательный разгром немецко-фашистской армии.

И вот наступил долгожданный День Победы. Победа! Это величайшее счастье для солдата - сознание того, что ты помог своему народу одолеть врага, отстоять свободу Родины, вернуть ей мир. Сознание того, что ты выполнил свой солдатский долг, долг тяжкий и прекрасный, - выше этого нет ничего на земле.

Победа - это не только воспоминания. Она определила и нынешнюю судьбу человечества, так как фашизм нес с собой страшные идеи порабощения, превосходства одного народа над всеми остальными, идеи уничтожения или превращения людей других национальностей в рабочий скот германских хозяев. Советская армия, отстояв свободу и независимость своей Родины, избавила от фашистского рабства и народы Европы.

МУХОДАВКИН Григорий Архипович,
полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны

ОТ КУРСКА ДО БУДАПЕШТА

Свою службу я начал 6 января 1943 года курсантом Ярославского пехотно-пулеметного училища. Наш курс был выпущен сержантами и направлен в войска на укомплектование дивизий, которые были на отдыхе. Я был направлен в 80-ю гвардейскую стрелковую дивизию (в районе Ясной Поляны) на должность командира отделения.

В составе 80-й гвардейской стрелковой дивизии 269-го гвардейского стрелкового полка Степного фронта 16 июля 1943 года вступил в бой на Курской дуге, в районе Белгорода. Позже дивизия перешла в состав 1-го Украинского фронта, где я воевал до 20 сентября 1943 года.

20 сентября 1943 года под Полтавой я был ранен и направлен в госпиталь № 5258. По излечении 4 ноября 1943 года был выписан в 69-ю гвардейскую стрелковую дивизию, в составе которой участвовал в битве за Днепр.

Реку Днепр мы не форсировали, а переправлялись на лодках, так как правый берег был занят передовыми войсками, а мы выдвигались как пополнение наступающих войск (южнее, Кременчуга). 26 ноября 1943 года я был вторично ранен и направлен в госпиталь № 2632, где пролежал до февраля 1944 года. Из госпиталя по излечении был направлен в 374-й зенитный артиллерийский полк на должность орудийного номера, где после небольших курсов сдал экстерном на командира орудия (85-мм пушек). В составе 374-го зенитно-артиллерийского полка участвовал в Ясско-Кишиневской операции в Румынии (Браилов, Галец), затем - в Будапештской операции. Войну закончил в городе Будапеште в звании сержанта.

В 1949-м я поступил в Житомирское зенитно-артиллерийское училище, которое закончил 23 февраля 1950 года лейтенантом. После училища был направлен в Донбасский район ПВО, в г. Харьков, на должность начальника метеостанции. В сентябре 1955 года поступил в Ленинградскую военно-командную артиллерийскую академию, которую окончил в августе 1959 года в звании капитана и был направлен в НИИ-1 на должность младшего научного сотрудника, где прослужил до мая 1961 года. В 1961-м был направлен в Киевский военный округ (г. Борисполь) для формирования фронтовой зенитно-ракетной технической базы (ФЗРТБ), на должность заместителя начальника штаба. В августе 1961 года меня в звании майора перевели служить в Управление Войск ПВО ГСВГ на должность офицера оперативного отдела, где я прослужил до ноября 1968-го.

В ноябре 1968 года я был направлен в Северо-Кавказский военный округ, в оперативный отдел начальника Войск ПВО, где прослужил до сентября 1969 года. В 1969 году был переведен в Москву, в управление начальника Войск ПВО Сухопутных войск, где прослужил до июня 1982 года в должности старшего офицера оперативного отдела ПВО. В июле 1982 года в звании полковника уволился по возрасту.

Имею два легких ранения, инвалид 2-й группы.

Награды: орден Отечественной войны I степени, орден «За службу Родине 3-й степени», две медали «За боевые заслуги», 18 других медалей.

После увольнения продолжал служить в аппарате командующего Войсками ПВО Сухопутных войск в должности помощника начальника 2-го отдела по подготовке приписного состава.

РУДАКОВ Николай Сергеевич
полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны

МОЙ БОЕВОЙ ПУТЬ

В январе 1941 года я окончил Московское военно-инженерное училище и получил назначение в 45-й горно-стрелковый полк Средне-Азиатского военного округа, в город Фирюза. 5 августа 1941 года полк совершил марш в Иран для выполнения задания правительства. Я в качестве командира саперной роты, а затем полкового инженера участвовал в составе этого полка в боях по освобождению Северного Кавказа, Кубани, Крыма и Карпат (Польша, Словения, Чехия). Проходил службу в разное время на Закавказском, Северо-Кавказском и 4-м Украинском фронтах, в Черноморской группе войск и Отдельной Приморской армии. Вышеназванные фронты и армии освобождали Новороссийск, Керчь, Севастополь и много других городов и населенных пунктов.

Завершился мой боевой путь 11 мая 1945 года в Пардубице (Чехия).

Об одном случае на фронте хотелось бы рассказать отдельно. Такое происходило крайне редко. В своих воспоминаниях в книге «От Кавказа до Праги» я более подробно рассказал об этом фронтовом эпизоде.

В «Огневом мешке».

Мой родной 45-й горно-стрелковый полк после многодневных наступательных боев перешел к обороне. Отдельные горнострелковые роты освободили так называемый «огневой мешок», в котором они сидели несколько дней. На самом деле от самих рот осталось одно название, так как в каждой из них насчитывалось не более двух десятков бойцов. Роты шли на отдых и пополнение людьми и оружием.

Участок обороны занял взвод пешей разведки полка - с задачей вести наблюдение за противником и оборонять рубеж «огневого мешка». Разведчики начали выполнять роль боевого охранения.

Прошло несколько дней, на переднем крае установилось затишье. Мы накапливали силы, пополняли боеприпасы, готовились к наступательным боям. Фрицы укрепляли свои позиции.

Однажды командир полка вызвал меня к себе и говорит: «Николай, надо посмотреть, что делается у разведчиков. Как окопались? Чем надо помочь? Как ведет себя противник? Там с ними начальник разведки полка, но сведений от него пока не поступало. Ответ надо дать к утру». Командир предупредил, что «поляну смерти» необходимо пройти с наступлением темноты, в дневное время переходить ее было опасно. Мне оставалось только ответить «Есть!».

Для выполнения задания я взял из саперной роты разведчика - одному ночью ходить, даже в своем тылу, запрещалось.

После ужина подготовил автомат с двумя дисками, взял пару лимонок и штатный пистолет ТТ с двумя обоймами, у связного (разведчика) были карабин и гранаты: идем не к теще в гости. Возможны любые непредвиденные обстоятельства, мы ведь на войне. В ночных условиях можно нарваться на фрицев, тем более мы идем в «огневой мешок». Кажется, все было предусмотрено, выполнены писаные и неписаные правила, получен подробный инструктаж, осталось ждать наступления темноты. И вот мы в пути. Идем молча. Переходя через злосчастную поляну, мы ускорили шаг, это получилось как-то непроизвольно, без нашего желания и участия, ноги сами пошли торопливее. Однако на переднем крае стояла тишина, видимо бойцам принесли ужин.

Противник тоже не проявлял себя и даже не пускал ракеты. Пока мы шли через поляну, люди поужинали, и на переднем крае началась обычная фронтовая жизнь. Кое-где стали раздаваться пулеметные очереди, иногда, может быть от скуки или спросонья, раздавался треск автомата, но это, скорее всего, для того, чтобы не заснуть. Изредка шлепались мины, и звук от разрыва долго стоял в ушах. Ракетчики периодически пускали ракеты, которые освещали местность на большом пространстве. После яркой ракетной вспышки глаза долго не могут привыкнуть к темноте. В ту ночь ночные бомбардировщики У-2 женского полка по каким-то причинам не бороздили небо.

Однако за этой обычной обстановкой было скрыто очень и очень многое. На самом деле ночью на переднем крае и перед ним идет усиленная работа. Надо накормить бойцов, вынести раненых, а легкораненым сделать перевязки, поднести боеприпасы, а если надо - и воду, заменить выбывших командиров, поставить бойцам задачи на следующий день, уточнить сигналы, рассказать об обстановке на фронте, в стране и решить множество других, не менее важных вопросов. В ночное время строятся оборонительные сооружения, заграждения, идет минирование участков местности, строятся мосты и переправы. Все рода войск в своих интересах ведут разведку местности и противника, выполняют свои задачи.

Я мог бы подробно рассказать о характере работ на переднем крае, в нейтральной полосе и в глубине обороны, так как в течение всей войны занимался этими вопросами. Нейтральная полоса - это зона моей деятельности на фронте. Я уже говорил: в этой полосе работают только саперы, находясь там, страха никакого не чувствуешь, хотя противник от тебя - всего на бросок гранаты. Здесь падают снаряды и мины, как свои, так и не долетевшие от противника, но некрупных калибров. Авиация нейтральную полосу, как правило, не трогает, чтобы не поразить свои войска. Зато ружейно-пулеметный огонь, свой и противника, косит и траву, и даже мелкий кустарник.

Несмотря на эти страхи, опытный, бывалый сапер приспосабливается и спокойно работает в этой опасной зоне, часто лежа, особенно при установке мин или при разминировании. Когда обстановка на переднем крае обычная, только периодически вспарывают воздух пулеметы, взлетают ракеты, иногда падает мина, то саперы работают спокойно. И наоборот, когда стоит тишина, фрицы молчат, в душу закрадывается страх, в голову лезут самые различные мысли. Вот тогда становится жутко. Значит, враг что-то замышляет, а мы ведь работаем совсем рядом от него. Вот тогда ухо надо держать востро, а глядеть в оба. В буквальном смысле слова - сжимаешься как пружина и готовишься к любым неожиданностям.

Подробно об этом я не буду рассказывать, хотя мне приходилось много раз ползать под носом у фрицев, слышать их разговор и команды, бряцание оружия, звон котелков, шум мотора, а если на улице был ветер - то и бряцание пустых консервных банок, развешанных на колючей проволоке. Надо отметить еще одну деталь работы в нейтральной полосе - это быстрота, точность, спокойствие и осторожность. Сапер ошибается один раз - так говорит пословица. Вот он-то и должен работать быстро, спокойно, точно и осторожно, в противном случае он может погибнуть от своей же мины. Однако тишина в стане противника днем тоже не предвещает ничего хорошего, по тем же причинам.

Наконец все перипетии перехода остались позади, мы со связным пришли к разведчикам. Впереди нас были немцы, справа и слева - тоже немцы, а мы сами - в «огневом мешке». На случай выхода из него оставалась узкая горловина, а там открытое поле, или, как мы его называли, «поляна смерти». Разведчики разместились на восточных скатах безымянной высоты с отметкой 141,7. Их окопы были разбросаны по мелколесью и кустарникам. Обстановка на переднем крае не вызывала никакого беспокойства, противник вел себя, как обычно в ночных условиях.

Как и полагается, на юге ночи были темными, теплыми, а звезды - такими яркими и казались близкими-близкими. Изредка нас обдавала теплая и влажная волна морского воздуха: море было не очень далеко. Пока шел, много всего припомнилось из жизни переднего края.

- Добрый вечер, - сказал я, подойдя к открытому окопу.

- Добрый, если не шутишь, - ответил мне начальник разведки полка. С ним в окопе находились командир взвода разведки и фельдшер стрелковой роты. Окоп имел в длину около трех метров, а в глубину - не более метра. Фамилии их я не помню, а может быть, и не знал, так как в пехоте смена командиров проходила очень часто, а на переднем крае - в особенности.

- Как ведут себя фрицы? Заметны ли какие изменения в их действиях и поведении? Что наблюдаете у них нового, необычного? - Эти вопросы я задал начальнику разведки.

Обстановка на нашем участке, да и у соседей, пока спокойная. Противник, видимо, смирился с таким положением, тем более что он сидит на господствующих высотах и контролирует все наши подходы, его это устраивает, - ответил мне полковой разведчик.

Много вопросов мы обговорили, я рассказал ему о последних событиях в штабе полка, дивизии и вообще на Кубанском фронте.

Действительно, фронтовая обстановка никакой грозы не предвещала, ночь текла, как колесо по маслу. Я проверил, как разведчики окопались, наличие оружия, боеприпасов, знание бойцами задачи, питание взвода, взаимодействие с соседями. Обычно разведчики окапываться не любят, это занятие не для них, здесь было то же самое: стрелковые ячейки отрыты на глубину не более полуметра - вот и вся крепость. Я сказал командиру взвода, что надо углубить окопы до полного профиля, то есть на глубину 110 сантиметров.

Здесь надо заметить, что разведчики расположились в так называемом «мертвом пространстве» от ружейно-пулеметного огня. Пули противника пролетали значительно выше, задевая верхушки кустарника и не причиняя вреда бойцам. Поэтому командир взвода и начальник разведки к моей просьбе отнеслись несколько с холодком, скептически, без особого желания. Кроме того, я указал на скученное расположение бойцов, потребовал рассредоточить их, распределив по двое (трое) в окопе. Однако оба командира со мной не согласились, сославшись на то, что бойцов у них мало, а компактное размещение их удобно для управления и значительно безопаснее, так как противник находится под боком.

Надо сказать, доводы они приводили вполне обоснованные, однако немного позднее я убедился в своей правоте, а они оказались неправы, но в тот момент каждый остался при своем мнении.

Побеседовав с командирами и бойцами, мы со связным стали собираться в обратный путь. Как всегда перед расставанием, вопросов и просьб у бойцов было много, да и командиры не очень хотели нас отпускать - у них гости бывали крайне редко. Но я должен утром доложить командиру обстановку для принятия решения и передать просьбы и пожелания личного состава боевого охранения. Более того, темного времени оставалось не очень много, а нам надо преодолеть «поляну смерти», а если задержимся у разведчиков, то целый день придется «куковать» в «огненном мешке».

По непонятным причинам противник начал беспокоиться, с его стороны послышались шум, лязг оружия, команды, а затем немцы открыли бешеный, ураганный ружейно-пулеметный огонь. Фрицы как будто с цепи сорвались. К ружейно-пулеметному огню добавился огонь минометов и орудий. Пули свистят поверх наших голов, не причиняя нам вреда; а снаряды и мины летят в глубину нашего боевого порядка, и там слышатся их разрывы. Мы стоим с начальником разведки в окопе и не можем понять! причину возникшей стрельбы. Фрицы, как правило, ночью никогда не ходили в наступление или атаку. На всякий случай начальник разведки дал бойцам команду: «Внимательно наблюдать. Подготовиться к бою. Если противник пойдет в атаку - отбить». Между тем в окопе произошел следующий разговор:

- Николай, пожалуйста, выйди из окопа и поищи другое укрытие, - сказал мне начальник разведки полка.

Ничего, будем отбиваться от фрицев, а в этом окопе места достаточно, - ответил я и подготовил автомат к бою. Потом сказал: - Как только обстрел прекратится и немцы успокоятся, мы со связным пойдем в штаб полка. Уж если придется умирать, то в компании легче.

Однако он настойчиво предложил мне и фельдшеру покинуть окоп, а то ненароком одним снарядом накроет всех четверых и тогда командовать бойцами будет некому. Он как будто что-то предчувствовал, и голос у него был не тот, что прежде.

Этот довод убедил меня, и после некоторой перебранки мы с фельдшером укрытие покинули. Более того, меня как будто что-то беспокоило, кто-то в мои уши как будто шептал: «Уйди из окопа». И так несколько раз. Я пополз в сторону противника, а в 10-12 метрах нашел ячейку для стрельбы лежа, положил две лимонки, диск автомата и приготовился к бою. В этой ячейке лежало довольно толстое ватное одеяло, которым впоследствии я укрылся. Окоп оказался для меня узким, и мне пришлось лечь на правый бок. Для расширения и углубления окопа ни времени, ни лопаты не было.

Лежу и наблюдаю за тем, что происходит вокруг. Шквал огня стал ослабевать, некоторые огневые точки врага замолкли, но ракеты по-прежнему освещали местность нейтральной полосы. Одному в окопе поговорить не с кем. В голову лезли самые разные мысли. Было о чем поразмыслить, так как фрицы рядом, нас немного, а на случай отхода у нас оставалась лишь узкая горловина, которую противник, конечно, перекроет, а дальше - злосчастная «поляна». Вот какая перспектива ожидала меня. Ружейно-пулеметная стрельба как внезапно началась, так внезапно и закончилась, и я подумал, что пора уходить в штаб для доклада, тем более что времени для преодоления «поляны смерти» еще достаточно.

В наступившей тишине мне послышался шелест крупнокалиберного снаряда, который пролетел высоко над нами. По времени полета и долетевшему звуку разрыва я определил его падение на расстоянии около полутора километров от нас. Через короткое время пролетел такой же «гостинец», однако он разорвался значительно ближе к нашему расположению. Полета третьего снаряда я не слышал. В нашем кустарнике возникла яркая вспышка. Меня сильно толкнуло теплой и упругой ударной волной, а в левую ногу впилось что-то острое и горячее. Это был осколок от снаряда, в ушах звенело, кругом стоял смрад, меня присыпало землей, и я понял, что ранен. Однако рана оказалась неопасной, нога шевелилась, кость не повреждена. Ватное одеяло сыграло защитную роль, оно смягчило удар, и осколок вместе с ватой застрял в мягких тканях ноги.

Подготовленное мной к стрельбе оружие оказалось на месте, его только присыпало землей. Пока я ощупывал рану, подполз фельдшер, чему я очень обрадовался, - мне показалось, на этом участке не осталось ничего живого. Вид фельдшера и его поведение не предвещали хороших известий, так оно и получилось. Я по каким-то непонятным причинам это предчувствовал. Фельдшер был ранен в ягодицу, но не опасно. Он сообщил страшную весть: снаряд попал прямо в окоп, который всего пять минут назад мы с ним покинули, оставив там начальника разведки полка и его командира взвода. Оба они погибли, а на месте окопа осталась огромная воронка.

Часть бойцов была ранена, трое убиты. Вокруг стоял стон. Фельдшер перевязал тяжелораненых, а я собрал бойцов и сержантов, которые могли двигаться, для отправки в тыл. Из оставшихся в живых бойцов и сержантов я организовал оборону участка, поставил перед ними задачу и пообещал прислать подкрепление и командира. Помогая друг другу, легкораненые двинулись в тыл. Без особых приключений мы прошли проклятую «поляну» и добрались до штаба полка, где нам объяснили, почему всполошились немцы. Оказалось, соседний полк начал смену боевого порядка, а противник заметил это и открыл из всех видов оружия ураганный огонь. Видимо, фрицы посчитали, что мы утром перейдем в наступление.

В штабе я подробно доложил обстановку в «огневом мешке», а после пошел в санитарную часть полка. Оттуда меня направили в эвакогоспиталь, который находился в Краснодаре. Здесь меня подлечили и выдали справку, в которой было написано: «Слепое осколочное ранение одной трети левого бедра». Вскоре я снова вернулся в свой полк, где около месяца носил марлевую повязку и посещал полковую санитарную часть. Наш полк продолжал оборонять тот же участок. Снова наступила привычная фронтовая обстановка: боевые друзья, полевая жизнь у костров, отдых в окопах и блиндажах или в палатке, а чаще под открытым небом.

До сих пор не могу понять, что случилось тогда в окопе, в котором происходил разговор с начальником разведки полка. Мое счастье, судьба, случай или везение? Если бы мы с фельдшером остались в этом злополучном окопе, то была бы братская могила на четверых. Надо сказать, случившееся не могло быть предчувствием начальника разведки. Он ведь тоже не хотел умирать. Выпроваживая меня и фельдшера, он фактически спас нам жизнь.

В данном конкретном случае говорить об известных постулатах вроде выручки и взаимовыручки или «сам погибай, а товарища выручай», мне кажется, неуместно. Здесь что-то иное. Возможно, это простое стечение обстоятельств или простая случайность. На фронте все бывало, любые неожиданности и даже курьезы. Другой скажет: «И не такое случалось, подумаешь, жив остался, а сосед или товарищ погиб», - и приведет в свое оправдание историю из своей фронтовой жизни. А возможно, после прочтения этого рассказа тоже задумается, и окажется, что все не так просто. Возможно, существуют какие-то подспудные, подсознательные предчувствия, неизвестные нам, но в нужный, критический момент они руководят нами, управляют нашими действиями или подсказывают нам наиболее благоприятный вариант.

Подумай, читатель!

СОСНОВИКОВ Николай Васильевич,
полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны

НИКОМУ НЕ ПОЖЕЛАЮ ТАКОЙ СУДЬБЫ

Я, Степаненко Валентина Семеновна (урожденная Соколова, 1935 года рождения), была угнана в Германию вместе с мамой и двумя братьями в октябре 1943 года. До сих пор все очень ясно помнится, как нас за 30 минут выгнали из домов в деревне Костюковка Гомельской области Белоруссии. Колонну людей (в основном женщины и дети) окружили автоматчики и погнали к железной дороге. Нас погрузили в вагоны для скота, где на полу постелили солому. Вагон был плотно набит людьми. Наконец, поезд тронулся, и нас повезли в неизвестном направлении.

Как потом выяснилось, мы прибыли в Польшу, где прошли санобработку. Вагон, в котором нас везли, был без всяких удобств. Все находящиеся в вагоне пользовались для своих нужд единственным детским горшком, который моя мама захватила для моего маленького брата. До Германии нас никто не кормил и не интересовался, что там с людьми.

При санобработке мама спасла моего старшего брата, у которого было кожное заболевание. Ему на лбу нарисовали крест фиолетовым карандашом и отвели в сторону. Мама улучила момент и быстро, когда врачи отвернулись, стерла злополучный крест и повела нас всех в общую колонну. Мы держались за маму как за нашу заступницу и защитницу.

Это была великая женщина, которая спасала своих детей, пренебрегая всем и всем рискуя. И вот мы прибыли в город Бабельсберг, который находится в 25 километрах от Берлина и в пяти километрах от Потсдама. В этом городке находился наш многонациональный лагерь. Кого только здесь не было - русские, белорусы, украинцы, поляки, французы, голландцы и даже калмыки.

Здесь я пробыла с 1943 по 1945 год. Жить было трудно и страшно, мы не знали, проживем ли следующий день. Кормили нас очень плохо, детей водили несколько раз на забор крови. После этого дети слабели и лежали влежку, силы восстанавливать было нечем. Все эти воспоминания не стираются из памяти до сих пор.

Никому не пожелаю такой судьбы.

СТЕПАНЕНКО Валентина Семеновна,
узница фашистских концлагерей

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ О ПЕРЕЖИТОМ

В жизни каждого человека наступает время, когда он вновь и вновь переосмысливает пройденный путь, вполне естественно задает себе один вопрос: все ли правильно делал, мог ли добиться большего? Так произошло и со мной. Уволился на пенсию: резко ухудшилось состояние здоровья, по этой причине с 70 лет заниматься активной трудовой деятельностью не мог. Вот и вспоминаешь, раскладываешь по полочкам свой жизненный путь. Прямо скажу, что судьбой доволен и, по сравнению со своими сверстниками, немалого добился. Так и считаю: моя судьба - моя отрада, другой судьбы я не желаю. Мне в жизни большего не надо, как патриот, и ныне я за всю страну переживаю.

Трудными были детство и юность. Родился в 1928 году в маленькой глухой деревеньке Зуевского района Кировской области. В деревне было всего 17 домов. Пахотной колхозной земли - чуть больше сотни гектаров. На остальной части - смешанный лес, который быстро истреблялся: вырубался на строительство и ремонт жилищ, на дрова. Населяли деревню простые русские люди по фамилии Малышевы, мои ж родители носили фамилию Широковы. Самым старшим в поселении был мой дед Федор. У него был большой дом и свой извоз. Там первоначально жили и мои родители, но затем они отделились, построили свой маленький домишко, не в пример деду. Помню, как в летнюю пору вечером дом деда Федора и все многочисленные деревянные пристройки загорелись. Огонь был таким, что приблизиться и затушить его с помощью подручных средств было невозможно.

Одним из самых серьезных ударов в моей жизни была смерть отца, который безмерно меня любил, поскольку в семье я был последним. В зимнюю пору мы подолгу засиживались за столом при керосиновой лампе. Он шил одежду на заказ, на другой стороне стола я готовил уроки, а выдавалась свободная минутка - помогал отцу в его нехитром ремесле. В любую работу я включался быстро, трудился старательно, с полной отдачей сил. Учился тоже успешно. Начальную школу закончил на пятерки, с похвальной грамотой, которую и сейчас храню как дорогую реликвию.

Затем я продолжил учебу в средней школе села Волчье-Троицкое. Здесь пришлось приобщаться не только к знаниям, но и к самостоятельной жизни. Из дома уезжал на неделю, в течение которой жил на квартире. Причем весь мой провиант состоял из буханки хлеба, десяти-двенадцати картошек, небольшого куска мяса и трех-четырех луковиц. Уже тогда привык осмысливать каждый прожитый день, старался приобщиться к книге, сочинял стихи, с которыми выступал на школьных вечерах. Шестой класс закончил успешно. После смерти отца в марте 1940 года, кажется, я сразу стал вдвое старше. Не сник, не растерялся, напротив, возросла ответственность за все, и более осмысленными стали поступки, поведение. Мы остались вдвоем с матерью - Ириной Федоровной. Сестры Нина, Мария, Таня вышли замуж. Пришлось взять на себя все домашнее хозяйство.

Но, как и для всех советских людей, для меня самым серьезным испытанием явилась неожиданно начавшаяся Великая Отечественная война. 22 июня 1941 года - особая дата, разрушившая наши планы, надежды. В горниле войны, в водовороте новых трудных событий оказались и мы, еще не окрепшие, но готовые на труд, на подвиг и даже на бой, как истинные патриоты своей Родины. Начало войны я встретил в поле, в разгаре была весенняя посевная кампания. Приехал на обед и увидел картину, которая ошеломила. Почти все мужчины у Рохинского сельского Совета, получив повестки по призыву в Красную армию, как водится, с горя выпили. Вокруг шум и пляски. Вечером того же дня на подводах они отправились на призывной пункт в Зуевский райвоенкомат, что от нас в 30 километрах. Как-то враз опустела без них наша вятская земля. Остались старики, дети и женщины.

Да, война 1941-1945 годов явилась для нас серьезным испытанием. Почти все мы, подростки, побросали учебу и встали на трудовую вахту на колхозной ниве, понимая, что на нас и на женщин опиралась страна - и фронт, и тыл.

Трудно в короткую статью уложить все, что пришлось перенести, пережить в годы Великой Отечественной войны. Убежден и подчеркиваю особо: именно наш самоотверженный труд, а также героический труд и выдержка женщин всего Советского Союза явились важным источником Победы, помогли нашему Отечеству выжить, одолеть врага.

О женщинах, переживших войну, хочется сказать особо, низко им поклониться как труженицам, как матерям. Именно они хранили любовь и верность семейному очагу. В пример я мог бы привести суть и содержание жизни своей средней сестры - Ополевой Марии Степановны в годы войны. Сегодня ей исполнилось 86 лет. Живет у своей дочери в г. Зуевке, до настоящего времени уважаемый, почитаемый всеми человек. В начале войны ее мужа, который должен был стать председателем колхоза, призвали в армию, и он героически погиб на Пулковских высотах при защите Ленинграда. Колхозники на собрании единогласно решили: «Мария Степановна, вам доверяем возглавлять колхоз. Берите бразды правления в свои руки вместо мужа».

Должен сказать, что она достойно выполняла эту нелегкую работу. Кроме того, она успешно вела и свое личное хозяйство, воспитала прекрасных детей. Спать ей приходилось в сутки от силы два часа. Колхоз успешно выполнял обязательства перед государством, стал одним из передовых. С полной уверенностью могу сказать, что моя сестра Мария, как почти каждая из женщин, прошедших горнило войны, заслуживает величайшего уважения и даже больших льгот, чем те, что сегодня предоставляются государством.

Сам я тоже в юношеские годы, в период Великой Отечественной войны, работал самоотверженно и на весьма ответственных участках. Все это соответственно учитывалось, мне воздавалось должное. Дважды Зуевский райком партии и горисполком награждали меня сшитыми по заказу костюмами. По окончании войны я одним из первых и немногих награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941- 1945 гг.».

Да, в период войны мне приходилось выполнять посильную и даже непосильную работу. Оплачивалась эта работа трудоднями, за которые ничего не получали. Думаю, это и есть самый реальный патриотизм ради победы над врагом.

Сами мы с матерью питались тем, что выращивали на своей усадьбе. А главное в рационе питания - молоко, поскольку с коровой мы не расставались, несмотря на трудности ее содержания. Необходимо было в год отправить на государственный сепаратор 250 литров молока жирностью 4,5 процента. Многие голодали, нечем было питаться. И сейчас в памяти у меня горящие голодные глаза племянников... Но характерно то, что, несмотря на трудности, в войну никто не занимался мародерством, насилием. Испытываешь чувство огорчения, когда видишь, слышишь, читаешь в печати, как сегодня люди, даже находящиеся у власти, достаточно обеспеченные, занимаются махинациями, а попросту сказать, обкрадывают государство и людей, которые честно трудятся. Думается, такое происходит из-за отсутствия строгого спроса с должностных лиц, с воров и жуликов, в какую бы рясу они ни рядились.

Что же касается конкретного вклада в копилку Победы и ускоренного послевоенного развития, то он несоизмерим с возрастом и с оплатой, которая должна бы последовать.

Приведу несколько примеров. Первое трудовое крещение я получил на строительстве железной дороги. С резким ростом грузопотока с востока на запад и обратно одна ветка железной дороги на участке между городами Зуевка и Киров не обеспечивала прохождение грузов, военной техники и людей. Естественно, встал вопрос о скорейшем строительстве второй ветки железной дороги. Вот сюда и были брошены основные силы - множество лошадей, людей, повозок. Строительство действительно велось ударными темпами. Работали мы с тачками, телегами, лопатами и ручными трамбователями («бабами») и без всякой оплаты, трудились по разнарядке райкома партии и райисполкома под лозунгом «Все для фронта, все для Победы!». За полгода второй железнодорожный путь был построен и введен в эксплуатацию. Но эта работа для меня была лишь началом, впереди меня ждала другая, более значимая.

А случилось следующее. Наш колхоз «Рохинский» до войны был хозяйством крепким. Довольно много имелось своей сельхозтехники. Всю ее надо было держать в порядке и рационально использовать. Специалистов не осталось, они ушли на войну. И вот появился в конторе старший механизатор, он же кузнец, раненый солдат с западных областей России. Ехать ему домой было некуда, поскольку территория оккупирована немцами. Приглашает меня председатель колхоза Яков Иванович Рохин и говорит: «Слушай, Аркадий, мы хотим тебя рекомендовать на очень ответственную работу. Паренек ты, как все мы убедились, смышленый, быстро поймешь, что к чему. К нам приехал на время опытный механизатор, он же кузнец. Вот и давай-ка, месяц с ним поработай, поучись, а дальше сам станешь кузнецом и механизатором. Основная задача - готовить всю технику к сезонным работам. Да одних лошадей сколько, лошадь неподкованную в сани не запряжешь».

У меня возражений не было. Так и встал я в кузнице к горну и наковальне. Дело как-то быстро ладилось. Освоил и внес немало своего, ввел в строй и то, что уже было разукомплектовано, заброшено. Особым штрихом хочу выделить восстановление 25-сильного нефтяного двигателя. В дальнейшем через ременную передачу ввели в строй мельницу, к ней установили приспособления для одергивания - снятия шелухи с зерна. Кроме этого вторым ремнем двигатель тянул полусложную молотилку, которая не только обмолачивала снопы, но и провеивала зерно. Это была небольшая, но тоже победа и огромная радость для колхозников. Позже я помогал и соседнему колхозу в ремонте подобной техники. Но за всем этим кроется повседневный напряженный труд. Хочу сказать, что я не знал выходных. В страду, действительно, приходилось спать по два часа в сутки. Машины, жатки, сенокосилки - я не только готовил их к страде, ремонтировал, но и работал на них.

С возрастом все больше стали проявляться и любовные чувства. Всегда с большим уважением относился к женщине, к девушке. Играл на вечеринках на гармошке. Рано женился, потому что время такое, быстротечное, и мы не по годам взрослели. Не ошибся и в подруги выбрал честную, трудолюбивую и очень порядочную девушку. Она родила и воспитала сына и дочь. Жаль, что рано ушла из жизни. Сказались тяготы войны и то, что мы трудились не жалея себя. Звали ее Лидой. Навсегда сохраню о ней светлую память. За свой труд она избиралась депутатом районного совета, была представлена как лучшая звеньевая к званию Героя социалистического Труда. Но, к сожалению, общий урожай по колхозу оказался ниже, чем в ее звене. Поэтому звание Героя Лида так и не получила. Сохранилось лишь всеобщее признание и уважение на местном, районном уровне.

С окончанием войны я уже всерьез думал, как сложится дальнейшая жизнь. Подходило время призыва в Советскую армию. Большинство людей, которые определяли политику по месту жительства, относились ко мне с большим уважением и не хотели отпускать меня в армию, а планировали избрать председателем колхоза. Я же, со своей стороны, считал необходимым отслужить положенное со своими сверстниками. А затем уж будет видно.

2 мая 1949 года был призван в Советскую армию, прямо скажу, в один из лучших военных гарнизонов и частей Подмосковья. По ускоренной программе закончил полковую школу сержантов и был оставлен в части для продолжения службы. Самому пришлось проводить довольно много занятий с курсантами по технике, ее боевому применению. На всех проверках, боевых стрельбах непременно получал высокие оценки, поощрялся многократно, в том числе и отпусками для поездки в родные места. Скучал по жене - у меня уже родился сын. Писал каждую неделю письма, получал ответы, которые радовали. В общем, быстро прошли три с половиной года действительной службы. Но домой вернуться было не суждено. По окончании службы мне присвоили офицерское звание и оставили в кадрах Вооруженных Сил, в том же зенитно-артиллерийском полку, а затем избрали секретарем комитета комсомола полка.

В марте 1952 года я привез к месту службы в г. Мытищи свою семью. Осенью мне выделили маленькую комнату. Жили здесь долго, пока я работал в Академии им. Ф.Э. Дзержинского помощником начальника политотдела по комсомольской работе, а затем учился очно в Академии им. В.И. Ленина.

Дальнейшая служба сложилась так же благоприятно. Не обошлось и без определенных ошибок. Порой мешали откровенность, прямота (излишняя) в обращении с начальниками. И тем не менее большинство руководителей, с которыми я постоянно общался, меня уважали, за что я им очень благодарен. Я, со своей стороны, старался это доверие оправдывать. Долго и довольно плодотворно работал на ответственных должностях в Главном штабе Войск ПВО. Был избран секретарем партийной комиссии, затем назначен заместителем начальника политического отдела. Добрую память храню о ЧВС, начальнике Политического управления войск генерал-полковнике Сергее Андреевиче Бобылеве. Уважительно и с доверием относился ко мне и главнокомандующий, маршал авиации Александр Иванович Колдунов.

Будучи внештатным заместителем начальника гарнизона, я старался всегда быть ближе к людям, проживающим в поселке Заря, к их нуждам и заботам. Немало усилий было приложено для того, чтобы гарнизон жил полнокровной жизнью. С этой целью были установлены шефские связи с Гостелерадио. Практически все наиболее талантливые концертные коллективы побывали в гарнизоне поселка Заря и показали здесь свое искусство. Это в значительной мере обогатило культурную жизнь поселка.

Увольнение из кадров Вооруженных Сил в мае 1983 года было относительным, поскольку мне было поручено возглавить профсоюз рабочих и служащих войск ПВО. Был избран секретарем ЦК профсоюза оборонпрома и затем председателем ЦК профсоюза рабочих и служащих Войск ПВО. Находясь на этих должностях, постоянно и настойчиво заботился о том, чтобы больше внимания в войсках уделялось гражданскому персоналу, охрана и оплата труда соответствовали тому вкладу, который они вносят в укрепление боеготовности. Лучшему решению назревших проблем способствовали и наши регулярные встречи с министрами обороны.

В течение всей жизни я многократно убеждался в том, что быть ближе к людям, к их нуждам и запросам - это самый главный фактор нашей деятельности, обеспечивающий успешное проведение на практике установок Президента и Правительства России в военной области.

ШИРОКОВ Аркадий Степанович,
полковник в отставке

 



Солдаты победы

 

ВЕЧНАЯ СЛАВА ЖИВЫМ

Список участников Великой Отечественной войны поселка Заря (2005 г.)

АЖИМОВ Александр Иванович (1925 г.р.) - полковник

АКСЕНТЬЕВА Клавдия Дмитриевна (1924 г.р.) - вольнонаемная

АНЦИФЕРОВ Василий Иосифович (1916 г.р.) - полковник

БАШКАТОВ Иван Федорович (1916 г.р.) - старший сержант

БЕЗУГЛЫХ Вячеслав Иванович (1920 г.р.) - полковник

БЕРЕЗИН Лев Исаакович (1921 г.р.) - старшина

БИДНИК Виктор Тимофеевич (1927 г.р.) - полковник

БЛАТОВ Леонид Сергеевич (1924 г.р.) - полковник

БЛЕДНОВ Михаил Игнатьевич (1925 г.р.) - старший прапорщик

БОБРОВСКИЙ Игорь Леонидович (1922 г.р.) - полковник медицинской службы

БОЖКО Александр Андреевич (1923 г.р.) - полковник

БУДУШКИН Владимир Михайлович (1924 г.р.) - полковник

БУЛГАКОВ Алексей Иванович (1921 г.р.) - полковник

БУЛГАКОВА Майя Шаевна (1926 г.р.) - вольнонаемная

БУРИЛИЧЕВ Виталий Иванович (1925 г.р.) - полковник

ВАЗЬЯНСКАЯ Клавдия Ивановна (1922 г.р.) - старший сержант

ВАЦЕНКО Василий Васильевич (1927 г.р.) - полковник

ВЕРБИЛО Нина Дмитриевна (1923 г.р.) - рядовая

ГАЛКИН Сергей Николаевич (1923 г.р.) - полковник

ГВЕЛЕСИАНИ Георгий Викторович (1925 г.р.) - младший сержант

ГОВОРОВ Гордей Михайлович (1923 г.р.) - полковник

ГОЛОТЮК Василий Леонтьевич (1930 г.р.) - полковник

ГОРБУНОВА Мария Андреевна (1922 г.р.) - рядовая

ГОРОЖАНКИН Юрий Тихонович (1925 г.р.) - полковник

ГРЕБЕНЕВ Петр Данилович (1923 г.р.) - полковник

ГРИНЬКО Анна Семеновна (1923 г.р.) - сержант

ГУСЬКОВ А Зоя Васильевна (1922 г.р.) - рядовая

ДАВЛАТЯН Григорий Газарович (1924 г.р.) - рядовой

ДОБРОВОЛЬСКИЙ Иван Леонтьевич (1923 г.р.) - генерал-майор

ДОРОШЕНКО Михаил Иванович (1923 г.р.) - полковник

ДРОЗДОВ Михаил Александрович (1926 г.р.) - полковник

ДРЮКОВА Вера Константиновна (1923 г.р.) - рядовая

ЕРМАКОВ Федор Михайлович (1926 г.р.) - полковник

ЕРМОЛАЕВ Михаил Петрович (1922 г.р.) - генерал-майор

ЕРШОВА Елена Михайловна (1915 г.р.) - майор медицинской службы

ИВАНОВ Виталий Иванович (1924 г.р.) - полковник медицинской службы

КАРАКУЛИНА Анастасия Яковлевна (1921 г.р.) - рядовая

КАРТАШОВА Зинаида Африкановна (1924 г.р.) - рядовая

КИРПИЧНИКОВ Виктор Федорович (1928 г.р.) - прапорщик

КИРЯКИН Александр Иванович (1925 г.р.) - полковник

КОВТУНЕНКО Полина Яковлевна (1921 г.р.) - техник-интендант

КОНЕВ Николай Алексеевич (1926 г.р.) - майор

КОРЗУБОВ Борис Фотиевич (1925 г.р.) - старшина милиции

КОРОЛЕВ Анатолий Иванович (1924 г.р.) - полковник

КОСТЕНКО Вячеслав Иванович (1937 г.р.) - полковник

КОСТЕРИН Леонид Михайлович (1923 г.р.) - полковник

КОТОВ Борис Анатольевич (1925 г.р.) - полковник

КУБЯКОВА Валентина Ивановна (1922 г.р.) - рядовая

КУДЕЛИН Николай Михайлович (1924 г.р.) - полковник

КУЗНЕЦОВА Фаина Даниловна (1923 г.р.) - сержант

КУЗНЕЧЕНКО Василий Леонтьевич (1920 г.р.) - старший лейтенант

КУЗЬМИН Василий Иванович (1917 г.р.) - старшина

КУЗЬМИНА Анна Васильевна (1923 г.р.) - старший сержант

КУРАКОВА Мария Ивановна (1925 г.р.) - вольнонаемная

ЛАВРИНЕНКО Мария Владимировна (1925 г.р.) - рядовая

ЛАВРИНЕНКО Кирилл Алексеевич (1924 г.р.) - полковник

ЛЕВАШОВ Яков Федорович (1924 г.р.) - полковник

ЛЕВШИН Николай Александрович (1923 г.р.) - полковник

ЛИСТОВСКИЙ Алексей Васильевич (1926 г.р.) - полковник

ЛИСУН Николай Макарович (1922 г.р.) - полковник

ЛИТВИХ Нина Александровна (1926 г.р.) - вольнонаемная

ЛУГОВКИНА Алевтина Владимировна (1921 г.р.) - рядовая

МАКАРОВ Борис Васильевич (1921 г.р.) - полковник

МАЛОГОЛОВЫЙ Владимир Григорьевич (1927 г.р.) - полковник

МАРИНЕНКО Виктор Гаврилович (1927 г.р.) - полковник

МАТВИЕВСКАЯ Прасковья Павловна (1923 г.р.) - вольнонаемная

МИРИДОНОВ Александр Иванович (1924 г.р.) - полковник

МОЧАЛОВ Николай Иванович (1920 г.р.) - старший лейтенант

МОШКОВ Борис Алексеевич (1923 г.р.) - полковник

МУРГА Петр Филиппович (1923 г.р.) - полковник

МУХОДАВКИН Григорий Архипович (1922 г.р.) - полковник

НАЗАРОВ Василий Александрович (1924 г.р.) - полковник

НАЗАРОВА Павлина Александровна (1925 г.р.) - рядовая

НЕЖИВЕНКО Петр Николаевич (1925 г.р.) - полковник

НЕКИПЕЛОВ Иван Александрович (1926 г.р.) - полковник

НИКОЛАЕВА Ирина Герасимовна (1922 г.р.) - рядовая

ОНИЩЕНКО Николай Павлович (1925 г.р.) - полковник

ПАРАМОНОВ Виктор Иванович (1917 г.р.) - генерал-лейтенант авиации

ПИЧУГОВ Михаил Федорович (1925 г.р.) - полковник

ПОПОВ Василий Иванович (1926 г.р.) - прапорщик

ПУДОВ Николай Петрович (1921 г.р.) - полковник

ПУЗЫРЕВСКАЯ Таисия Афанасьевна (1923 г.р.) - рядовая

ПЧЕЛИНЦЕВА Маргарита Павловна (1921 г.р.) - лейтенант

РЕВВА Иван Алексеевич (1919 г.р.) - подполковник

РЕДКОВСКАЯ Александра Васильевна (1924 г.р.) - лейтенант медицинской службы

РЕДЮХИН Василий Степанович (1924 г.р.) - полковник

РУДАКОВ Николай Сергеевич (1925 г.р.) - полковник

СКУДНЕВ Дмитрий Михайлович (1921 г.р.) - полковник

СМИРНОВ Виктор Федорович (1925 г.р.) - полковник

СМИРНОВ Михаил Дмитриевич (1926 г.р.) - прапорщик

СМИРНОВ Сергей Федорович (1928 г.р.) - старший прапорщик

СМИРНОВА Антонина Михайловна (1928 г.р.) - вольнонаемная

СОСНОВИКОВ Николай Васильевич (1920 г.р.) - полковник

СТОЛЯРСКАЯ Бианка Игоревна (1926 г.р.) - вольнонаемная

СТРЕЛЬНИКОВ Владимир Константинович (1925 г.р.) - генерал-полковник

СУЧКОВ Борис Алексеевич (1924 г.р.) - полковник

ТЕРЕНТЬЕВ Борис Матвеевич (1922 г.р.) - полковник

TECTOB Сергей Геннадьевич (1922 г.р.) - полковник

TИTKOB Александр Ильич (1921 г.р.) - полковник

ТИТОВ Петр Иванович (1925 г.р.) - полковник

ТИХОНОВ Федор Иванович (1925 г.р.) - полковник медицинской службы

ТКАЧЕНКО Григорий Павлович (1925 г.р.) - подполковник

ТОРГОВЦЕВ Александр Петрович (1914 г.р.) - лейтенант

УСКОВ Петр Яковлевич (1927 г.р.) - полковник

ЦЫГАНОВ Виктор Петрович (1924 г.р.) - генерал-майор

ЧЕДЛЕЕВ Николай Михайлович (1926 г.р.) - полковник

ЧЕРЕДНИЧЕНКО Александр Степанович (1925 г.р.) - полковник

ЧИЖЕНЬКОВ Николай Николаевич (1922 г.р.) - полковник

ЧУРСИН Владимир Иванович (1925 г.р.) - генерал-майор

ШАПИРО Исаак Львович (1917 г.р.) - рядовой

ШАПОВАЛОВ Николай Александрович (1923 г.р.) - полковник

ШВЕЦ Степан Захарович (1927 г.р.) - рядовой

ВЕТЕРАНЫ, ПРИРАВНЕННЫЕ К УЧАСТНИКАМ ВОЙНЫ

БАЛАШОВ Виктор Иванович (1937 г.р.) - прапорщик

ЖУКОВ Иван Ефимович (1934 г.р.) - полковник

КОНАКОВ Виктор Яковлевич (1932 г.р.) - полковник

КАСПЕРЧИК Виталий Васильевич (1936 г.р.) - полковник

РУМЫНСКИЙ Павел Иванович (1943 г.р.) - полковник

СИЛКИН Юрий Георгиевич (1930 г.р.) - майор

ХАЛЯВИН Александр Павлович (1936 г.р.) - полковник МВД

ШЕВЧЕНКО Виктор Александрович (1936 г.р.) - подполковник

ВЕЧНАЯ ИМ ПАМЯТЬ

Список умерших участников Великой Отечественной войны

АБРАМОВ Александр Ильич (1917-1996) - полковник

АБРАМОВ Владимир Федорович (1921-1985) - генерал-майор

АВКСЕНЕВ Александр Никифорович (1924-1987) - майор

АГАПОВ Василий Михайлович (1921-1991) - прапорщик

АКСЕНТЬЕВ Фиопент Сергеевич (1924-1994) - полковник

АРХИПОВ Сергей Николаевич (1908-1993) - рядовой

АФАНАСЬЕВ Анатолий Павлович (1925-1998) - полковник

БАБИЧ Иван Дмитриевич (1922-2000) - полковник

БАШИЛОВ Иван Павлович (1918-1998) - генерал-лейтенант

БЕЛОВ Алексей Михайлович (1924-2002) - полковник

БЛИНОВ Петр Иванович (1922-1992) - полковник

БЛОХИН Петр Антонович (1913-1997) - полковник

БОГОМОЛОВ Иван Николаевич (1923-2002) - полковник

БОЛДОВ Иван Егорович (1922-2001) - подполковник

БОРИСОВ Борис Яковлевич (1926-1990) - полковник

БОРИСОВ Михаил Иванович (1923-2003) - полковник

БРЕХОВ Сергей Андреевич (1927-1999) - подполковник

БУРЦЕВ Михаил Иванович (1909-1997) - генерал-лейтенант

БУЯНОВА Антонина Федоровна (1910-1997) - капитан

ВАХРУШЕВ Петр Михайлович (1926-1998) - старший сержант

ВЕЛИКАНОВ Анатолий Александрович (1917-1989) - полковник

ВЕРБИЛО Анатолий Федорович (1920-2000) - полковник

ВИКТОРОВ Анатолий Иванович (1920-1991) - полковник

ВИНОГРАДОВА Лидия Васильевна (1915-1994) - вольнонаемная

ВОРОНИН Николай Митрофанович (1921-1999) - полковник

ВЫСОКОЛОВ Федор Алексеевич (1914-1992) - подполковник

ВЫСОКОЛОВА Татьяна Михайловна (1918-1994) - капитан

ГЕРАСИМЕНКО Григорий Сергеевич (1920-2001) - подполковник

ГОВОРОВ Михаил Федорович (1923-1996) - полковник

ГОВОРОВА Александра Дмитриевна (1922-1996) - ефрейтор

ГОГОЛЕВ Павел Макарович (1922-1989) - подполковник

ГОДУН Владимир Демидович (1918-2001) - генерал-лейтенант

ГОЛОВКИН Александр Михайлович (1927-1988) - старшина

ГРИГОРИШИН Петр Андреевич (1912-1996) - рядовой

ГРИНЬКО Сергей Андреевич (1920-2002) - полковник

ГУБАНОВ Анатолий Семенович (1921-1999) - рядовой

ГУЛЬЧЕНКО Михаил Никитович (1921-2004) - полковник

ГУРЬЯНОВ Сергей Григорьевич (1925-1998) - полковник

ГУСЬКОВ Сергей Сергеевич (1924-1987) - подполковник

ДЕМИН Василий Иванович (1920-1994) - полковник

ДЕРЕШУК Владимир Федорович (1916-2004) - полковник

ДОБРОСМЫСЛОВ Леонид Николаевич (1919-2001) - полковник

ДОЛИНИН Иван Павлович (1916-1994) - полковник

ДУБРОВСКИЙ Дмитрий Константинович (1922-1988) - генерал-майор

ЕВДОКИМОВА Раиса Игнатьевна (1922-1996) - рядовая

ЕЛИХИН Виктор Алексеевич (1920-1991) - майор

ЕРМИШИНА Антонина Васильевна (1921-2002) - рядовая

ЕРШОВ Василий Алексеевич (1924-1998) - полковник

ЖУРАВЛЕВ Николай Григорьевич (1923-2000) - полковник

ЗАЗУЛИНА Мария Яковлевна (1921-2004) - рядовая

ЗАЙЦЕВ Василий Степанович (1906-1989) - рядовой

ЗАЙЧЕНКО Иван Петрович (1924-2003) - полковник

ИВАНОВ Григорий Федорович (1925-2002) - полковник

ИНЦЕ Александр Карлович (1921-1994) - генерал-майор

КАЗАНЦЕВ Борис Дмитриевич (1922-1996) - полковник

КАРАКУЛИН Панфил Семенович (1916-1990) – прапорщик

КАРЛОВ Николай Кириллович (1925-1986) - прапорщик

КАРПОВ Иван Григорьевич (1921-1989) - генерал-майор

КАШИРНЫЙ Николай Яковлевич (1921-1997) - полковник

КИРДЯНОВ Виктор Павлович (1926-1994) - майор

КИРДЯНОВА Марья Федоровна (1922-2004) - вольнонаемная

КИРПИЧЕВА Александра Васильевна (1911-2002) - вольнонаемная

КИСЕЛЕВ Виктор Сергеевич (1924-2004) - полковник

КИСЕЛЕВ Николай Алексеевич (1922-1978) - полковник

КИСЕЛЕВ Семен Григорьевич (1926-1997) - полковник

КЛОЧКОВ Павел Иванович (1919-1995) - рядовой

КНИЖНИКОВ Федор Павлович (1923-1983) - подполковник

КОЗНОВ Владимир Петрович (1924-1989) - прапорщик

КОЛЕВАТЫХ Алексей Владимирович (1916-1994) - полковник

КОЛОДЯЖНАЯ Полина Ивановна (1922-1999) - рядовая

КОЛОДЯЖНЫЙ Петр Дмитриевич (1920-2002) - рядовой

КОЛОСОВ Андрей Павлович (1926-1996) - сержант

КОМЧАКОВ Петр Андреевич (1925-1996) - генерал-майор

КОНСТАНТИНОВ Федор Сергеевич (1925-1992) - подполковник

КОРЕНЬКОВА Екатерина Капитоновна (1923-2001) - старшина

КОРЗУБОВА Елизавета Николаевна (1920-2003) - младший сержант

КОСТЕНКО Виктор Сергеевич (1926-2000) - полковник

КОТЕЛЕВСКИЙ Николай Семенович (1920-2001) - полковник

КРАСНОВ Виталий Иванович (1926-1998) - полковник КГБ

КРУПЕНКОВ Семен Владимирович (1927-1998) - капитан КГБ

КУБЯКОВ Владимир Александрович (1919-2001) - генерал-майор

КУДРЯВЦЕВ Николай Николаевич (1922-2002) - подполковник

КУЖЕЛЕВ Иван Леонидович (1926-2001) - полковник

КУЗНЕЦОВ Анатолий Дмитриевич (1925-1998) - полковник

КУЗНЕЦОВ Михаил Осипович (1922-1994) - полковник

КУЗНЕЦОВ Николай Николаевич (1920-2002) - полковник

КУЗНЕЦОВА Вера Ивановна (1923-1993) - старший сержант

КУЗНЕЧЕНКОВ Петр Леонтьевич (1924-2001) - старшина

КУРАКОВ Владимир Сергеевич (1923-1995) - полковник

ЛАВРОВ Виктор Михайлович (1925-2000) - полковник

ЛИСОМАТКО Семен Петрович (1900-1992) - майор

ЛИШТВИНОВ Василий Петрович (1923-1999) - полковник

ЛИШТВИНОВА Александра Васильевна (1925-2002) - рядовая

ЛОМОВ Александр Степанович (1925-1990) - подполковник

МАРГАНИДЗЕ Леонид Григорьевич (1920-1995) - генерал-лейтенант

МАРКОВКИН Петр Дмитриевич (1916-1992) - младший лейтенант

МАСАЛОВ Иван Никитович (1926-2004) - майор

МАТВИЕВСКИЙ Василий Григорьевич (1923-1972) - полковник

МЕЛИХОВ Станислав Иванович (1918-2000) - генерал-майор

МИХАЙЛИНКО Иван Николаевич (1922-2000) - полковник

МИХАЙЛОВ Анатолий Федорович (1918-1997) - полковник

МИХАЙЛОВА Ольга Дмитриевна (1920-1999) - лейтенант медицинской службы

МОРЕВА Лидия Георгиевна (1924-2001) - младший сержант

МЯСОЕДОВ Валентин Игнатьевич (1922-1996) - полковник

НАХОВ Петр Павлович (1927-1994) - подполковник

НИМЧЕНКО Владимир Сергеевич (1924-1994) - старший прапорщик

НЕФЕДОВ Григорий Никифорович (1926-2003) - полковник

НИКОЛЕНКО Аркадий Георгиевич (1923-1991) - полковник

ОГОРОДОВ Владимир Петрович (1926-2000) - полковник

ПАНОВ Федор Михайлович (1921-1995) - генерал-майор

ПАНОЧЕК Сергей Ксенофонтович (1926-2003) - полковник

ПАНЧЕНКО Иван Антонович (1926-2004) - полковник

ПЕРЕГУДОВ Николай Григорьевич (1925-2004) - полковник

ПЕТРЕНКО Николай Иванович (1921-1989) - полковник

ПИСКУНОВ Виктор Алексеевич (1926-1997) - полковник

ПОГОРЕЛЮК Петр Сергеевич (1923-1999) - полковник

ПОНЕДЕЛЬНИКОВ Иван Ефимович (1926-1998) - полковник

ПОПОВ Евгений Александрович (1924-1994) - полковник медицинской службы

ПРОЗОРСКОВ Александр Алексеевич (1921-1980) - рядовой

ПРОЗОРСКОВА Капитолина Ивановна (1924-2002) - вольнонаемная

ПУЗЫРЕВСКИЙ Николай Ефимович (1923-1978) - подполковник

ПУХИРЬ Василий Анатольевич (1921-1983) - полковник

ПЧЕЛИНЦЕВ Владимир Николаевич (1919-1997) - полковник

РОСЛЯКОВ Александр Петрович (1925-2000) - полковник

РУБЦОВ Николай Васильевич (1916-1991) - полковник

РУКАВИШНИКОВ Михаил Дмитриевич (1925-1999) - полковник медицинской службы

РУЧКИН Павел Сергеевич (1923-1996) - полковник

САВИНА Нина Федоровна (1923-1998) - старший лейтенант медицинской службы

САДИЛОВ Виталий Андреевич (1924-1993) - полковник

САДЫРИН Александр Александрович (1920-2001) - полковник

САРГАНИ Валерий Константинович (1922-1998) - полковник медицинской службы

САРКИСОВ Михаил Исаакович (1907-1998) - рядовой

СВИСТУНОВ Анатолий Иванович (1926-2000) - полковник

СИДОРОВ Иван Дмитриевич (1924-1998) - капитан

СИДОРОВ Степан Филиппович (1918-1992) - полковник

СИЗОВ Сергей Александрович (1921-1988) - полковник

СЛИПКО Наталья Григорьевна (1918-1999) - лейтенант медицинской службы

СМИРНОВ Александр Иванович (1924-1998) - полковник

СМИРНОВ Анатолий Петрович (1917-1958) - подполковник

СМИРНОВ Михаил Петрович (1914-1998) - младший лейтенант

СМИРНОВ Николай Павлович (1918-1995) - подполковник

СНЫТКО Николай Петрович (1926-1998) - капитан

СОЗИНОВ Валентин Дмитриевич (1920-1996) - генерал-полковник

СТОЛЯРОВ Иван Филиппович (1922-1994) - полковник

СТОЛЯРСКИЙ Кир-Икар Станиславович (1923-1996) - полковник

ТАРАРАЕВ Геннадий Афанасьевич (1924-2005) - подполковник

ТЕРЕНТЬЕВ Константин Васильевич (1925-1999) - рядовой

ТИЩЕНКО Георгий Акимович (1922-1997) - полковник

ТОРОПОВ Иван Олегович (1915-1941) - полковник

ТРОМБАЧЕВ Александр Тимофеевич (1924-1991) - генерал-майор

ТРУБЧАНИН Федор Петрович (1923-2002) - генерал-майор

ТРЯПИЦЫН Алексей Иннокентьевич (1922-1999) - полковник

ТУЗ Александр Мартынович (1922-1981) - подполковник

ТУРЛАКОВ Анатолий Иванович (1922-1998) - майор

УВАРОВ Митрофан Гурьевич (1922-1979) - полковник

УШАКОВ Иван Петрович (1923-1998) - рядовой

ФЕДОРОВ Николай Петрович (1920-2001) - полковник

ФОМИН Николай Семенович (1925-1997) - полковник

ХАРИТОНОВ Василий Петрович (1919-1986) - полковник

ХАРИТОНОВА Анна Васильевна (1921-1997) - рядовая

ХАРЧЕНКО Владимир Иванович (1922-1995) - полковник

ХЛЕБНИКОВ Андрей Николаевич (1896-1987) - полковник

ХУДЯКОВА Надежда Ильинична (1924-2003) - сержант

ЧЕЛНОКОВ Валентин Иванович (1919-2000) - полковник

ШАЛИН Константин Никифорович (1921-1996) - полковник

ШАПИРО Валентин Ефимович (1922-1996) - полковник

ШАТОХИН Сергей Павлович (1902-1994) - рядовой

ШАТОХИНА Лидия Калистратовна (1914-2004) - вольнонаемная

ШКАБРОВ Михаил Иванович (1919-1998) - полковник

ШКАБРОВА Анна Прокофьевна (1916-2001) - старшина

ШКАНДЫБИН Александр Иванович (1917-1996) - полковник

ШКАНДЫБИНА Зоя Александровна (1918-1995) - рядовая

ШУБИН Василий Степанович (1925-1984) - подполковник

ШУРИНОВ Иван Петрович (1924-1995) - полковник

ЩЕГОЛЕВ Павел Иванович (1916-1999) - полковник медицинской службы

ЮЖИЛКИН Евгений Иванович (1926-1996) - подполковник

ЯВОРСКИЙ Николай Севастьянович (1910-1991) - рядовой

ЯКУШКИН Владимир Федорович (1924-2002) - полковник



Главкомы ПВО

 

ГЕРОЙ ТРЕХ ДЕРЖАВ

Маршал Судец, безусловно, является одним из самых ярких полководцев советских ВВС. За годы Великой Отечественной войны он смог пройти путь от полковника до генерал-полковника, командующего воздушной армией. И всегда его войска находились в самом пекле боев, неизменно отмечались в приказах главнокомандующего как лучшие.

«Он был человеком суровым, исключительно требовательным, а к тем, кого знал раньше, - особенно строгим...» - считает маршал авиации Н.М. Скоморохов. «Вполне подготовленный, опытный, культурный командующий воздушной армией», - отзывался о нем маршал Ф.И. Толбухин, также выдвинувшийся в годы войны. Но все без исключения служившие с В.А. Судцом летчики отмечали его безусловный талант авиационного военачальника и личное мужество. Наградой ему в этом было звание Героя сразу трех стран - СССР, Монголии и Югославии.

Родился Владимир Александрович Судец 23 октября 1904 года на Украине в поселке Нижнеднепровск (ныне в черте Днепропетровска). Получил среднее техническое образование, в 20 лет вступил в партию. В Советской армии добровольно с 1925 года. Через два года закончил авиационно-техническую школу. Служил авиатехником. Но всем известно, что мечта почти каждого техника — быть летчиком. В 1929 году Судец стал пилотом и в последующие десять лет сделал отличную карьеру. В 1933 году он окончил курсы при Военно-воздушной академии, служил командиром истребительного авиаотряда в Киевском военном округе. Затем инструктор-советник по авиации при монгольской армии. Участник боев на Халхин-Голе и советско-финляндской войны 1939-1940 годов. Перед войной полковник Судец уже командовал 4-м дальнебомбардировочным авиакорпусом.

Как известно, именно на советскую авиацию пришелся главный удар в первые часы войны. Авиакорпус, которым командовал В.А. Судец, оказался в очень сложной ситуации.

Многие самолеты были разбиты еще на аэродромах, погибли летчики. Позже в разговоре с известным писателем и военным журналистом Долматовским маршал вспоминал о тех событиях так: «Хочу объяснить тебе, что переживает командир авиационного соединения, посылая подчиненных на боевое задание, - с горечью говорил он. - Когда командуешь эскадрильей или даже полком, переживания иные: ты летишь вместе с подчиненными, должен проявлять все те качества, которых требуешь от них. Равенство во всем! Сбивают их, могут и тебя сбить... У командира корпуса не так: подчиненные летят с боевым заданием, а ты, как правило, остаешься на своем наблюдательном пункте. А с него далеко не все видно. И слышно не все. Изображаешь полнейшее спокойствие и уравновешенность - чем натуральнее получается, тем лучше, - но самого-то себя не обманешь... Душу бы отдал, чтоб только задача была выполнена успешно и все вернулись!...».

Тяжело пришлось корпусу полковника Судца и в боях на Украине. В тех сражениях выделялся 4-й дальнебомбардировочный корпус полковника. Как считает генерал-полковник В.В. Решетников, автор воспоминаний о маршале, во многом именно дальние бомбардировщики, не в упрек другим ударным силам, сумели наиболее результативно противостоять продвижению немецких танков на восток. Приложил к этому руку и В. А. Судец. И не только как командир корпуса, но и как летчик. С июня по октябрь 1941 года он совершил 66 боевых вылетов. И это в самое тяжелое для нашей армии время, когда немецкая авиация господствовала в воздухе.

Август 1941 года принес советским войскам тяжелое поражение под Киевом. Было окружено несколько армий, погиб почти весь штаб Юго-Западного фронта. Искали виновных. Может быть, поэтому В.А. Судец получает новую должность - командующего ВВС 51-й отдельной армии (это, скорее, понижение, чем повышение в должности), а через два месяца его вообще убирают с фронта и назначают руководителем ВВС тылового Приволжского военного округа.

Но без фронтовых испытаний будущий маршал оставался недолго. В 1942 году он был назначен командиром 1-го бомбардировочного авиакорпуса, а в марте 1943 года стал командующим 17-й воздушной армией. Его экипажи участвовали в ожесточенных воздушных боях на Кубани и на Курской дуге.

17-я воздушная армия освобождала Донбасс, принимала участие в битве за Днепр. Кстати, именно летчикам генерала Судца удалось спасти плотину Днепрогэса от разрушения. Маршал Ф.И. Толбухин писал о нем так: «В проведенных операциях на Днестре и Дунае Судец показал умение сосредоточить большую массу авиации на главных направлениях. Добился постоянной связи с наземными войсками, благодаря чему улучшилась оперативность воздействия военно-воздушных сил на противника. В отдельные дни летчики 17-й воздушной армии срывали контрудары вражеских танков». Наша авиация тогда уже полностью контролировала небо.

Затем его армия отличилась в боях за освобождение Одессы, в ходе окружения и разгрома ясско-кишиневской группировки противника, в Балатонской и Венской операциях, в освобождении Чехословакии. За отличия в боях его части 34 раза отмечались в приказах Верховного Главнокомандующего. Во всех этих боях Судец показал себя рассудительным военачальником. Маршал авиации А.И. Покрышкин позже вспоминал визит командарма в его часть. «Командующий воздушной армией генерал В.А. Судец прежде всего выслушал доклад о состоянии дивизии, а потом начал беседовать со мной, - писал он в своих воспоминаниях. - Его вопросы были лаконичными и конкретными. Он имел ясное представление о боеспособности нашей гвардейской дивизии и заботился лишь о том, как лучше разместить полки на аэродромах, чтобы обеспечить гибкое и четкое руководство ими в бою».

Впрочем, высоко отзывались о будущем маршале не только его непосредственные начальники, но и подчиненные. «Генерал Судец хорошо знал особенности и возможности своих дивизий, - рассуждает генерал-майор авиации Б.А. Смирнов. - Мало того, он знал всех лучших летчиков почти поименно. Владимир Александрович особенно ценил истребителей, которые умели вести разведку в любых погодных условиях, и часто давал им задания лично, минуя штабы дивизий». Это подтверждает и будущий маршал авиации Н.М. Скоморохов, а тогда летчик-истребитель, Герой Советского Союза. Вспоминая о боях в Венгрии, он писал: «Гитлеровцы, стремясь достичь своей цели, не останавливались ни перед чем. За пять дней боев ценой огромных потерь им удалось продвинуться на 25-35 километров и занять город Эстергом. Командование фронта прибегло к экстренным мерам. Одной из них явился массированный налет на передний край противника 244-й бомбардировочной дивизии, которую вел сам командарм - генерал-полковник авиации В.А. Судец».

3а умелое руководство воздушной армией в операциях советских войск в годы Великой Отечественной войны и личное мужество и отвагу генерал-полковнику авиации В.А. Судцу 28 апреля 1945 года было присвоено звание Героя Советского Союза.

После войны отважный командующий продолжил карьерный рост. В 1946 году его назначают начальником Главного штаба Военно-воздушных сил, заместителем главнокомандующего. На этой должности он проработал три года. В 1950 году окончил Военную академию Генштаба. Затем командовал воздушной армией, дальней авиацией страны. В 1955 году ему было присвоено звание маршала авиации. При нем проводилось перевооружение с четырехмоторных поршневых Ту-4 на дальние реактивные бомбардировщики Ту-16 и межконтинентальные стратегические Ту-95 и М-4. Формировались новые полки и дивизии, строились и удлинялись взлетно-посадочные полосы, возводились хранилища для ядерных зарядов.

В 1962 году маршал В.А. Судец был назначен на новую, непривычную для него должность - главнокомандующим Войсками противовоздушной обороны страны. Именно при нем в Балашихинском районе и началось строительство поселка, который сейчас называется Заря.

Как вспоминает генерал-полковник В.В. Решетников, особенно непримирим главком был в отношении слабой, по его оценке, профессиональной и тактической выучки войск. Он чаще стал проводить учения, а на разборах вскрывал все новые и залежалые изъяны, пороки и слабости, одновременно ставя перспективные задачи и определяя ограниченные сроки исполнения.

Провел маршал и ряд структурных изменений. Но все же в новой среде он был как «не в своей тарелке». Маршал отлично разбирался в авиации, но слабо себе представлял преимущества новой ракетной техники. К тому же, по мнению подчиненных, был излишне строг.

Четыре года В.А. Судец был главнокомандующим ПВО. На XXIII съезде КПСС он не вошел в список членов ЦК. Зато членом ЦК стал маршал Батицкий - командующий войсками Московского округа ПВО. Он вскоре и заменил своего коллегу на посту главкома ПВО.

С 1966 года В.А. Судец находился в Группе генеральных инспекторов МО СССР. Награжден четырьмя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, пятью орденами Красного Знамени, орденами Суворова I и II степени, Кутузова I степени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» III степени, медалями, иностранными орденами. Народный Герой Югославии, Герой Монгольской Народной Республики. Умер 6 мая 1981 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Почетный гражданин городов Запорожье и Тирасполь. Его имя присвоено Ставропольскому высшему военному училищу летчиков и штурманов.

ГЕРОЙ СВОЕГО ВРЕМЕНИ

Павел Федорович Батицкий - настоящий герой своего времени. Парень из рабочей семьи, сделавший карьеру исключительно за счет военного таланта, кавалерист-рубака и главком-интеллектуал, он очень многое сделал для того, чтобы на карте Советского Союза появился поселок с поэтическим названием Заря. Именно он развивал инфраструктуру военного городка, стал основателем Музея Войск ПВО, который расположен в поселке. Кстати, в этом музее хранится большая коллекция личных вещей маршала (более 150).

Батицкого не без основания называют лучшим командующим ПВО за все время существования этого рода войск. И это по праву. Но не менее известен он еще по одному делу. В 1953 году именно Батицкий лично расстрелял главного сталинского палача Лаврентия Берию.

Батицкий родился 27 июня 1910 года на окраине Харькова в рабочей семье. После окончания четвертого класса в 1922 году, чтобы помочь семье, поступил на завод учеником слесаря, а позже стал работать и учиться в фабрично-заводском училище при заводе «Серп и молот». Но не об этом мечтал будущий маршал. Еще в детстве, играя с ребятами в войну, он представлял себя красным командиром, лихим и отважным. В конце ноября 1924 года Батицкий поступил в Харьковскую военно-подготовительную школу. А после ее окончания был зачислен в Борисоглебско-Ленинградскую кавалерийскую школу, располагавшуюся в Ленинграде.

Осенью 1929 года мечта Батицкого исполнилась - он стал красным командиром и получил назначение в Белорусский военный округ на должность командира кавалерийского взвода. Затем командовал эскадроном. Проявил себя с самой хорошей стороны. Вот почему в 1935 году его направили на учебу в Военную академию им. М.В. Фрунзе. В июне 1938 года капитан Батицкий с отличием закончил академию и служил в Генеральном штабе офицером для особо важных поручений. В этом же году вступил в партию.

В то время важным участком был Китай, который вел войну с Японией. Вот туда-то, на помощь китайским товарищам, и был направлен Павел Федорович. Он был назначен начальником штаба группы военных советников. Приобретенный опыт помог ему не только в войне с Германией, но и позже, в 50-х годах, когда он вернулся в Китай уже в качестве командира соединения ПВО.

В конце 1940 года Батицкого назначают начальником штаба моторизованной бригады, базировавшейся в литовском городе Каунас. А уже в марте следующего года будущий маршал стал начальником штаба формировавшейся 202-й моторизованной дивизии. С ней он и вступил в войну. Павлу Федоровичу выпала горькая участь отступления. Боевое крещение он получил в Литве, где его дивизия встретила вражеские войска на шоссе Кенигсберг-Рига. В сентябре он был назначен начальником штаба 26-й стрелковой дивизии, прибывшей на фронт из Сибири. А в ноябре 1941 года он стал командиром 254-й стрелковой дивизии, действовавшей на левом фланге 11-й армии Северо-Западного фронта, юго-восточнее Старой Руссы. Ему тогда исполнился всего 31 год, и он был одним из самых молодых комдивов стрелковых частей!

27 декабря 1941 года Батицкому было присвоено звание полковника. У города Демянска его бойцы успешно отразили ожесточенные атаки гитлеровцев, лишая их возможности пользоваться единственной шоссейной дорогой, связывавшей город Старая Русса с полуокруженной группировкой противника. А в мае 1942 года на груди будущего маршала засверкал первый орден Красного Знамени. В его боевой характеристике, датированной 1 июня 1942 года, особенно подчеркивается: «...боевой, решительный и смелый командир. Быстро и правильно принимает решения. Обладает хорошими волевыми качествами, умело обеспечивает в любых условиях выполнение боевых задач дивизии. В трудные и напряженные моменты увлекает бойцов на разгром врага...».

Летом 1943 года полковнику Батицкому поручили сформировать 73-й стрелковый корпус, что он успешно и сделал, с июля вступив в командование этим соединением. 25 сентября ему присвоили звание генерал-майора. В ноябре - декабре 1943 года корпус, возглавляемый генерал-майором Батицким, успешно форсировал реку Днепр в районе города Черкассы и во взаимодействии с другими соединениями 2-го Украинского фронта 14 декабря 1943 года освободил его от оккупантов. Важную роль сыграл 73-й стрелковый корпус и в окружении и ликвидации корсунь-шевченковской группировки противника в январе-феврале 1944 года, в освобождении городов Умань, Бельцы. За это Батицкого наградили первым орденом Ленина (из пяти).

26 марта 1944 года в составе войск 2-го Украинского фронта он в числе первых вышел на государственную границу СССР с Румынией и форсировал реку Прут в районе города Скуляны.

Затем он руководил действиями 50-го корпуса. А 5 мая 1944 года его назначили командиром 128-го стрелкового корпуса 28-й армии 1-го Белорусского фронта. В Белорусской наступательной операции с июня по август 1944 года его части стремительным ударом прорвали вражескую оборону южнее Бобруйска и вместе с другими соединениями 1-го Белорусского фронта участвовали в освобождении городов Барановичи, Брест, а затем с ходу форсировали реку Западный Буг. За успехи в этих операциях он был удостоен ордена Суворова II степени. На заключительном этапе войны 128-й стрелковый корпус генерала Батицкого отличился в боях за освобождение Польши, в разгроме крупных группировок немецко-фашистских войск в Восточной Пруссии, при штурме Берлина и освобождении Праги. А Павел Федорович за прекрасное руководство соединением в начале 1945 года был награжден орденом Кутузова II степени, а в мае 1945 года получил и орден Кутузова I степени.

Его карьера неслась вскачь. Молодые генералы должны были стать основой Советской армии, оказавшейся на пороге «холодной войны». Так оно впоследствии и оказалось. В марте 1946 года Павел Федорович стал слушателем Академии Генерального штаба, а в 1948 году окончил ее с золотой медалью. После этого получил назначение в Войска противовоздушной обороны, став начальником штаба Московского района ПВО. В мае 1949 года ему присвоили звание генерал-лейтенанта, а вскоре направили в Китай. Павел Федорович стал руководителем скомплектованной и направленной в Китай группы боевых авиационных, радиотехнических и прожекторных частей, вооруженных самой новой для того времени техникой.

14 февраля 1950 года в Москве был подписан договор между СССР и КНР, в соответствии с которым Советский Союз брал на себя обязательство оказывать помощь Китаю всеми имеющимися у него средствами. В тот же день была создана Группа советских войск противовоздушной обороны. Она, совместно с китайскими частями зенитной артиллерии, должна была защитить Шанхай от ударов гоминьдановской армии с воздуха. 25 февраля генерал-лейтенант Батицкий прибыл в Пекин, где его принял главнокомандующий НОАК Чжу Дэ. Здесь прямо на месте было принято решение о включении в группу четырех китайских зенитно-артиллерийских полков смешанного состава (2, 3, 11, 14-го).

Всего советские авиационные части произвели 238 самолетовылетов на прикрытие аэродромов и объектов Шанхая и на перехват самолетов противника. В шести воздушных боях советские летчики сбили шесть самолетов противника, не потеряв при этом ни одного своего. За образцовое выполнение задачи командир группировки генерал Батицкий был награжден орденом Красного Знамени. Это был первый классический опыт участия советских войск в боевых действиях за рубежом после Второй мировой войны. Следующим опытом стала война в Корее.

В сентябре 1950 года Батицкий был назначен начальником Главного штаба - первым заместителем главнокомандующего Военно-воздушными силами. На этом посту его и застали памятные события 1953 года. Он участвовал в аресте Берии и лично привел в исполнение приговор в бункере штаба Московского военного округа, застрелив палача из трофейного парабеллума в лоб. Это подтверждает и соответствующий акт, подписанный 23 декабря 1953 года. Вот его текст: «Сего числа в 19 часов 50 минут на основании Предписания Специального Судебного Присутствия Верховного Суда СССР от 23 декабря 1953 года за № 003 мною, комендантом Специального Судебного Присутствия генерал-полковником Батицким П.Ф., в присутствии Генерального прокурора СССР действительного государственного советника юстиции Руденко Р.А. и генерала армии Москаленко К. С. приведен в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия по отношению к осужденному к высшей мере уголовного наказания - расстрелу - Берии Лаврентию Павловичу».

С 1953 по 1954 год - П.Ф. Батицкий исполнял обязанности 1-го заместителя командующего войсками Московского военного округа, а в мае-августе 1954 года командовал механизированной армией. В августе 1954 года Московский район ПВО был преобразован в Московский округ противовоздушной обороны. Командующим стал генерал-полковник П.Ф. Батицкий, который находился на этой должности до 1965 года. Он остался таким же боевым и инициативным командиром, каким прославился в годы Великой Отечественной войны. Главнокомандующий Войсками ПВО страны Маршал Советского Союза С.С. Бирюзов в его аттестации от 11 декабря 1959 г. писал, что П.Ф. Батицкий «...волевой, инициативный, настойчивый командир...».

В марте 1965 года Батицкий назначается на должность первого заместителя начальника Генерального штаба ВС СССР (по июль 1966 года). Затем он - главнокомандующий Войсками ПВО страны, заместитель министра обороны СССР (по июль 1978 года). 7 мая 1965 года за умелое руководство войсками и личное мужество, проявленное в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Батицкому было присвоено звание Героя Советского Союза. А в 1968 году ему было присвоено воинское звание Маршал Советского Союза.

Батицкий никогда не забывал тех, с кем служил. Пишут, что, расставаясь с генералами и офицерами Московского округа ПВО при переходе на новую должность, Павел Федорович сказал им: «Вы уж простите меня, если я кого-то слишком сильно ругал. Но я ругал тех, кто хорошо работает. А тех, кто не работал, я не ругал, я их увольнял, таких здесь нет».

О его работе в то время прекрасные воспоминания оставил Александр Александрович Щукин, служивший у маршала офицером по особым поручениям, секретарем Военного совета ПВО.

Они легли в основу его книги «Повесть о маршале Батицком». «За одиннадцать лет командования Московским округом ПВО П.Ф. Батицкий провел многие сотни часов в кабинах самолетов и вертолетов, летая в отдаленные гарнизоны, - пишет А.А. Щукин. - Он досконально знал в округе каждый гарнизон, аэродром, командный пункт, множество позиций со всеми сооружениями и службами». Этого же мнения придерживается и Вольтер Красковский, бывший командующий войсками ракетно-космической обороны. «То время, когда Батицкий находился во главе Московского округа ПВО и Войск ПВО страны, можно вполне считать самым плодотворным в их развитии и совершенствовании, - уверен он. - Именно при Батицком войска ПВО страны превратились в мощный вид Вооруженных Сил СССР - один из факторов стратегического сдерживания, стали надежным гарантом от внезапного воздушно-космического нападения агрессора в период обострения холодной войны.

Павел Федорович внес огромный вклад в организационные и структурные преобразования зенитно-ракетных и радиотехнических войск, истребительной авиации, объединений и соединений ПВО, в системы их боевого управления. С его непосредственным участием проходило создание и становление нового рода войск - Ракетно-космической обороны (РКО).

Именно на посту главнокомандующего ПВО Батицкий смог реализовать заложенный в него природой талант.

«Павел Федорович внимательно изучал информацию о развитии средств воздушно-космического нападения за рубежом, их применении в ходе локальных войн и конфликтов, а также на крупных учениях НАТО и других военных блоков, - пишет в своих воспоминаниях А.А. Щукин.

- Тщательный анализ такой информации, самое придирчивое рассмотрение своих возможностей определяли затем подход главкома к организации боевой подготовки, оценке качества вооружения, требования к разработчикам вооружения и военной техники.

Нашей технике приходилось проходить проверку и в условиях американо-вьетнамской войны. Основой противовоздушной обороны Демократической Республики Вьетнам стали советские зенитные ракетные комплексы.

Когда войска ПВО Вьетнама, быстро приобретавшие боевой опыт, стали наносить действующей на средних и больших высотах американской авиации значительные потери, командование американских ВВС изменило тактику действий, перейдя к нанесению ударов с малых высот.

Однако заметных успехов такой тактический прием не принес, поскольку вьетнамские ракетчики довольно скоро стали эффективно поражать и низко летящие цели. Это стало возможно благодаря тому, что еще за полгода до перехода американцев к новой тактике главком П.Ф. Батицкий настоял на принятии необходимых мер. Он оперативно довел информацию до генеральных конструкторов зенитных ракетных комплексов Б.В. Бункина и П.В. Грушина. В короткий срок на комплексах провели доработки, позволившие применять их и для борьбы с маловысотными целями. Батицкий с группами генералов и офицеров неоднократно вылетал в районы военных действий, где применялась наша боевая техника и находились наши специалисты. Такие командировки во Вьетнам и на Ближний Восток давали ему много ценной информации для лучшего понимания тенденций современной войны».

При Батицком начал создаваться противовоздушный щит столицы. В 1962 году, когда он командовал войсками Московского округа ПВО, именно его назначили председателем комиссии проекта системы ПРО Москвы.

Как вспоминает генерал Красковский, в комиссии разгорелись жаркие споры.

Дело в том, что проект противоракетной обороны опирался на богатые экспериментальные данные, полученные на полигоне ПВО Балхаш. Они, бесспорно, подтверждали практическую возможность поражения боевых головок (БГ) баллистических ракет в простых условиях: Возникал вопрос: можно ли будет проектируемую систему ПРО А-35 со временем путем модернизации «научить» распознавать истинные БГ? Батицкий глубоко вник в оперативно-тактическую суть этого вопроса. Проект первой в мире системы ПРО А-35 получил одобрение. Началось ее строительство. В 1974 году она была принята в эксплуатацию, а в 1978 г. модернизирована (система А-35М). «Систему ПРО Москвы с требуемыми в современных условиях характеристиками окончательно создали и приняли на вооружение под шифром А-135. Но произошло это после кончины Батицкого. И сегодня мы отдаем дань уважения Павлу Федоровичу за его смелость в принятии государственного решения», - считает Красковский.

Маршал Батицкий внес заметный вклад также в совершенствование зенитно-ракетной техники. Он первым из советских главкомов поставил вопрос об автоматизации управления радиолокационной информацией. Именно при нем территорию страны закрыло сплошное радиолокационное поле, после чего можно было создавать средства автоматизации для сбора и обработки радиолокационной информации и оснащать ими войска.

При Батицком начались работы по зенитному ракетному комплексу С-300. Он высоко оценивал его перспективность и деятельно помогал создателям военной техники. Комплекс, принятый на вооружение уже после кончины маршала, по своим возможностям намного превзошел лучшие зарубежные образцы. Заметную роль Батицкий сыграл и в создании истребителя-перехватчика Су-27, а также многих других образцов вооружения.

Характерной чертой Батицкого была принципиальность в отстаивании своих взглядов. «Не человек, а глыба, - вспоминает бывший подчиненный Павла Федоровича генерал-лейтенант Владимир Токарев. - Когда надо, жесткий, очень требовательный, строгий, но справедливый».

В последние годы своего руководства ПВО Батицкий много спорил с тогдашним военным руководством государства в подходе к перспективам развития ПВО. Дело в том, что часть военных из Министерства обороны добивалась включения большой части Войск противовоздушной обороны в состав приграничных военных округов. Такие изменения неизбежно вели к существенным нарушениям отработанной системы управления войсками. Все это угрожало ослаблением ПВО страны. Поэтому Батицкий решительно выступил против таких тенденций. Однако его доводы не были приняты во внимание. В итоге летом 1978 года было принято и стало торопливо осуществляться решение о передаче значительной части Войск ПВО в состав ряда военных округов. Тогда Батицкий подал рапорт об освобождении его от должности главнокомандующего. Его назначили в Группу генеральных инспекторов.

Несмотря на честолюбие, маршал был скромен в обыденной жизни. Он жил с семьей в обычной трехкомнатной квартире, а для отдыха использовал небольшую служебную дачу. Подлинной страстью Батицкого были охота и рыбная ловля, где он по праву был известен не только как страстный любитель, но и как авторитетный знаток. Когда в напряженном рабочем распорядке ему удавалось выкроить немного свободного времени, он обязательно отправлялся в какое-либо охотничье хозяйство или на озеро. Очень любил работу в саду и цветнике на летней даче. Сам делал прививки на яблонях, грушах, вишнях, окапывал деревья, вместе с женой Ольгой Андреевной высаживал клубни, рассаду цветов, поэтому их дачный участок всегда утопал в зелени.

Умер этот мужественный человек, как и подобает трудоголику, на работе. Утром 17 февраля 1984 года Батицкий приехал в Кремль на заседание сессии Верховного Совета СССР. При входе в Большой Кремлевский дворец он неожиданно почувствовал себя плохо. Маршала доставили в Центральный военный госпиталь, где он и умер. Похоронен П.Ф. Батицкий на Новодевичьем кладбище.

Павла Федоровича по-прежнему помнят в Заре, в поселке, который и возник при его непосредственном участии. Здесь 17 августа 2002 года был открыт ему памятник. И это неслучайно. История закрытого поселка была неразрывно связана с судьбой маршала, при котором населенный пункт Заря фактически и появился на свет, вместе со строительством там действующих подземных оборонных коммуникаций и штаба ПВО. Бронзовый бюст этого Героя Советского Союза установлен недалеко от Музея Войск ПВО, что, согласитесь, очень символично. Скульптор изобразил Батицкого в маршальском кителе, на котором красуются его высшие награды. Местная гимназия № 2 совсем недавно получила имя Маршала Советского Союза П.Ф. Батицкого.

«АХТУНГ, АХТУНГ, КОЛДУН!»

Маршал Александр Иванович Колдунов - легендарная личность. Он - дважды Герой Советского Союза, один из самых результативных советских летчиков-истребителей времен Великой Отечественной войны. На его боевом счету 47 немецких самолетов, причем первый он сбил в небе Украины, а последний - в предместьях Вены. «Колдуном» и «хозяином неба» звали его боевые товарищи. Даже немецкие радионаводчики частенько предупреждали своих - «Ахтунг, ахтунг, Колдун!».

Уже тогда, в двадцать с небольшим лет, он был настоящим командиром-лидером. Бывало, специально выводил своих ведомых на немецкий самолет, командуя: «Давай, сбивай!» И им ничего не оставалось, как просто жать на гашетки. И после войны летчик-герой не потерялся. В течение девяти лет - с 1978 по 1987 год - он был главнокомандующим Войсками ПВО и многое сделал для развития поселка Заря.

Родился Александр Иванович Колдунов 20 сентября 1923 года в деревне Мощиново Монастырского района Смоленской области. С раннего детства мечтал быть летчиком, причем обязательно истребителем. Окончив среднюю школу, он поступил в Реутовский аэроклуб, который успешно окончил. Аэроклуб был прекрасной школой. Недаром из его стен вышло немало отличных летчиков, в частности, еще один знаменитый истребитель, Герой Советского Союза Василий Барсуков. Колдунов изо всех сил стремился попасть в военное авиационное училище, хотя был еще очень молод. Вполне естественно, что ему отказали. Тогда он пошел к военкому. Тот лишь руками развел: «Ничем не могу помочь». Но настойчивый парень не успокоился и написал письмо наркому обороны К.Е. Ворошилову, и тот разрешил Колдунову поступить в 1941 году в знаменитое Качинское военное авиационное училище.

После успешного окончания курса летной подготовки весной 1943 года младший лейтенант Колдунов был направлен инструктором в 3-ю запасную авиационную бригаду, которая располагалась в Саратове.

Но служба в тылу была не для Колдунова. Он решил во что бы то ни стало попасть на фронт. А как? Оказалось, очень просто. Сложив вещи, он сел в транспортный самолет Ли-2, летевший на фронт. Александр самовольно «пристроился» к летчикам 866-го истребительного авиаполка. Отлично понимая молодого пилота, командир дивизии Б.А. Смирнов, сам боевой истребитель, разрешил ему остаться в части, тем более что, несмотря на свою неопытность, Колдунов хорошо пилотировал самолет, отличался дисциплинированностью, точностью, аккуратностью и безграничной смелостью. Так Колдунов, практически по собственной инициативе, оказался на передовой. В мае 1943 года он был на фронте, а уже 21 июля одержал в своем третьем бою первую победу, сбив над рекой Северный Донец пикировщик Ю-87. Но и его самолет при этом получил 16 пробоин.

Помните, как в культовой книге об Алексее Маресьеве наш знаменитый летчик-герой опасался пилотов немецкой авиационной дивизии «Рихтгофен»? Так вот, Колдунову пришлось столкнуться с прославленными фашистскими асами с самых первых дней своего нахождения на передовой, в районе Харькова. Но он не стушевался, а, наоборот, сбил несколько вражеских самолетов. В одном из боев с двумя немецкими «охотниками» был ранен, но сумел посадить свой самолет. Выключив двигатель, он спланировал и аккуратно приземлил истребитель рядом с аэродромом. В полевом госпитале Александр пролежал всего три дня и снова вернулся в строй. Такой он был деятельной личностью.

Когда личный счет Колдунова вырос до пяти сбитых самолетов, его назначили командиром звена. А вскоре он стал заместителем командира эскадрильи. Однажды шестерка Яков, возглавляемая Колдуновым, прикрывала сухопутные войска на правом берегу Днепра. Неожиданно в небе появились истребители противника. На максимальной скорости Александр атаковал Bf-109 и первой же очередью сбил его. Но в это время два самолета противника зажали в клещи его ведомого. Тогда Колдунов боевым разворотом зашел в хвост ближайшему «мессеру» и тоже его сбил. После этого противник оставил поле боя. Но вскоре в небе появилась группа бомбардировщиков. Атаковав их, Александр поджег ведущего, а затем с товарищами разогнал остальных. За один боевой вылет Колдунов одержал сразу три победы и довел свой личный счет до десяти сбитых самолетов противника! Это было настоящим триумфом 20-летнего летчика. Осенью 1943 года он стал уже командиром эскадрильи, в двадцать-то лет!

За счет чего же он так быстро смог адаптироваться в боевых условиях? Только за счет своего трудолюбия. В свободное от полетов время он тренировался на земле, у стендов с макетами самолетов, отрабатывая ракурсы и дистанции стрельбы, начало открытия огня. Результат не заставил себя ждать. Наряду с Покрышкиным и Кожедубом Колдунов стал гордостью советской истребительной авиации. Достаточно сказать, что он был самым результативным пилотом, летавшим на Яках.

Вновь отличился молодой летчик, ставший к тому времени старшим лейтенантом, на Правобережной Украине, где советские войска развивали наступление в районе государственной границы.

Весной 1944 года он сопровождал транспортные Ли-2, которые должны были сбросить груз конно-механизированной группе генерал-лейтенанта Плиева, глубоко прорвавшейся в тыл противника.

Над линией фронта группа советских самолетов встретилась с 18-ю пикировщиками Ю-87. Они летели бомбить наши войска. Умело маневрируя, ведя огонь короткими очередями, четыре Яка просто разгромили противника. Они сбили пять «юнкерсов», два из которых были на счету Колдунова. Но и его самолет в том бою получил повреждение - было разбито правое крыло. Позже выяснилось, что Александр Колдунов попросту подставился под очереди немецких самолетов, прикрыв собой тяжелые транспортные самолеты, которые он сопровождал. А инженеры и техники потом удивлялись: как можно было драться на таком покалеченном самолете? Боевые товарищи стали называть его «хозяином неба» или «Колдуном». А немецкие радионаводчики тоже частенько предупреждали своих позывными: «Ахтунг, ахтунг, Колдун!» Колдунов создавал в воздухе такие ловушки, из которых противник уже не мог выбраться.

Но не только немцы уважали 20-летнего «хозяина». В мае 1944 года его полк посетил бывший министр авиации Франции Пьер Кот. Именно Колдунову поручили удивить высокого гостя. Тот и удивил. В своих послевоенных воспоминаниях командир дивизии Борис Смирнов писал: «Перед гостем предстал худощавый высокий пилот в солдатской шинели. В то время у нас не хватало летного обмундирования, и Колдунов, прямо скажем, не смотрелся. Рукава шинели чуть ли не по локоть, кирзовые сапоги - с короткими голенищами...».

Колдунов взлетел и через несколько минут появился над командным пунктом. На высоте 20 метров на большой скорости он перевернул самолет «на спину», пролетел над всем аэродромом вниз головой и затем на минимально допустимой высоте исполнил динамичный каскад фигур высшего пилотажа. Бывший министр был в восторге: «Вот это солдат! Вот это летчик!» Француз был потрясен и даже подарил Александру золотые часы.

К тому времени Колдунов был уже капитаном, командиром эскадрильи 866-го истребительного авиаполка, который входил в состав 288-й истребительной авиадивизии 3-го Украинского фронта. Всего за год своей боевой практики он совершил 223 боевых вылета, провел 45 воздушных боев, уничтожил лично 15 самолетов противника. Наградой за это стало присвоение ему 2 августа 1944 года звания Героя Советского Союза.

Не всем летчикам выпадала честь летать на «именных» самолетах. А Колдунову повезло. В начале августа 1944 года над селом Граденицы в Одесской области его шестерка уничтожила два вражеских самолета. Увидев этот показательный бой своими глазами, местный колхозник Герасим Богаченко пожелал купить на свои деньги новейший самолет-истребитель и вручить его командиру той отважной группы. Осенью 1944 года Колдунову торжественно вручили «именной» Як-3. На этой машине он участвовал в боях за освобождение Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Чехословакии и Австрии. Летчик подружился с колхозником Богаченко и даже состоял с ним в переписке. В своем первом письме он писал: «Докладываю, дорогой Герасим Алексеевич, сегодня сбит пятый стервятник на вашем самолете. Обещаю число звезд на нем увеличить. Машина отличная». После войны тот самый Як-3 по просьбе правительства Румынии был передан этой стране и установлен в одном из домов пионеров Бухареста.

В конце 1944 года в районе Будапешта была блокирована группировка противника. Большое беспокойство нашим войскам доставляли немецкие «охотники», летавшие на «мессерах», размалеванных драконами и тузами (прямо как в фильме «В бой идут одни старики»). Для борьбы с ними организовали специальную шестерку истребителей, которую возглавил Колдунов. Наши асы сразу же принялись за дело. Лишь за семь дней боев наши пилоты уничтожили 22 самолета противника, а всего за три месяца боев под Будапештом отважная шестерка сбила 35 самолетов. Из них 15 уничтожил командир группы Александр Колдунов.

К тому времени молодой советский летчик стал настоящим асом. Ему были не страшны никакие «охотники» и «рихтгофены». Показательный случай произошел в конце декабря 1944 года. Александр получил срочное задание доставить пакет из штаба армии командиру одной из авиачастей. Подлетая на своем Яке к аэродрому назначения, он вдруг заметил, что два Bf-109 штурмуют наши самолеты. Колдунов с ходу атаковал противника и сбил ведущего. Ведомый пытался сбежать и уйти за облака. Но советский капитан настиг его и расстрелял в упор, после чего благополучно посадил свою машину и вручил пакет командиру части.

Свой последний бой Колдунов провел вблизи города Санкт-Пальтена в Австрии с пятеркой «фоккеров», груженных бомбами. Александр тогда стремительно атаковал ведущего. Тот, не успев сбросить бомбы, взорвался в воздухе. Александр тут же зашел в хвост второму Fw-190 и сбил его.

Всего за два года своей боевой практики майор Колдунов совершил 412 боевых вылетов, провел 96 воздушных боев, в которых уничтожил лично 46 самолетов противника. Это восьмой результат среди советских летчиков-истребителей в годы Великой Отечественной войны. 23 февраля 1948 года Колдунов второй раз получил звание Героя Советского Союза.

После войны Александр Иванович продолжил службу в истребительной авиации. Летал до 42 лет, успев освоить МиГ-21. В 1952 году он окончил Военно-воздушную академию, а в 1960 году - Военную академию Генштаба. Командовал авиаполком, дивизией. С 1960 года был заместителем, а затем - командующим ВВС Бакинского ВО. С ноября 1970 года командовал войсками ПВО Московского военного округа. С 1975 года - первый заместитель, а в 1978-1987 годах - главнокомандующий войсками ПВО, заместитель министра обороны СССР. В 1984 году ему было присвоено звание маршала авиации. Тогда же Колдунову вручили Ленинскую премию.

28 мая 1987 года, в День пограничника, в Москве, на Васильевском спуске, прямо у стен Кремля приземлился легкомоторный самолет с опознавательными знаками ФРГ. За штурвалом самолета-нарушителя находился 19-летний пилот-любитель Матиас Руст. Шла перестройка, и руководство страны не решилось отдать приказ сбить нарушителя. Однако постоянно подзуживаемый своим ближайшим окружением Горбачев искал повод для расправы над оппозиционным руководством Вооруженных Сил СССР. Нужно было найти виновного. Им и «выбрали» маршала Колдунова.

То, что не смогли сделать асы люфтваффе, доделал Матиас Руст. В результате проведенной операции руководство Советской армии было фактически обезглавлено. Через два дня после посадки Руста со своих постов были сняты министр обороны СССР маршал Советского Союза; Соколов и командующий Войсками ПВО Маршал авиации Колдунов. Служащие ПВО - подполковник Карпец и майор Черных, непосредственно отвечавшие за сектор, через который проник нарушитель, - были преданы суду и приговорены к четырем и пяти годам лишения свободы соответственно. 298 офицеров ПВО были отстранены от занимаемых должностей.

Умер маршал после тяжелой болезни 7 июня 1992 года.

За годы войны и дальнейшей службы Колдунов был награжден тремя орденами Ленина, шестью орденами Красного Знамени, орденом Александра Невского, двумя орденами Отечественной войны I степени, орденами Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» III степени, медалями, иностранными орденами. Его бронзовый бюст установлен на родине. Его именем названы улицы и школы во многих городах и поселках нашей необъятной страны.

КОМБАТ ИЗ ЛЕГЕНДЫ

Что бы ни говорилось о Великой Отечественной, но эту войну выиграли не танки и самолеты, пушки и минометы, а люди - простые рядовые, молодые офицеры, прошедшие через пекло боев генералы. Именно их мужество и любовь к Родине позволили пересилить страх перед врагом, завоевавшим почти всю Европу и имевшим подавляющее техническое превосходство. Только за счет личной отваги русские смогли одолеть немцев. Природная германская дисциплина ничего не смогла поделать с российской смекалкой.

Безусловно, всеми присущими нашему народу превосходными качествами обладал и генерал армии Иван Моисеевич Третьяк. В 18 лет он стал лейтенантом, в 19 командовал батальоном, а в 21 год - стрелковым полком. Даже для Отечественной войны это выдающиеся заслуги. Да и награды будущего главкома ПВО говорят о его мужестве и героизме. Родина наградила его Золотой Звездой Героя Советского Союза, орденами Кутузова и Александра Невского, вручаемыми лучшим командирам. Такие мальчишки, как он, ставшие на войне мужчинами, и сломали хребет Гитлеру.

Родился Иван Моисеевич Третьяк 20 февраля 1923 года на Полтавщине в деревне Малая Поповка. Его отец Моисей Ильич, был потомственным крестьянином.

Быть и ему колхозником, да вмешалась война. Окончив семилетку, Третьяк поступает в Полтавский сельскохозяйственный техникум. Но в 1939 году разыгрались известные события на реке Халхин-Гол, когда советским войскам удалось в локальной войне окружить и уничтожить крупную группировку японской армии. Третьяк не мог в эти тяжелые для страны времена сидеть за партой. Он пишет письмо народному комиссару обороны СССР К.Е. Ворошилову с просьбой направить его, несмотря на непризывной возраст, в военное училище. Эта просьба была удовлетворена. В ноябре 1939 года Иван едет в Астрахань и, сдав вступительные экзамены в стрелково-пулеметное училище, становится курсантом.

Выпуск состоялся в первый год Великой Отечественной войны. Он получает звание лейтенанта и в составе 19-й стрелковой бригады, сформированной в основном из курсантов военных училищ, отправляется на Западный фронт. Вначале командует ротой, а затем назначается заместителем командира батальона. Вот именно тогда он из мальчишки и стал отцом-командиром, авторитетом не только для своих сверстников, но и бывалых бойцов. Недаром свою первую боевую награду - орден Красной Звезды он получил за взятие «языка». Риск, но продуманный, был его визитной карточкой.

«Опыт - сын ошибок трудных», - писал поэт-классик. Через ошибки Советская армия шла к победе. Вот и Третьяку пришлось учиться вместе со всеми - вначале на поражениях. Он вместе со страной выстоял, выжил и дал себе зарок дойти до Берлина.

Впрочем, до логова коварного врага было еще далеко. После первого пулевого ранения в январе 1942 года, выписавшись из госпиталя, И.М. Третьяк получает назначение в 5-ю армию генерала Л.А. Говорова. В июле года он становится командиром стрелкового батальона. А в августе года, уже в звании майора, Третьяк назначается командиром 87-го гвардейского имени М.В. Фрунзе стрелкового полка, созданного еще в годы Гражданской войны. И это - в 21 год! Полком он будет командовать до конца войны.

«То, что я в 21 год уже командовал полком, - вспоминает И.М. Третьяк, - было обусловлено тяжелейшей обстановкой. У нас ведь тогда почти все комбаты были безусыми. Война «назначала» нас на высокие должности, потому что некому было их исполнять - кто погиб, кто ушел на повышение...».

Бои на западном направлении были очень упорными. Враг не хотел отступать от Москвы и создал мощную оборону, прорвать которую было ой как не просто. Дивизия Третьяка вела наступательные бои в полосе Минск-Орша. Здесь наш герой и получил второе осколочное ранение. Долго лечился в армейском госпитале, а затем вернулся в родное соединение, тогда вошедшее уже в состав 10-й гвардейской армии 2-го Прибалтийского фронта.

Особо отличился его батальон при форсировании реки Великой и при освобождении города Опочка, что в Псковской области. В июле 1944 года 93-й гвардейский стрелковый полк, в котором и служил комбатом тогда уже майор Иван Третьяк, был введен в прорыв для преследования отступающего противника.

Завязался отчаянный бой. Его батальон уничтожил до 200 гитлеровских солдат и офицеров, шесть орудий, 12 станковых пулеметов.

После этого Третьяк выводит своих бойцов к деревне Шечино, где также начинается кровопролитное сражение.

Разгромив противника и захватив при этом 50 пленных, четыре пушки, батальон Третьяка двигается дальше и освобождает деревню Духновож. При этом был разгромлен штаб 42-го пехотного полка 19-й латышской дивизии СС и захвачено знамя. На этом славный путь подразделения Третьяка не закончился. Командир дивизии генерал-майор А.Т. Стученко поставил новую боевую задачу: на машинах, оторвавшись от наступающих полков дивизии, прорваться к реке Великой и во взаимодействии с танкистами овладеть окраиной городка Опочка. Ночью бойцы майора Третьяка успешно справились с заданием. Батальон обходным маневром зашел в тыл противника и неожиданно его атаковал. 15 июля 1944 года Опочка была освобождена. Именно за этот бой Иван Третьяк и командир пулеметного отделения старший сержант Дятлов были удостоены звания Героя Советского Союза, присвоенного им 24 марта 1945 года. Уже после войны жители города Опочка изберут И.М. Третьяка своим почетным гражданином.

В начале ноября 1944 года Третьяк получил третье тяжелое пулевое ранение и был направлен на лечение в Москву. А затем вновь вернулся в родной полк, участвовал в разгроме курляндской группировки противника.

«Любили мы Ваню Третьяка за безумную храбрость, за то, что он шел на любое задание, каким бы оно ни было трудным. Казалось, скажи ему: «Приволоки Гитлера» - он, наверное, ответил бы: «Слушаюсь!» - и пошел бы добывать», - так вспоминал о нашем герое командир его родной дивизии генерал-майор А.И. Стученко. «Он был известен на всем нашем 2-м Прибалтийском фронте, а может, и за его пределами! - добавляет генерал армии Михаил Ильич Казаков. - Инициативный, отважный, умный офицер, который творчески решал исключительно сложные задачи, добивался блестящих побед».

Война закончилась. Но Третьяк уже не помышлял о карьере агронома или зоотехника. Он понял свое предназначение в жизни. В 1946 году Иван Третьяк поступил в Военную академию им. М.В. Фрунзе. После ее окончания подполковник Третьяк назначается заместителем начальника отдела боевой подготовки 11-й гвардейской армии. Затем командует 75-м гвардейским мотострелковым полком 26-й гвардейской мотострелковой дивизии. В 1956 году полковник И.М. Третьяк принимает командование этой дивизией и вскоре получает звание генерал-майора. После окончания Военной академии Генерального штаба Иван Моисеевич становится начальником штаба 18-й армии. А еще через полгода его направляют начальником штаба 3-й общевойсковой армии в Группу советских войск в Германии.

В 1964 году И.М. Третьяк принимает командование 4-й армией Закавказского военного округа, и вскоре ему присваивают звание генерал-лейтенанта. В 1967 году Иван Моисеевич становится командующим войсками Белорусского военного округа, а в 1976 году - войсками Дальневосточного военного округа. В течение двух лет он являлся главкомом войск Дальнего Востока. Очень много сделал для того, чтобы жители этого дальнего форпоста нашей страны жили не хуже, чем в европейской части. Хабаровчане до сих пор благодарны ему за оказанную помощь в строительстве спортивных сооружений на прибрежном стадионе им. В.И. Ленина. Вот почему И.М. Третьяк - почетный гражданин города Хабаровска.

В 1982 году Третьяку присваивается звание Героя Социалистического Труда - опять же за выдающиеся заслуги перед Отечеством, уже в мирное время. С 1986 года И.М. Третьяк - главный инспектор, заместитель министра обороны СССР. А в 1987 году, после известных событий на Красной площади, где приземлился самолет немца Руста, он становится главкомом Войск противовоздушной обороны - заместителем министра обороны СССР. Всего четыре года он пробыл на этом посту, но сумел оставить о себе добрую память. Именно под его руководством был разработан проект Руководства по организации несения боевого дежурства по противовоздушной обороне, а в 1988 году он принимал участие в работе над проектом постановления ЦК КПСС «О мерах по укреплению системы ПВО СССР». При нем большое внимание уделялось благоустройству военных городков, особенно поселка Заря.

В ноябре 1991 года, прослужив в армии 52 года, Иван Моисеевич вышел в отставку. Третьяк награжден четырьмя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Кутузова III степени, Александра Невского, Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды, двумя орденами «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР», тремя иностранными орденами, многими отечественными и иностранными медалями.

Подготовил А. Галанин


Мы защищали свободу

 

ГЕРОЙ ТРЕХ ДЕРЖАВ

Маршал Судец, безусловно, является одним из самых ярких полководцев советских ВВС. За годы Великой Отечественной войны он смог пройти путь от полковника до генерал-полковника, командующего воздушной армией. И всегда его войска находились в самом пекле боев, неизменно отмечались в приказах главнокомандующего как лучшие.

«Он был человеком суровым, исключительно требовательным, а к тем, кого знал раньше, - особенно строгим...» - считает маршал авиации Н.М. Скоморохов. «Вполне подготовленный, опытный, культурный командующий воздушной армией», - отзывался о нем маршал Ф.И. Толбухин, также выдвинувшийся в годы войны. Но все без исключения служившие с В.А. Судцом летчики отмечали его безусловный талант авиационного военачальника и личное мужество. Наградой ему в этом было звание Героя сразу трех стран - СССР, Монголии и Югославии.

Родился Владимир Александрович Судец 23 октября 1904 года на Украине в поселке Нижнеднепровск (ныне в черте Днепропетровска). Получил среднее техническое образование, в 20 лет вступил в партию. В Советской армии добровольно с 1925 года. Через два года закончил авиационно-техническую школу. Служил авиатехником. Но всем известно, что мечта почти каждого техника — быть летчиком. В 1929 году Судец стал пилотом и в последующие десять лет сделал отличную карьеру. В 1933 году он окончил курсы при Военно-воздушной академии, служил командиром истребительного авиаотряда в Киевском военном округе. Затем инструктор-советник по авиации при монгольской армии. Участник боев на Халхин-Голе и советско-финляндской войны 1939-1940 годов. Перед войной полковник Судец уже командовал 4-м дальнебомбардировочным авиакорпусом.

Как известно, именно на советскую авиацию пришелся главный удар в первые часы войны. Авиакорпус, которым командовал В.А. Судец, оказался в очень сложной ситуации.

Многие самолеты были разбиты еще на аэродромах, погибли летчики. Позже в разговоре с известным писателем и военным журналистом Долматовским маршал вспоминал о тех событиях так: «Хочу объяснить тебе, что переживает командир авиационного соединения, посылая подчиненных на боевое задание, - с горечью говорил он. - Когда командуешь эскадрильей или даже полком, переживания иные: ты летишь вместе с подчиненными, должен проявлять все те качества, которых требуешь от них. Равенство во всем! Сбивают их, могут и тебя сбить... У командира корпуса не так: подчиненные летят с боевым заданием, а ты, как правило, остаешься на своем наблюдательном пункте. А с него далеко не все видно. И слышно не все. Изображаешь полнейшее спокойствие и уравновешенность - чем натуральнее получается, тем лучше, - но самого-то себя не обманешь... Душу бы отдал, чтоб только задача была выполнена успешно и все вернулись!...».

Тяжело пришлось корпусу полковника Судца и в боях на Украине. В тех сражениях выделялся 4-й дальнебомбардировочный корпус полковника. Как считает генерал-полковник В.В. Решетников, автор воспоминаний о маршале, во многом именно дальние бомбардировщики, не в упрек другим ударным силам, сумели наиболее результативно противостоять продвижению немецких танков на восток. Приложил к этому руку и В. А. Судец. И не только как командир корпуса, но и как летчик. С июня по октябрь 1941 года он совершил 66 боевых вылетов. И это в самое тяжелое для нашей армии время, когда немецкая авиация господствовала в воздухе.

Август 1941 года принес советским войскам тяжелое поражение под Киевом. Было окружено несколько армий, погиб почти весь штаб Юго-Западного фронта. Искали виновных. Может быть, поэтому В.А. Судец получает новую должность - командующего ВВС 51-й отдельной армии (это, скорее, понижение, чем повышение в должности), а через два месяца его вообще убирают с фронта и назначают руководителем ВВС тылового Приволжского военного округа.

Но без фронтовых испытаний будущий маршал оставался недолго. В 1942 году он был назначен командиром 1-го бомбардировочного авиакорпуса, а в марте 1943 года стал командующим 17-й воздушной армией. Его экипажи участвовали в ожесточенных воздушных боях на Кубани и на Курской дуге.

17-я воздушная армия освобождала Донбасс, принимала участие в битве за Днепр. Кстати, именно летчикам генерала Судца удалось спасти плотину Днепрогэса от разрушения. Маршал Ф.И. Толбухин писал о нем так: «В проведенных операциях на Днестре и Дунае Судец показал умение сосредоточить большую массу авиации на главных направлениях. Добился постоянной связи с наземными войсками, благодаря чему улучшилась оперативность воздействия военно-воздушных сил на противника. В отдельные дни летчики 17-й воздушной армии срывали контрудары вражеских танков». Наша авиация тогда уже полностью контролировала небо.

Затем его армия отличилась в боях за освобождение Одессы, в ходе окружения и разгрома ясско-кишиневской группировки противника, в Балатонской и Венской операциях, в освобождении Чехословакии. За отличия в боях его части 34 раза отмечались в приказах Верховного Главнокомандующего. Во всех этих боях Судец показал себя рассудительным военачальником. Маршал авиации А.И. Покрышкин позже вспоминал визит командарма в его часть. «Командующий воздушной армией генерал В.А. Судец прежде всего выслушал доклад о состоянии дивизии, а потом начал беседовать со мной, - писал он в своих воспоминаниях. - Его вопросы были лаконичными и конкретными. Он имел ясное представление о боеспособности нашей гвардейской дивизии и заботился лишь о том, как лучше разместить полки на аэродромах, чтобы обеспечить гибкое и четкое руководство ими в бою».

Впрочем, высоко отзывались о будущем маршале не только его непосредственные начальники, но и подчиненные. «Генерал Судец хорошо знал особенности и возможности своих дивизий, - рассуждает генерал-майор авиации Б.А. Смирнов. - Мало того, он знал всех лучших летчиков почти поименно. Владимир Александрович особенно ценил истребителей, которые умели вести разведку в любых погодных условиях, и часто давал им задания лично, минуя штабы дивизий». Это подтверждает и будущий маршал авиации Н.М. Скоморохов, а тогда летчик-истребитель, Герой Советского Союза. Вспоминая о боях в Венгрии, он писал: «Гитлеровцы, стремясь достичь своей цели, не останавливались ни перед чем. За пять дней боев ценой огромных потерь им удалось продвинуться на 25-35 километров и занять город Эстергом. Командование фронта прибегло к экстренным мерам. Одной из них явился массированный налет на передний край противника 244-й бомбардировочной дивизии, которую вел сам командарм - генерал-полковник авиации В.А. Судец».

3а умелое руководство воздушной армией в операциях советских войск в годы Великой Отечественной войны и личное мужество и отвагу генерал-полковнику авиации В.А. Судцу 28 апреля 1945 года было присвоено звание Героя Советского Союза.

После войны отважный командующий продолжил карьерный рост. В 1946 году его назначают начальником Главного штаба Военно-воздушных сил, заместителем главнокомандующего. На этой должности он проработал три года. В 1950 году окончил Военную академию Генштаба. Затем командовал воздушной армией, дальней авиацией страны. В 1955 году ему было присвоено звание маршала авиации. При нем проводилось перевооружение с четырехмоторных поршневых Ту-4 на дальние реактивные бомбардировщики Ту-16 и межконтинентальные стратегические Ту-95 и М-4. Формировались новые полки и дивизии, строились и удлинялись взлетно-посадочные полосы, возводились хранилища для ядерных зарядов.

В 1962 году маршал В.А. Судец был назначен на новую, непривычную для него должность - главнокомандующим Войсками противовоздушной обороны страны. Именно при нем в Балашихинском районе и началось строительство поселка, который сейчас называется Заря.

Как вспоминает генерал-полковник В.В. Решетников, особенно непримирим главком был в отношении слабой, по его оценке, профессиональной и тактической выучки войск. Он чаще стал проводить учения, а на разборах вскрывал все новые и залежалые изъяны, пороки и слабости, одновременно ставя перспективные задачи и определяя ограниченные сроки исполнения.

Провел маршал и ряд структурных изменений. Но все же в новой среде он был как «не в своей тарелке». Маршал отлично разбирался в авиации, но слабо себе представлял преимущества новой ракетной техники. К тому же, по мнению подчиненных, был излишне строг.

Четыре года В.А. Судец был главнокомандующим ПВО. На XXIII съезде КПСС он не вошел в список членов ЦК. Зато членом ЦК стал маршал Батицкий - командующий войсками Московского округа ПВО. Он вскоре и заменил своего коллегу на посту главкома ПВО.

С 1966 года В.А. Судец находился в Группе генеральных инспекторов МО СССР. Награжден четырьмя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, пятью орденами Красного Знамени, орденами Суворова I и II степени, Кутузова I степени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» III степени, медалями, иностранными орденами. Народный Герой Югославии, Герой Монгольской Народной Республики. Умер 6 мая 1981 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Почетный гражданин городов Запорожье и Тирасполь. Его имя присвоено Ставропольскому высшему военному училищу летчиков и штурманов.

ГЕРОЙ СВОЕГО ВРЕМЕНИ

Павел Федорович Батицкий - настоящий герой своего времени. Парень из рабочей семьи, сделавший карьеру исключительно за счет военного таланта, кавалерист-рубака и главком-интеллектуал, он очень многое сделал для того, чтобы на карте Советского Союза появился поселок с поэтическим названием Заря. Именно он развивал инфраструктуру военного городка, стал основателем Музея Войск ПВО, который расположен в поселке. Кстати, в этом музее хранится большая коллекция личных вещей маршала (более 150).

Батицкого не без основания называют лучшим командующим ПВО за все время существования этого рода войск. И это по праву. Но не менее известен он еще по одному делу. В 1953 году именно Батицкий лично расстрелял главного сталинского палача Лаврентия Берию.

Батицкий родился 27 июня 1910 года на окраине Харькова в рабочей семье. После окончания четвертого класса в 1922 году, чтобы помочь семье, поступил на завод учеником слесаря, а позже стал работать и учиться в фабрично-заводском училище при заводе «Серп и молот». Но не об этом мечтал будущий